Варвара Иславская - Избранница

Либуше строго посмотрела на Элизу и строго сказала:

— Мы не приветы с того света. И тебе нечего бояться. Потрогай мою руку. Она теплая. — И княгиня протянула Элизе свою большую ладонь с длинными изящными пальцами. — Элиза осторожно потрогала мягкую руку княгини.

— Чувствуешь? Она теплая. Мы — живые люди, но только из прошлого.

— Из очень далекого прошлого, — ответила Элиза. — Ты уже полторы тысячи лет лежишь в могиле!

— Опять ты за старое! Ну и лежу! Ну и что! Кстати, весьма скучное занятие для деловых людей.

— Что? — не поняла Элиза.

— А ты знаешь, что в каком-нибудь измерении ты тоже покойник, — вопросом на вопрос ответила Либуше. — В каком-то измерении ты лежишь в земле сырой, и никто о тебе не знает.

Услышав эти слова, Элиза побелела как смерть, и если бы добрая Тетка во время не схватила ее за руку, то наша избранница упала бы в обморок.

— Не пугай ее, Либуше, — взмолилась Тетка. — Лучше расскажи ей про бал.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Элиза все-таки сумела взять себя в руки и оценить обстановку. Возможно, ситуация складывалась не в ее пользу, но была далеко не безвыходной. «Надо им пока подыграть, а потом тихо уговорить Тетку вернуться обратно в Прагу», — подумала Элиза.

— Ваше сиятельство! — бодро обратилась она к Либуше. — Не могу же я в таком виде идти на праздник, — и Элиза взглядом показала на свои видавшие виды джинсы и грязный свитер.

— Почему? — удивилась княгиня. — Прекрасный маскарадный костюм. В нем ты будешь отмечена свыше и получишь великую привилегию — провести ночь с самим Карлом IV.

При слове «провести ночь», у Элизы подкосились ноги и, не удержавшись в пространстве, она с шумом шмякнулась мягким местом на мерзлую землю. В ее планы отнюдь не входило вступление в интимную связь с мужчиной, а тем более с королем, который жил более шести веков назад.

— Но я этого не хочу! — взмолилась Элиза.

— Как же вас всех испортил двадцатый век! — сказала Либуше. — Мы хоть жили в согласии с природой. А вы-то как живете? Во что верите? Понятие «провести ночь» неоднозначно. Ночь можно провести как угодно: за игрой в шахматы, в приятной беседе за бокалом вина или за чтением стихов о прекрасной даме. Так что нырять к нему в постель совершенно необязательно. И потом… возможно, тебе откроется некая тайна, которая изменит всю твою жизнь, — таинственно сказала Либуше.

— Но вы-то с князем Пршемыслом книжек не читаете, — бестактно заметила Элиза.

— Ах, вот ты о чем, — сказала княгиня. — Видишь ли, мы с князем жили в другое время, когда люди и природа составляли единое целое. У нас было мало запретов, а физические наслаждения были выше возвышенных чувств. А ты сейчас попадешь в 14-ый век, когда трубадуры уже сделали свое дело, открыв людям священный «АМОР».

— Любовь? — переспросила Элиза.

— Да, любовь, — ответила Либуше. — Возвышенная, платоническая любовь к прекрасной даме.

Некоторое время обе женщины молчали, каждая думая о своем. Первая заговорила Элиза.

— Княгиня, можно я что-нибудь надену на бал?

— Может, Тетка что-нибудь возьмет у своих фей? Что скажешь, Тетка?

— Мои феи очень маленькие, сестра. А их одежда соткана из облаков.

— Нет, спасибо, — сказала Элиза. — У меня есть, что надеть. — И она извлекла из своей спортивной сумки черное бархатное платье с декольте и длинным разрезом от бедра.

— А где мне переодеться? — застенчиво спросила Элиза.

— Да мы тебя уже видели. Не стесняйся. Хотя… Тетка! — громко приказала княгиня.

Тетка как по команде приподняла полы своего розового воздушного платья, и неизвестно откуда перед Элизой появились деревянная ширма, обитая белым атласом, мягкий пуфик и огромное, во весь человеческий рост бронзовое зеркало.

— Давай, переодевайся, — просто сказала Либуше.

Элиза зашла за ширму и первым делом начала изучать свое отражение в зеркале. Из зеркало на нее смотрела растрепанная девушка с дикими синими глазами. Вдобавок, ее сильно потрепанная одежда была покрыта какой-то невнятной, видимо, средневековой пылью. «Как бы этот Карл не бросил меня в каземат за бродяжничество», — подумала Элиза. «В речке, что ли, искупаться?»

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась Тетка, держа в руках хрустальный бокал с какой-то серебристой жидкостью.

— Выпей, Элиза, — сказала она. — Это утренняя роса, которую собирают мои феи. Ты сразу почувствуешь себя лучше.

Бедной Элизе ничего не оставалось делать, как выпить содержимое бокала. На вкус это была простая вода, слегка отдающая запахом трав. Но вода сделал чудо. Элиза почувствовала прилив сил и желание действовать. Она мигом скинула с себя грязную одежду и осталась в одних красных трусиках. Ей было совсем не холодно, хотя на улице была зима. Элиза достала из сумки черное бархатное платье, красные чулки и косметичку, из которой она вытащила все необходимое для наведения красоты и разложила их на бронзовом подзеркальнике. Устроившись на мягком, белом пуфике. Элиза начала старательно приводить в порядок лицо. Намазавшись кремом, Элиза наложила толстый слой пудры, щедро наложила на ресницы коричневую тушь и накрасила губы розовой помадой. «Бал, так бал! Надо быть в форме», — подумала Элиза и нервным движением натянула на себя красные чулки. Потом она наложила на лицо еще какой-то крем и стала внимательно рассматривать себя в зеркале. Из зеркала на нее смотрело ярко размалеванное существо в красных чулках, но Элиза осталась довольна собой. Первая часть туалета была завершена. Осталось только надеть черное бархатное платье и лакированные лодочки, что Элиза и сделала. Одевшись, Элиза ощутила необыкновенную легкость во всем теле, всем своим существом чувствуя свое обаяние. Она видела, что этот черный бархат невероятно шел ей, подчеркивая все достоинства ее фигуры. Элиза качнула бедрами, и разрез платья обнажил изящную ножку в красном блестящем чулке. Элиза схватила щетку, провела пару раз по волосам и… О чудо! Ее не очень хорошие от природы светло-русые волосы, как по волшебству, легли на плечи пышным волнистым дождем. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало и увидела красивую, немного чересчур накрашенную, но несомненно уверенную в себе женщину, которая знает себе цену.

— Я готова! — закричала Элиза.

Мгновенно исчезли белая ширма, пуфик и бронзовое зеркало. Разряженная Элиза стояла напротив подруг, держа в руках свою неизменную коричневую спортивную сумку.

— Ты из какого театра сбежала? — спросила Либуше, изо всех сил скрывая смех.

— У нас все так одеваются, — ловко парировала Элиза.

— А здесь так ярко одевается только королева. А ты, видимо, хочешь казаться лучше нее.

— Ну, я могу опять одеть джинсы…

— Не стоит. Карл добр. Если что, он всегда защитит тебя.