Джон Толкин - Дружество Кольца

— Так, — молвил Бродяжник, едва Фродо вновь обрел видимость. — И зачем, позвольте спросить, вы это устроили? Приятели ваши болтливые и те не могли бы навредить больше. Это ж надо, прямиком ногой да в силок. Или, может быть, пальцем?

— Не пойму, о чем вы, — пробормотал раздосадованный и испуганный Фродо.

— Все вы прекрасно понимаете, — буркнул Бродяжник. — Ладно, господин Беббинс, потолкуем потом, когда суматоха уляжется.

— О чем нам толковать? — спросил Фродо, словно и не заметив, что его назвали настоящим именем.

— О делах, важных для нас обоих, — заявил Бродяжник, глядя хоббиту в глаза. — Может, вы узнаете кое-что для вас небесполезное.

— Хорошо, — силясь не выказывать тревоги, отозвался Фродо. — Так и быть, потолкуем… попозже.

У камина тем временем бушевали страсти. Явившийся на зов гостей Свербигуз выслушивал очень громкие и прочувствованные, но довольно сбивчивые и противоречивые рассказы очевидцев странного происшествия.

— Я своими глазами видел, как его видно не стало, — запальчиво уверял один хоббит. — Был, а потом взял да и растаял в воздухе.

— Да как же так, господин Репейникс? — качал головой трактирщик.

— А вот так: раз — и как его не было. Уж я врать не стану.

— Это конечно, господин Репейникс, но сами посудите, как бы это господин Подхолмс, этакий упитанный хоббит, взял да и в воздухе растворился? Тем паче, что здесь и не воздух никакой, а сплошной дым.

— А не растворился, так где же он? — послышалось несколько возмущенных голосов разом.

— Мне-то почем знать? Его дело, путь ходит где хочет, лишь бы за постой заплатил. Вот и господин Тук сидит, никуда не пропал.

— Нет уж, — твердил свое Репейникс, — с глазами у меня все в порядке. Было его видно, а стало не видно.

— Тут какое-то недоразумение, — бормотал Пивнюк, собирая на поднос осколки разбитой посуды.

— Конечно, недоразумение, — неожиданно встрял в разговор Фродо. — Вот он я, никуда не исчезал, нигде не растворялся. Просто отошел в уголок перемолвиться парой слов с Бродяжником.

Он вышел на свет, но его появление, похоже, смутило компанию чуть ли не больше, чем исчезновение. От него шарахались, а объяснений насчет того, что он просто свалился под стол и отполз в сторону, никто всерьез не принимал. Многие посетители — и люди, и хоббиты — вообще сочли за благо убраться из трактира: только что набитый битком зал почти опустел. Задержались только гномы да два-три южанина, но вскоре и те поднялись и пожелали хозяину доброй ночи (Фродо с друзьями они словно не видели). Один только Бродяжник по-прежнему сидел в углу, потягивая пиво.

Господин Свербигуз, однако же, если и огорчился, то не слишком, ибо мигом смекнул, что разговоров о сегодняшнем происшествии хватит не на один вечер, а где их вести, как не у него в трактире.

— Что же это вы, господин Подхолмс, учинили? — спросил он с легкой укоризной. — Посетителей распугали, посуду вот расколошматили.

Фродо рассыпался в извинениях.

— Я это не нарочно, — уверял он, — несчастный, можно сказать, случай.

— Оно конечно, господин Подхолмс, с кем не бывает. Но ежели в другой раз вам вздумается покувыркаться или там поколдовать чуток, так уж вы будьте любезны предупредить народ загодя — а перво-наперво меня. Мы тут живем по-простому, к чародейству всякому не приучены.

— Обещаю вам, господин Пивнюк, больше ничего такого не будет. Мы сейчас на боковую отправимся, а с утра пораньше — в дорогу. Вы уж распорядитесь, чтобы наши пони были готовы часам к восьми.

