Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Колесо судьбы или нечто другое, то, что к судьбе никого отношения не имеет? - с подозрением переспросил я.

-- Неважно, - он небрежно, но грациозно взмахнул своей светящейся рукой. - Скажу только, что несмотря на все ущербные последствия такого эксперимента, мне понравилось чувствовать себя таким же, как ты. Глядя на свое новое окружение, я гордился тем, что стал самым неотразимым среди них, но, как наказание, опять появился ты, Эдвин и я снова убедился, что прекраснее тебя никого нет. Ты, как кара небесная шатался по Виньене, распугивая моих новобранцев, будто доказывал, что ты единственное в окрестностях существо более сильное, чем все мои подданные. Теперь, когда мы снова встретились, мне нужно кое-что от тебя.

-- Что именно? - надменно спросил я, уже тоном голоса давая понять, что он ничего не получит.

Длинные паучьи пальцы потянулись ко мне из мрака. Их скользкие, липкие подушечки едва коснулись моих скул, а я уже почувствовал отвращение.

Ротберт почти вплотную приблизился ко мне и прошептал:

-- Твое лицо!

-- Что? - я оттолкнул его так стремительно, что не рассчитал силы и мои ногти полоснули его по щеке. Из пяти глубоких рваных царапин брызнула кровь. Он прижал руку к лицу, но кровь сочилась сквозь пальцы, капала на камзол. Ее вытекло гораздо больше, чем может вытечь у человека, и я брезгливо отступил от густой лужицы, образовавшейся на полу. Мои ногти удлинились и стали золотыми, и я поспешно спрятал руку за спину, чтобы не было искушения царапать его снова и снова, пока от этого привлекательного молодого господина не останется только ободранный кусок мяса.

-- Повтори, чего ты пожелал?

Я сомневался, что со ртом, наполнившимся кровью, он сможет произнести членораздельный ответ, но все-таки попытал счастья, а вдруг он захочет ответить мне мысленно.

Ротберт с ответом не спешил. Он отнял руку от лица. Кровь все еще капала на пол, но я понял, что капает она не со щеки, а с его пальцев. Царапины с его лица исчезли, так же быстро и бесследно, как исчезли бы с моего.

-- И еще мне нужна твоя империя, конечно же, - уже более уверенно сказал он. Никаких требовательных ноток, он собирался отвоевать то, что хотел приобрести.

-- Все, кто обитают в ней, тебя ненавидят, - спокойно, сдерживая рвущийся наружу гнев возразил я.

-- И что с того. Они уже привыкли подчиняться тебе. Они не могут обходиться без верховной власти. Что если сменить сильного, но ветреного господина, на более могущественного.

-- На более самонадеянного, - поправил я. - Свое могущество еще надо проявить в чем-то большем, чем в заманивании глупых подростков и более взрослых отщепенцев в свои сети.

-- Они могут обидеться, услышав тебя.

-- Думаю, они отучены от дурной привычки подслушивать чужие разговоры, - я с трудом разжал руку в боевой готовности сжавшуюся в кулак. Золотые ногти впились мне в ладонь, и теперь из нее тоже капала кровь. - Так ты хочешь установить республику не только в Виньене, но и в моей империи?

-- И ты поверил в эти россказни, - он хрипло, укоризненно засмеялся. - Республика будет отменена, как только я займу твердые позиции или...Не все ли равно, как называть верховную власть в той области мира, которая будет принадлежать мне? В любом государстве, не только в том, которое завешано тебе, может вспыхнуть революция, но править освобожденной от земного властелина страной будет не народ, а дьявол. Ты ведь так меня прозвал? Именем, которое все знают, но бояться произнести вслух. Вспомни зал совета и бунт в деревне, Эдвин. Толпой правят не добрые побуждения, а те духи, с которыми ты свел тесную дружбу в моих темницах. Тот, кто поднимает толпу на восстание, пробуждает демона. Этим я сейчас и занимаюсь.

-- Сможешь ли ты этих восставших демонов удержать? - я указал рукой в том направлении, где остались тени, но имел в виду совсем не их.

-- А ты считал, что не существует в мире такой темной силы, которая бы подчинилась кому-то другому, а не тебе? - на этот раз в голосе прозвучала нескрываемая насмешка. - Ты только взгляни на себя со стороны. Демон - наследник трона. И все придворные, все министры и советники уже успели смириться с такой кандидатурой, потому что за тобой не только преимущество силы, но и подкупающая галантность, видимость честности, в конце концов, красота, которая восхитит толпу. Тебе не надоело терпеть покровительственное отношение к себе старого короля. Он считает, что преимущество возраста дает ему право опекать тебя, подсознательно твой приемный отец отказывается верить в то, что это он младше тебя. Маска дает нам плюсы, и я хотел бы ту маску, которую носишь ты, чтобы носить ее самому.

-- Ты обезумел, - с языка невольно сорвалось то, о чем я подумал еще в самом начале нашего разговора.

Я отошел от него подальше, словно, как и любой нормальный человек, сторонился буйно помешенного, но он нырнул ко мне изо тьмы, вцепился мне в предплечье и собирался прошипеть какую-то колкость, может даже проклятие, но тут где-то далеко в оставшемся наверху городе зазвонили колокола. Звуки, донесшиеся с расположенной высоко над нашими головами мостовой, как будто пробудили меня ото сна. Стук колес экипажа, звон упряжки, чьи-то торопливые шаги и бой часов, двенадцать или одиннадцать. Посчитать удары я не успел. Такие знакомые звуки, на дне мрачной подземной ямы они слышались мне совсем по-другому. Так, наверное, в глубине ада демоны внимают ударам часов, ожидая полночи - часа своей власти.

Ротберт отодвинулся от меня, начал пятиться куда-то во тьму. Он ничего не говорил, но уловив обрывок его мыслей я понял, что ему стало плохо, что какая-то связующая струна между ним и его правом на присутствие в этом городе оборвалась и он срочно должен спешить в какое-то место, где холодно, сыро и темно. В то место, в которое он не хочет возвращаться, но должен для какой-то неведомой мне цели. Он обязан вновь и вновь возвращаться туда до тех пор, пока не найдет себе источник, из которого сможет черпать недостающие силы. Значит, у него все еще есть слабости, хотя вначале я думал иначе.

Убедившись, что Ротберта рядом нет, я покинул тесную комнатку. В вышине, отделенной от меня толстыми слоями монолитного потолка, в Виньене раздался стук копыт, и я внезапно почувствовал, что там по темным закоулкам улиц мечется существо, некогда знакомое мне. Один - единственный настоящий неуловимый призрак среди целого громадного поселения смертных.

Я решил вернуться обратно, к тесному полукругу теней, но не успел миновать и одной залы, как столкнулся с пареньком, одетым в черное и с удивлением обнаружил, что это Винсент. Он даже не сделал попытки улизнуть в темноту и отсидеться где-нибудь в стенной нише.

-- Монсеньер чем-то разгневан, - игриво спросила, только что спустившая по винтовой лесенке в подземелье Роза. Она бережно раскачивала меховую кошелку в левой руке, так как качают, наверное, только колыбельку. Сначала мне показалось, что ее сумочка по краям украшена покрытыми лаком львиными когтями, но потом заметил любопытную мордашку ее питомца. Его острые, кошачьи ушки настороженно к чему-то прислушивались. Роза таскала гремлина за собой повсюду и я, хоть это и странно, начал ревновать.