Джон Толкин - Дружество Кольца

Паром стукнулся о причал, хоббиты сошли на берег. Мерри привязал плоскодонку, а Пиппин повел пони вверх по тропе. Сэм оглянулся, словно бы прощаясь с Хоббитанией, и вдруг хрипло проговорил:

— Гляньте-ка назад, хозяин. Видите?

Лучше бы не видеть — по ту сторону, на причале, под фонарями, расползалась какая-то черная мешковина: под светом съежится, а в тени набухнет. Тень поерзала, пошныряла туда-сюда и сгинула куда-то во мрак.

— Это что еще такое? — изумился Мерри.

— Да так, увязалось, — неопределенно махнул рукой Фродо. — Потом расскажу, давай-ка лучше уйдем отсюда поскорее.

Они торопливо поднялись по тропе, но когда оглянулись, у подножия холма на дальнем берегу ничего не просматривалось — туман, и только.

— Ладно хоть на западном берегу лодок нет! — промолвил Фродо. — Как думаешь, можно на лошади через реку переправиться?

— По мосту запросто — но это ж к северу миль двадцать скакать, — отвечал Мерри. — А насчет переплыть, не знаю, как-то не слыхал, чтобы лошадь да Брендивин переплыла. Но лошади-то тут при чем?

— И это расскажу, — пообещал Фродо. — Доберемся до дому, там и поговорим.

— И то дело. Я, пожалуй, вперед двину, пусть Толстень знает, что вы близко. Ну а дорога вам знакома… Об ужине и всем прочем мы позаботились.

— Вообще-то мы у Бирюка отужинали, — припомнил Фродо, — но если еще разок…

— А хоть и два! Давай корзину.

Мерри пришпорил пони и пропал в темноте.

Чтобы добраться до прикупленного для Фродо домишка в Сухом Овражке, сначала обогнули слева Бренди-Холл и выбрались на главный баковинский тракт, что южнее моста. По тракту пришлось пройти с полмили на север, а потом свернуть направо, на тропку. Дальше то на бугорок, то под горку, — шли и шли, покуда не уперлись в узенькие воротца в густой изгороди.

Самого дома в темноте было не различить: он стоял в кольце деревьев. Фродо нарочно прикупил домик на отшибе. Кто войдет-выйдет, со стороны не приметишь. Этот дом построили Брендибаки: давненько построили, для тех гостей, каким отказывать неловко, а в Бренди-Холл звать не хочется. Гостевали там, бывало, и они сами: на Бак-холме ведь не протолкнешься, а тут и свободно, и дух перевести можно. Строено было по старинке — низко, крыша под дерновищем, двери да оконца круглые, а чтобы чердаков там каких — кому они надобны?

Тропка к дому вела темная — окна все прятались за ставнями, — но как только Фродо постучал в дверь, Толстень отворил, и проем по-доброму осветился. Путники быстро вошли внутрь и оказались на свету, в просторной прихожей с дверями по обе стороны. Коридор вел в глубь дома.

— Ну, что скажешь? — спросил появившийся Мерри. — Уж мы — за наше-то времечко — сделали тут что могли. Толстень с последней подводой только вчера прибыл. Глянь — залюбуешься!

Фродо огляделся. Полюбоваться и впрямь было на что — когда бы не теснота, так точь-в-точь Бебень. Любимые вещи, и его, и Бильбо, даже расставлены были тем же манером, что и в старой усадьбе. Место было уютное, тихое, и он невольно поймал себя на том, что и вправду хотел бы здесь поселиться. О том, что новое жилье придется покинуть без промедления, не хотелось даже и думать, а уж как сообщить эту новость друзьям, он просто не представлял. Однако сделать это следовало сегодня, прежде чем все лягут спать.

— И вправду загляденье, — выдавил Фродо. — Как никуда и не переезжал.

После того как путники повесили плащи и сложили на полу котомки, Мерри провел их по коридору и распахнул дверь в дальнем конце. Оттуда восхитительно повеяло горячим паром.

— Баня! — восторженно заорал Пиппин. — О благословенный Мериадок!

— Кто первым моется? — мигом поинтересовался Фродо. — Самый старший или самый прыткий? Впрочем, господин Перегрин и так и эдак последний.

— Кончайте препираться! — рассмеялся Мерри. — Что бы вы без меня делали? Там, к вашему сведению, целых три ушата и полный чан кипятка. Мыло, полотенце, мочалка — все готово. Заходите, да побыстрее.

Сам Мерри на пару с Толстенем отправился на кухню в другом конце коридора готовить праздничный ужин, а из мыльни доносились смех, плеск и обрывки песен, пока все не перекрыл голос Пиппина, затянувший любимую купальную песню Бильбо.

Затем последовал особенно громкий плюх — похоже, Пиппин расплескал целый ушат.

Мерри подошел к дверям.

— Как насчет поужинать? — спросил он.

Фродо вышел навстречу, вытирая волосы.

— Там на полу плавать можно, вытрусь лучше на кухне, — заметил он.

— Ух ты! — воскликнул Мерри, заглянув в мыльню. По каменному полу и впрямь расплескалась здоровенная лужа.

— Твоя работа, любезнейший Перегрин, — промолвил он, — тебе и вытирать. Да советую поспешить, а то без ужина останешься.

Ужинали на кухне, близ очага.

— Ну, грибов-то уж вам, надо думать, не хочется? — без особой надежды спросил Фредегар.

— Еще как хочется! — возразил Пиппин.

— Они мои! — заявил Фродо. — Их прислала мне в подарок сама госпожа Бирючиха, наипервейшая стряпуха в Хоббитании. Уберите свои загребущие лапы, сам всем положу.

Люди, конечно, тоже не прочь полакомиться грибами, но у хоббитов это настоящая страсть, каковой факт отчасти объяснял набеги юного Фродо на прославленную делянку Бирюка, равно как и праведный гнев почтенного хозяина. Но на сей раз грибов хватило всем — даже ненасытный Толстень в конце концов отвалился от стола, издав глухой, удовлетворенный вздох. Отужинав, хоббиты придвинули табуретки поближе к огню.

— Посуду потом уберем, — заявил Мерри. — А сейчас расскажите-ка о ваших похождениях. Мне все знать охота, а больше всего — что это такое со старым Бирюком приключилось? Он говорил со мною так, словно был напуган — это Бирюк-то!

Фродо молчал, уставясь в огонь.

— Испугаешься тут, — пробормотал Пиппин, прервав затянувшуюся паузу. — Ты бы небось тоже струхнул, увяжись за тобою Черные Всадники.

— Кто такие? — непонимающе спросил Мерри.

— А кто их разберет: вроде большуны, но какие-то странные. Все черные, на черных конях… Ладно, коли Фродо отмалчивается, я расскажу с самого начала.