Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

— Я пойду собирать серебро, — тихо сказала она. Гурдиль посмотрел на неё, сглотнул и кивнул.

— Ну, а я тогда заряжу пистолеты, — сказал он. — Чёрт возьми! Как всё это странно, ты так не думаешь?

Торвита только пожала плечами и отвернулась. Она понимала Рэйварго, которому пришлось выбирать между своими друзьями и родным городом, потому что сама частенько разрешала ссоры между братом и мужем. И ей это совсем не нравилось.

Люди набились в зрительный зал дониретского театра — самое большое помещение в городе. Они сидели и стояли в партере, набились на балконе и галерке, теснились в ложах. Большинство из них были мужчины и молодые парни, но немало было и женщин. Детей видно нигде не было — горожане предусмотрительно не взяли их с собой, понимая, что разговор предстоит не для детских ушей, да и небезопасно было ребятам находиться в такой толчее.

Первым на сцену поднялся Тьяррос, всегда вызывавший у горожан чувство защищённости и доверия своим высоким ростом, широкими плечами и горящим взглядом. Он встал посреди сцены, расставив мускулистые ноги в запылённых сапогах и уперев руки в бока. Окинув дониретцев, ещё недавно шумевших и галдевших, острым взглядом карих глаз, отчего люди сразу притихли, он сказал громко и раскатисто:

— Дониретцы! — Потом, чуть тише и душевнее: — Братья и сёстры! Вступая на пост мэра, я принёс клятву, обычную для нашей страны — отдавать городу каждую минуту своего времени, каждый грош из своего кармана, а если понадобится, отдать за него последнюю каплю крови. Теперь, когда Донирету угрожает опасность, на вас ложится та же ответственность. Мы соберём всё серебро в городе, пустим в ход фабрику — и к ночи у нас будет запас серебряных пуль. Может, их будет немного, но они будут. Мы соберём всех стрелков и вооружим их. Мы устроим укрытия для тех, кто не может сражаться. У наших ворот враг — значит, надо с ним расправиться!

Его слова были встречены одобрительными кивками и редкими аплодисментами. Тьяррос продолжил свою речь, и слушавшему его Рэйварго пришла в голову странная мысль: это похоже на выступления Кривого Когтя, о которых рассказывала Веглао. Он старался слушать внимательно, но его мысли путались и постоянно возвращались к запертым в тюрьме друзьям, о которых Тьяррос не проронил ни слова. Внезапно Рэйварго пронзила страшная мысль: а что, если мэр, допросив молодых оборотней, тут же отдал приказ потихоньку разделаться с ними? Что, если они лежат в подвале тюрьмы, или даже в той камере, и мухи, больше не боящиеся мёртвых оборотней, жужжат над лужами крови вокруг их голов?.. Он сжал кулаки и мотнул головой. Нет, этого не может быть!

Тем временем Тьяррос закончил говорить и, переведя дыхание, громко спросил:

— Кто хочет высказаться?

— Я, — раздался голос из дальнего конца зала, и несколько десятков лиц обернулись туда.

— Это Рэйварго, Рэйварго Урмэди, — послышались голоса. Рэйварго молча прошёл между рядами, глядя прямо перед собой. Тьяррос мрачно посмотрел на него — всё ещё не мог забыть о том, что произошло утром в тюрьме — но отошёл, уступая место за кафедрой.

Рэйварго поднялся на сцену и обернулся к горожанам. Те смотрели на него по-разному: кто-то заинтересованно и с ожиданием, кто-то с отчаянием и недоверием, но большинство — со злобой. Рэйварго приоткрыл рот, ещё не зная, что сказать, и тут же его закрыл — так смутили его эти злые взгляды. Все отчаянные и смелые мысли вылетели у него из головы, а язык будто окаменел.

— Ну, Рэйварго! — крикнул кто-то с балкона. — Ты что, язык проглотил? Давай, скажи что-нибудь, мы ждём!

В ответ кричавшему послышались смешки. Люди начали переглядываться, мотать головами, кивать на стоявшего на сцене Рэйварго. Смех всё разрастался, разворачивался, как клубок ядовитых змей, и Рэйварго охватила ярость.

— Смеётесь?! — закричал он. — Утром вы так же смеялись, помните? Когда я кричал вам о том, что у вашего порога стоят оборотни! Чем вы мне ответили? Смехом! Но теперь вы знаете, что я был прав!

Его крик эхом отразился от потолка, а когда эхо стихло, Рэйварго с гневным удовлетворением услышал, что в зале воцарилась тишина.

— Посмотрите на меня, дониретцы, — продолжал он, с каждым словом всё более воодушевляясь. — Разве я ваш враг? Разве я похож на сумасшедшего? Я родился в этом городе и вырос здесь. Каждого из вас я знаю если не по имени, то в лицо, как вы знаете меня. Почему вы не хотите мне верить? Почему вы не хотите взглянуть на всё моими глазами?

Он перевёл дыхание и быстро, пока никто не успел ответить, заговорил снова, ещё громче:

— Я видел оборотней! Этой весной я попал к ним в плен, и видел их так близко, как никто из вас. Они не чудовища. Большинство из этих несчастных просто больны, только их болезнь совсем не то же, что туберкулёз или оспа: она не уродует их тела. Эта болезнь не похожа на безумие или бешенство — она оставляет нормальным их рассудок. Но раз в месяц они на шесть часов становятся чудовищами. И многие из них ненавидят эту участь! Те двое, что пришли со мной, три года жили в Лесистых горах, они ушли туда ради того, чтобы не нападать в полнолуние на людей! Но есть такие, которые любят убивать и обращать других. Таких — меньшинство. И один из них — Кривой Коготь!

Толпа зашумела, пока ещё слабо, но Рэйварго прямо-таки физически ощущал её негодование.

— Кривой Коготь жив! — закричал он. — Всё это время он был жив. Выжидал, прятался, набирал сторонников! И теперь он пришёл сюда, чтобы захватить наш город! Конечно, один он это сделать не может. Поэтому он привёл сюда своих оборотней. Но! — Рэйварго приподнял руку. — Но большинство из тех, кто пришли сюда сегодня, не хотят никого убивать! Они пришли потому, что их заставили.

— Заставили, как же! — истерически закричала какая-то женщина. — Бедненькие они, несчастные! Их заставили, только представьте!

— Да что мы его слушаем? — буквально проревел какой-то мужской голос. — Если он не хочет сражаться — пусть убирается!

— Я хочу сражаться! — крикнул Рэйварго. — И мои друзья тоже! Мы преодолели сотню миль, умирая от жажды и потери крови, чтобы прийти сюда вовремя, чтобы прийти раньше Кривого Когтя! Потому что мы знаем его планы.

Рэйварго набрал воздуха в грудь и заговорил снова, уже спокойнее: он видел, что люди немного заинтересовались.

— Кривой Коготь не знает, что в Донирете его могут встретить с боем. Он хочет напасть этой ночью, когда на небе будет полная луна и его оборотни…

— Просто стадо немытых бродяг, — презрительно крикнул Марней Гилорк. — Они ничего не смогут сделать!

— Днём — может быть, — резко ответил Рэйварго. — Но через шесть часов стемнеет, и эти бродяги станут сильными и опасными чудовищами. Такова их болезнь. Они не могут с этим совладать — но я знаю, как это можно исправить.