Джон Толкин - Дружество Кольца

— Скажете тоже, — замялся Сэм. — Я, право, и не знаю… может, вот это… Так, ерунда пустяшная: не то, что господин Бильбо назвал бы поэзией. Просто вспомнилось, потому как про тролля — вроде бы к месту.

Он встал, заложил руки за спину, словно примерный ученик в школе, и принялся читать нараспев, следуя старинному мотиву.

— Здорово! — рассмеялся Мерри. — И всем нам наука. Хорошо, что Бродяжник его палкой огрел, а не пинка влепил.

— Где это ты откопал такую славную песенку? — полюбопытствовал Пиппин. — Что-то я ее никогда раньше не слышал.

Сэм покраснел и пробормотал нечто совершенно невразумительное.

— Сам небось сочинил, — уверенно предположил Фродо. — Я вообще чем дальше, тем больше на нашего Сэма удивляюсь. То заговорщиком был, теперь вот стихоплетом сделался. Кончится тем, что он станет волшебником или великим воителем.

— Ну уж нет! — замахал руками вконец смутившийся Сэм. — Не пойду я ни в воины, ни в волшебники. Не по мне это.

Пополудни продолжили путь лесами, возможно, той самой тропкой, которой давным-давно прошли Гэндальф, Бильбо и гномы. Оставив позади несколько миль, оказались на косогоре, прямо над Трактом, который давно уже повернул от струившейся в теснине реки и теперь петлял у подножий лесистых и поросших вереском холмов. Он уводил к броду и далеким горам.

Неподалеку от гребня Бродяжник показал хоббитам торчавший из травы камень. Приглядевшись, они различили на нем выветрившиеся знаки: то ли гномьи руны, то ли и вовсе неведомые письмена.

— Эге! — сообразил Мерри. — Никак тот камушек, под которым тролли свое золотишко прятали. Интересно, много ли осталось у Бильбо от его доли? А, Фродо?

Фродо тоже взглянул на камень и подумал о том, как было бы здорово, привези Бильбо домой только эти, совсем не опасные сокровища, с которыми к тому же так легко расстаться.

— Ничего не осталось. Бильбо все раздал, потому как богатство это своим не считал. Досталось-то оно ему от грабителей.

Спустились с косогора к лежавшему в длинных, спокойных тенях раннего вечера Тракту. Другого пути теперь не было: оставалось только шагать дорогой, да побыстрее. Вскоре горный отрог отрезал свет быстро клонившегося к западу солнца, а с вершин повеяло холодным ветром.

Уже начали высматривать подходящее место для ночлега, когда сзади донесся слишком уж памятный, наполнявший сердца ужасом звук — стремительный перестук копыт.

Все разом обернулись, но ничего не увидели — приближавшегося всадника скрывал поворот. Бродяжник и хоббиты устремились прочь с дороги: карабкались по поросшему вереском и черникой склону, пока не укрылись в густом орешнике. Внизу, футах в тридцати, смутно серела в быстро сгущавшихся сумерках полоса Тракта. Дробный цокот копыт близился, но хоббитам показалось, будто ветерок донес до них и другой звук — мелодичный перезвон маленьких колокольчиков.

— Не больно-то похоже на Черного Всадника, — прошептал, прислушавшись, Фродо.

Хоббиты кивнули, но чтобы успокоились — это едва ли. Похоже-то не похоже, но они так давно страшились погони, что теперь в любом звуке, а уж тем паче в конском топоте, им слышалась смертельная угроза. Однако Бродяжник подался вперед, припал ухом к земле, и лицо его просветлело.

Смеркалось, в кустах шелестел ветер. Бубенцы звенели все ближе, копыта стучали все громче, и вдруг из-за поворота вылетел белый конь в усыпанной мерцающими, словно звездочки, самоцветами сбруе. Плащ всадника вился позади, капюшон был откинут, золотые волосы, поблескивая, струились по ветру. Фродо почудилось, будто фигура конника светится изнутри, словно через тонкую кисею.

Бродяжник выскочил из укрытия и, проламываясь сквозь вереск, помчался вниз. Но еще раньше всадник взглянул наверх, туда, где прятались хоббиты, и резко осадил коня. Завидя Бродяжника, он соскочил с седла и устремился ему навстречу, восклицая:

— Ай новадуи, дунадэйн! Иэ хованнен!

Сердца хоббитов исполнились радости, ибо во всем Средиземье столь ясный, мелодичный голос мог принадлежать только эльфу. Он звучал отрадой для слуха, но в радостном приветствии угадывались нотки тревоги. Эльф заговорил с Бродяжником торопливо, как говорят о неотложном деле.

Вскоре Следопыт поманил хоббитов к себе, и они спустились на Тракт.

— Это Глорфиндел из дома Элронда, — представил эльфа Бродяжник.

— Привет тебе, — обратился Глорфиндел к Фродо. — Рад, что наконец тебя вижу. В Разлоге опасались за тебя, потому я отправился на поиски.

— В Разлоге! — возликовал Фродо. — Значит, Гэндальф уже дотуда добрался?

— Нет, — отвечал эльф, — во всяком случае его не было, когда я уезжал, девять дней назад. Элронд получил тревожные вести. Наши сородичи, странствующие за Барандуином, прознали, сколь плохи ваши дела, и немедля оповестили всех, кого могли. Нам сообщили о появлении Девятерых и странном исчезновении Гэндальфа: выходило, что ты пустился в дорогу, обремененный опасной ношей, без наставника и защитника. Даже у нас в Разлоге мало кому по силам в открытую противостоять Девятерым, но такие воины есть, и Элронд спешно разослал их на север, запад и юг. Он опасался, что, стремясь укрыться от погони, вы отдалитесь от дороги и можете заплутать в глуши.