Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

Вместе они углублялись всё дальше в лес. Верёвка у горла и нож между лопаток не позволяли Длинноте закричать или даже громко заговорить: если бы он сделал такую попытку, Октай тут же стянул бы его шею петлёй — не до смерти, но довольно чувствительно. Поэтому он просто угрюмо сопел, шагая сначала по узким тропинкам, явно протоптанным не людьми, а оленями или кабанами, затем — прямо по бурелому и заросшим прогалинам. Вскоре он остановился перед протянувшейся впереди лощиной, которая поросла травой ярко-зелёного, удивительно нежного оттенка. Длиннота кивнул головой вперёд:

— Самый короткий путь здесь.

Октай чуть надавил ножом на его спину. Нажатие было таким слабым, что лезвие не пропороло бы и одежду, что говорить о коже, но Длиннота испуганно дёрнулся.

— Нечего дурить мне голову, — сдержанно сказал Октай. — Я не такой дурак, чтобы лезть в болото. Иди и показывай, где его можно обойти.

Злобно пыхтя, Длиннота повернулся вправо и направился вдоль лощины. Неподалёку виднелось не до конца упавшее дерево, сломанное у корня и зацепившееся ветками за своих собратьев, растущих по другую сторону лощины. По его стволу оборотни перебрались на другую сторону.

Дальше Длиннота шёл увереннее — как и Октай, они ощутил приближение оборотней. Октай чувствовал, как растут его напряжение и тревога: он превосходно понимал, что у его пленника есть весьма веские основания для того, чтобы предать его в лапы своих приятелей. Он мрачно подумал о том, что если что-то пойдёт не так — а так оно вероятнее всего и будет — Длинноту придётся убить. Пока он так размышлял, Длиннота всё шагал, не подозревая о том, что в этот самый момент его похититель прикидывает, как избавиться от него побыстрее, не доставляя лишних мучений.

Чем дальше, тем мрачнее становился лес. Постепенно затихали крики соек и постукивание дятлов, деревья стали гуще, светлые осины и берёзы сменились тёмным ельником. Почва была сырой, усыпанной иголками и поросшей папоротником. Ветви елей окутывал мох-бородач. Невольно Октаю вспомнились герои сказок, которые ему рассказывала мама — когда эти герои углублялись слишком далеко в страшный лес, с ними обязательно случалось что-то плохое. Но в сказках дело всегда заканчивалось хорошо, а вот уверенность Октая в успехе своего сегодняшнего предприятия таяла с каждой минутой.

«Может, убить его сейчас? — в панике подумал он. — А потом дойти самому, я ведь их уже так хорошо чую… Нет, убивать не надо. Привяжу к дереву, а рот, чтобы не кричал, заткну чем-нибудь. Потом вернусь за ним и…»

— Всё, мы пришли, — тихо сказал Длиннота. Октай отвлёкся от своих мыслей и завертел головой по сторонам. Высокие тёмные ели, хилые осины, густой папоротник… Присутствие оборотней чувствовалось очень явственно — кто-то из них был совсем рядом, может, их было несколько…

— Что значит — добрались? — сердитым шёпотом спросил он, натянув верёвку. — Я никого не вижу. Они прячутся или просто не знают, что мы здесь?

— Ой!.. Ослабь верёвку, пожалуйста!.. — жалобно зашептал Длиннота. — Мне больно, ещё чуть-чуть — и она мне кожу насквозь протрёт…

Сжалившись, Октай пальцами ослабил петлю.

— Спасибо, — хрипло шепнул Длиннота и закашлялся, а потом вдруг заорал:

— ААА!!! Волки, на помощь!

— Заткнись! — прорычал Октай и взмахнул ножом. Но Длиннота обернулся и с силой, которую трудно было от него ожидать, ударил Октая кулаком в лицо, прямо в скулу. Октай упал на спину, натянув верёвку, и Длиннота взвыл от боли. Этот звук долетел до Октая приглушённо, словно его уши были заткнуты ватой. «Надо было всё-таки связать ему руки», — бесстрастно подумал он.

Разлёживаться было нечего. Октай вскочил и пошатнулся — скула горела, голова слегка кружилась от падения. От того, что он увидел потом, ему стало совсем не по себе — а если точнее, он чуть не запаниковал.

Перед ним стояли двое оборотней — взрослых, не сопляков вроде Длинноты. Один из них был невысок, худ и вообще ничем не примечателен — кроме разве что невероятно огромных оттопыренных ушей, которых не могли прикрыть длинные сальные волосы — а вот другого Октай не хотел бы встретить в тёмном переулке. Этот другой был детина очень высокого роста, широкоплечий и мускулистый. Его ноги, упёршиеся во влажную землю, были едва ли тоньше стволов самых старых из растущих поблизости елей. У бёдер висели аж три ножа — здоровый тесак, нож поменьше и небольшой клинок длиной с ладонь. Но куда больший ужас, чем ножи, внушало лицо — если его можно было назвать таковым. Вся его левая сторона была изуродована кошмарным шрамом — давным-давно кто-то зашил зияющую рану грубыми нитками, и этот кто-то явно не задумывался о том, что имеет дело именно с лицом, и что можно было бы поаккуратнее. Этот шов пересекал пустую левую глазницу и щёку, стягивал кожу на подбородке и уходил на шею. Октаю было некогда задумываться над тем, какова была рана до этой неумелой операции и как оборотень после неё выжил — он схватил верёвку у самой петли, вздёрнул визжащего и матерящегося, брызгающего слюной Длинноту на ноги и приставил нож к его горлу.

— Пусти, ублюдок, пусти!.. — хрипел, надрываясь, Длиннота, царапая обгрызенными до мяса ногтями верёвку и свою шею.

— Заткнись, или прирежу! — рявкнул Октай, глядя не на него, а на взрослых оборотней. Тот из них, что был пониже, с насмешливой улыбкой обернулся к своему изуродованному спутнику:

— Хорошенького щеночка к нам привёл Длиннота, правда, Шов? Как думаешь, нам его сразу прирезать или сначала посмотреть, что у него в штанах — может, это переодетая девочка?..

— Прекрати визжать, Длиннота, — голос Шва звучал так, словно гортань оборотня была не из плоти, а из железа, и вдобавок не смазывалась лет этак пять с небольшим. — Ты, стервец, что должен был сделать? Взять письмо и принести его в стаю. А ты вместо письма притащил за собой чужака! Лови нож, гадёныш!

Длиннота выбросил руки навстречу ножу, который Шов бросил ему, отцепив от пояса так быстро, что Октай этого не заметил. Длиннота схватился одной рукой за рукоять, другой за лезвие. Оцарапав ладонь до крови, он резко ударил Октая, лишь чуть-чуть не попав в него.

Теперь против него было уже трое. Октай выпустил верёвку, оттолкнул Длинноту от себя, развернулся и бросился наутёк.

Он бежал со всей скоростью, на которую был способен, перепрыгивая через корни елей и поваленные замшелые стволы. Те трое бежали за ним — бежали молча, не крича, а только тяжело пыхтя. Октай бежал и бежал, заставляя себя не поддаваться панике и усталости. В город посреди бела дня эти гады не ворвутся — значит, нужно добежать до города. Вспомнив о старике, Октай чуть не застонал — им ничего не стоит догадаться, кто рассказал Октаю о письме, и, значит, не поймав его, они примутся за беззащитного смотрителя кладбища… Скорее, скорее добраться туда, предупредить своего незадачливого сообщника, убедить его отправиться в полицию — полицейские уж точно лучше озверевших оборотней…