— Не извольте беспокоиться, все будет сделано, — заверил трактирщик. — Только вот перед сном, господин Подхолмс, надо бы нам с вами переговорить с глазу на глаз. Припомнил я кое-что, вроде как важное. Вот с делами управлюсь и к вам, если не возражаете.

— Никоим образом, — отозвался Фродо, хотя сердце у него упало. То один к нему с важным разговором, то вот другой — сговорились они тут, что ли? Недовольство и подозрительность усилились в нем до такой степени, что он принялся высматривать признаки коварных злоумышлений даже на добродушной круглой физиономии Пиппина.

Фродо, Пиппин и Сэм направились в свою комнату. Там было темно: Мерри куда-то ушел, и дрова в камине почти догорели. Хоббиты разворошили уголья, подбросили поленьев, а когда огонь разгорелся, обнаружили преспокойно сидевшего в кресле возле двери Бродяжника.

— Вот те на! — удивился Пиппин. — Это еще кто такой и что ему надо?

— Зовут меня Бродяжником, — отозвался гость, — а надо мне поговорить с вашим другом. Он обещал, да потом, видно, забыл.

— Вы говорили, будто можете сообщить что-то небесполезное, — припомнил Фродо. — Ладно, я вас слушаю.

— Сообщить-то сообщу, но не задаром.

— Это еще как? — вскинулся Фродо.

— Да уж так. Я и вправду расскажу вам кое-что важное и дам добрый совет, но взамен рассчитываю получить вознаграждение.

— И большое? — спросил Фродо, решивший, что нарвался на заурядного вымогателя. Придется откупаться. Жаль только, что денег он прихватил маловато; расставаться с последними ой как не хотелось.

— Не разоритесь, — усмехнулся Бродяжник, словно прочтя мысли хоббита. — Просто-напросто вы возьмете меня с собой: пойдем дальше вместе, пока я не передумаю.

— Это еще с какой стати? — воскликнул Фродо, удивленный и встревоженный пуще прежнего. — Нам попутчики без надобности, а хоть бы и нужны были: прежде чем брать кого в компанию, не худо узнать, кто он таков да чем занимается.

— Превосходно! — одобрительно кивнул Бродяжник, скрестив ноги и откинувшись на спинку кресла. — Кажется, к вам начинает возвращаться здравый смысл. Довольно уж сумасбродств: на сегодня их было больше, чем нужно. Впрочем, ближе к делу. Я расскажу, что знаю, а стоит ли мой рассказ вознаграждения, это вам решать.

— Хорошо, — согласился Фродо. — Давайте выкладывайте, что вам известно.

— Многое. Очень многое, и касательно дел большей частью мрачных. Что же до вашего случая… — неожиданно он встал, быстро подошел к двери и выглянул в коридор. Затем, тихо притворив дверь, Бродяжник снова уселся и, понизив голос, продолжил:

— Так вот, слух у меня завидный, и хотя исчезать я, в отличие от некоторых, не умею, мне доводилось выслеживать самую осторожную дичь, так что ежели надобно затаиться, это у меня получается очень даже неплохо. Как раз сегодня вечером я незаметно приглядывал за Трактом западнее Пригорья и вдруг вижу — выехали на дорогу со стороны курганов четверо хоббитов. Нет нужды повторять, о чем они толковали между собой и со стариной Бомбадилом, но слова одного из них мне запомнились. Он, представьте себе, сказал, что имя его — Беббинс — в Пригорье поминать нельзя, и для всех, кто спросит, его зовут Подхолмсом. Мне стало любопытно, что ж это за тайны такие, и я проводил хоббитов до самого селения — через ворота перелез сразу за вами, — ну а потом и в трактир наведался. Вполне допускаю, что у господина Беббинса имеются веские основания скрывать свою истинную фамилию, но коли так, я посоветовал бы ему и его спутникам вести себя малость поосмотрительнее.