Варвара Иславская - Избранница

Австрийский писатель Густав Майринк, чью книгу Элиза с таким упоением прочитала, в одноименном романе пишет: «История эта восходит к семнадцатому веку. Восстановив утраченные формулы каббалы, некий равви (Иегуда Лев бен Безалель) создал искусственного человека, так называемого Голема, чтобы тот звонил в колокола в синагоге и выполнял тяжелые работы.

Однако Голем не был человеком, в нем едва теплилась глухая, полусознательная, растительная жизнь, которая поддерживалась при помощи глиняной таблички, которую ему подсовывали под язык, чтобы она притягивала свободные звездные токи.

Однажды, перед вечерней молитвой, равви забыл вытащить табличку изо рта Голема; тот впал в неистовство и побежал по темным улицам гетто, убивая всех, кто попадался на его пути, пока равви не догнал его и не вынул табличку. И Голлем рухнул замертво. От него осталась лишь жалкая, безжизненная фигурка, которую спрятали в Пражской синагоге и которая по легенде находится там до сих пор.

Но сохранилась тайная формула, по которой можно создать Голема. Описание этой процедуры составляет 23 столбца и требует знания „алфавита 221-х ворот“, который надо повторять над каждым органом Голема. На лбу у него надо начертать слово „Эмет“ — „Истина“. Чтобы уничтожить глиняного человечка, достаточно стереть первую букву, останется слово „мет“, означающее „смерть“. (Материал взят из газеты „Оракул“, № 5, 2002)».

Но так ли все это было? Можно ли оживить магическими заклинаниями глиняную куклу? — Никто этого не знает. Но, возможно, нашей путешественнице Элизе и откроется какая-то тайна? Ведь ей представилась уникальная возможность переместиться во времени.

Элиза, Либуше, Тетка и Кази приземлились среди покосившихся серых могильных плит на Старом еврейском кладбище. Элиза больно ударилась спиной о чье-то надгробие потому что их было столько, что невозможно было пройти и не задеть какое-нибудь из них. Элизе стало не по себе, и она виновато посмотрела на Либуше.

— Ничего не поделаешь, — недовольно сказала Либуше, понимая состояние Элизы. — Здесь 12 слоев захоронений! Люди лежат друг на друге, потому что, видите ли, власти запрещали расширять границы гетто! Надеюсь, — обратилась княгиня к Тетке, — твой равви похоронен где-нибудь сверху, — не очень удачно сострила Либуше. — Чего смотришь, Тетка-чернокнижница! Давай, говори заклинания, вызывай своего равви!

— Да я уже здесь, — послышался старческий, скрипучий голос.

— Что!!! Так вот где ты пропадаешь, когда я тебя ищу! — накинулась княгиня на кроткую, Розовую Тетку, которая скромно потупив взор, сидела прямо на серой земле, раскинув полы своего розового платья. — Вместо того, чтобы найти себе в мужья скромного и достойного эльфа, а лучше короля эльфов, ты шляешься по кладбищам и занимаешься сатанизмом! Все! Я ухожу!

— Подожди, — сказала спокойная и выдержанная Кази, которая где-то уже успела переодеться. Вместо голубого «врачебного» одеяния она надела воздушное темно-синее платье, которое необыкновенно шло ей. — Здесь нет сатанизма и сатанистов! Говорю тебе как врач. Умоляю, останься с нами, сестра.

— А зачем ты вырядилась? — подозрительно спросила Либуше.

— Чтобы удобнее было передвигаться по воздуху, — просто ответила врачевательница.

— Понятно, — сказала Либуше. — Ну и где же ваш равви? Что-то я его не вижу.

— Я здесь, княгиня Либуше. — И из-за серой могильной плиты показался седой старик в черной хламиде и черной шапочке раввина. Тетка подбежала к нему и радостно обняла старика.

— Теперь мне все ясно, — металлическим голосом сказала Либуше. — Надеюсь, ты знаешь, кто я? — высокомерно спросила княгиня.

— Да, княгиня, — ответил равви Лева и почтительно поклонился. — Ты из более далекого прошлого, чем я.

— Моя подруга и сестра Элиза, которую ты видишь здесь, оказала нам неоценимую услугу, и мы должны отплатить ей тем же, — строго сказала Либуше.

— Конечно, княгиня, — ответил старик и стал внимательно рассматривать стоящую рядом с Либуше Элизу.

— Ты покажешь ей своего Голема, равви?

— Разумеется, княгиня. Она этого заслуживает, ибо душа ее чиста. Пока…

— Тогда чего ты стоишь, равви? Веди нас! — вспыхнула Либуше, и странная компания медленно, осторожно обходя взгромоздившиеся друг на друга могильные плиты, последовала за Левом.

Наблюдательная Элиза заметила, что равви шел легко, почти не касаясь земли, оставляя на мерзлой земле лишь слабый след от тяжелых коричневых башмаков. Покинув территорию кладбища, они подошли к Староновой синагоге, старейшему готическому зданию, построенному в 13-ом веке. Над входом была изображена виноградная лоза, символизирующая 12 колен Израилевых. По-хозяйски достав ключи из пол своих черных одежд, равви Лева открыл дверь старинного еврейского храма и сказал:

— Добро пожаловать в мою обитель, господа.

— Твоя обитель не здесь, а ТАМ, — съязвила Либуше, бросив взгляд в сторону кладбища.

— Ваша тоже, княгиня, — ловко парировал равви и вежливо поклонился.

— Да как ты смеешь! — закричала Либуше. — Да я тебя сейчас…

— Я прекрасно знаю, кто вы, княгиня, — перебил ее Лева. — Я — просвещенный человек. И вы сами прекрасно знаете, что жизнь не кончается после смерти.

— Прости меня, равви, — смягчилась княгиня. — Ты лучше поскорее покажи нам свое сокровище. Ведь ночь коротка, а Элизе нужно еще успеть на бал к Карлу.

— Слушаюсь, княгиня, — поклонился равви. — Заходите, дамы. Вы окажете мне честь.

Внутреннее убранство синагоги не оказало на Элизу особого впечатления. Две восьмигранные колонны делили главный зал помещения на два нефа, что было характерно для средневековых синагог. В одном крыле обычно решались дела общины, другое использовалось в качестве школы. Но равви видимо не решил проводить никаких экскурсий и сразу повел своих гостей к боковой лестнице, ведущей на чердак.

— Осторожно, лестница крутая, не споткнитесь, — предупредил вежливый равви.

— Ты за нас не беспокойся, — процедила сквозь зубы Либуше. — Если что и случится, Кази вылечит, а заодно и тебе вправит мозги, чтобы впредь не пугал людей глиняными куклами.

Проглотив последнюю, откровенно хамскую реплику Либуше, равви Лева немного нахмурился, но потом решил не ссорится с основательницей Праги и вежливо промолчал.

Поднявшись по крутой лестнице на пыльный чердак, они остановились перед крохотной деревянной дверцей. Равви без всяких ключей легко открыл дверь и жестом пригласил гостей войти в помещение. Компания осторожно вошла в темную, как будто бы никогда не знающую солнечного света, комнату. Стояла кромешная тьма, лишь слабые полоски лунного света, пробиваясь через щели в заколоченных досками окнах, бросали причудливые тени на предметы.