Джо Аберкромби - Полукороль

– Давайте поторгуемся.

Ничто наклонился и зашептал ему на ухо:

– Я же говорил, что сталь будет ответом.

С последним ударом заржавевший болт отлетел, и ошейник Ничто раскрылся.

– Этот был упрямый, – сказал бородатый мужчина, хмуро глядя на зазубренное зубило.

Немного шатаясь, Ничто встал от колоды, потянулся дрожащей рукой и потрогал шею. Кожа на ней была жесткой от долгого трения.

– Двадцать лет я носил этот ошейник, – прошептал он. На его глазах блестели слезы.

Ральф хлопнул его по плечу.

– Я носил свой только три, и все равно чувствую себя без него легким, как воздух. Тебе, должно быть, кажется, что можешь улететь.

– Да, – прошептал Ничто. – Могу.

Ярви рассеянно погладил старые ожоги там, где был ошейник, глядя, как Анкран аккуратно складывает вещи, которые они купили за свои цепи. Удочка и наживка. Лопата из лопатки лося. Бронзовый нож, который выглядел реликвией времен Разбиения Бога. Девять стрел для лука Ральфа. Деревянная чаша. Сушеный мох, чтобы разводить огонь. Веревка из шерсти. Овечий сыр, баранина и сушеная рыба. И меха, и грубые накидки из овечьей шерсти, и просто шерсть, чтобы набивать ей одежду. Кожаные мешки, чтобы все это нести. Даже сани, на которых можно все тащить.

Раньше все эти вещи казались такими глупыми, отбросами для попрошаек. Теперь это были драгоценные запасы.

Сумаэль укутывала шею в толстый мех, ее глаза были закрыты, а на лице блуждала редкая ухмылка. Через щель на губе виднелся белый зуб.

– Как ты? – спросил ее Джод.

– Мне тепло, – прошептала она, не открывая глаз. – Если я сплю, не будите меня.

Шидвала бросила раскрытый ошейник Ничто в бочонок вместе с их цепями.

– Если хотите совета…

– Конечно, – сказал Анкран.

– Идите на северо-запад. За два дня дойдете до местности, где подземные огни создают жару. По ее границам текут ручьи с теплой водой, которые кишат рыбой.

– Я слышал истории о тех местах, – сказал Ярви, вспоминая гудение голоса Матери Гандринг у очага.

– Мы пойдем на северо-запад, – сказал Анкран.

Шидвала кивнула.

– И пусть пребудут с вами боги. – Она повернулась, чтобы уйти, но внезапно Ничто упал на колени, взял ее руку и прижал к ней свои потрескавшиеся губы.

– Я никогда не забуду эту доброту, – сказал он, вытирая слезы ладонью.

– Никто из нас не забудет, – сказал Ярви.

Она с улыбкой подняла Ничто на ноги и похлопала его по седеющей щеке.

– Это само по себе награда.

Ральф вышел из-за деревьев с широкой ухмылкой на лице. На одном плече висел лук, на другом жилистый олень. Чтобы никто не сомневался в мастерстве его стрельбы из лука, он оставил стрелу торчащей из сердца.

Сумаэль подняла одну бровь.

– Так ты не только красавчик.

Он подмигнул в ответ.

– Для лучника – вся разница в стрелах.

– Хочешь освежевать, поваренок, или мне это сделать? – Анкран держал нож, на его лице был намек на ухмылку. Словно он знал, что Ярви откажется. Он не был дураком. Несколько раз Ярви вытаскивали на охоту. Из-за своей руки он не мог держать лук или копье, и его тошнило, когда доходило до разделки туши. Отец доводил его за это до бешенства, брат высмеивал, а их люди едва скрывали презрение.

И так было большую часть детства.

– Давай в этот раз ты, – сказал Ярви. – Я дам тебе пару указаний, если ошибешься.

Когда они поели, Джод с босыми ногами сел у костра и начал втирать жир в трещины между толстыми пальцами. Ральф отбросил последнюю кость и вытер жирные руки об овечью куртку.

– С солью было бы совсем другое дело.

Сумаэль покачала головой.

– У тебя когда-нибудь было что-то, на что ты не жаловался?

– Если не видишь, на что пожаловаться, значит, просто плохо смотришь. – Ральф откинулся на локоть, улыбаясь в темноте и почесывая бороду. – Хотя я никогда не был разочарован в своей жене. Я думал, что помру на этом чертовом весле. Но раз я все еще отбрасываю тень, то неплохо бы увидеть ее снова. Просто поздороваться. Просто узнать, что с ней все хорошо.

– Если у нее есть здравый смысл, она будет жить дальше, – сказала Сумаэль.

– Здравого смысла у нее полно. Слишком много, чтобы тратить жизнь на ожидание. – Ральф шмыгнул носом и плюнул в огонь. – К тому же нетрудно найти мужика получше, чем я.

– С этим мы можем согласиться. – Ничто сел близко к огню, повернувшись к остальным твердой спиной, положил свой обнаженный меч на колени и стал полировать клинок тряпкой.

Ральф лишь ухмыльнулся, глядя на него.

– А ты, Ничто? Ты долгие годы драил палубу, и теперь проведешь остаток дней, драя этот меч? Чем займешься, когда доберешься до Вульсгарда?

Ярви заметил, что это был первый раз с тех пор, как «Южный Ветер» ушел под волны, когда кто-то из них заговорил о том, что будет дальше. Впервые казалось, что у них получится.

– У меня есть счета, которые надо свести. Но они не тухнут уже двадцать лет. – Ничто наклонился, чтобы продолжить свою яростную полировку. – Дождь крови можно пролить чуть позже.

– Что угодно, кроме снега, будет улучшением погоды, – сказал Джод. – Я поищу рейс на юг, в Каталию. Моя деревня называется Наджит, и в ее колодце самая вкусная вода в мире. – Он сцепил руки на груди и улыбнулся, как улыбался всегда, упоминая свою деревню. – Я собираюсь снова попить из того колодца.

– Может, я к тебе присоединюсь, – сказала Сумаэль. – Это не слишком далеко от моего пути.

– Пути куда? – спросил Ярви. Хотя они несколько месяцев спали рядом друг с другом, он едва знал о ней хоть что-то и понял, что хотел бы узнать. Она хмуро на него посмотрела, словно раздумывая, открывать ли дверь, которая так давно заколочена, а потом пожала плечами.

– В Первый из Городов, наверное. Я там выросла. Мой отец был по-своему знаменит. Корабельный плотник императрицы. Его брат все еще… наверное. Надеюсь. Если он жив. За то время, пока меня не было, многое могло измениться.

Она замолчала и нахмурилась, глядя на огонь, и Ярви тоже, беспокоясь о том, что могло измениться в Торлби, пока его не было.

– Что ж, не буду отвергать твою компанию, – сказал Джод. – Тот, кто точно знает, куда направляется, может изрядно помочь в путешествии. Ну а ты, Анкран?

– На площади Ангальфа в Торлби есть лавка работорговца. – Анкран рычал слова в огонь, и тени играли на его костлявом лице. – Того, у которого меня купила Шадикширрам. Его зовут Йоверфелл. – Он вздрогнул, назвав это имя. Так же, как вздрагивал Ярви, думая об Одеме. – У него моя жена. У него мой сын. Мне нужно их вернуть.

– Как собираешься это сделать? – спросил Ральф.

– Найду способ. – Анкран сжал кулак и стал стучать им по колену, все сильнее и сильнее, пока это не стало болезненно. – Я должен.

Ярви прищурился, глядя через костер. Когда он впервые увидел Анкрана, он его возненавидел. Он его перехитрил, смотрел, как его избивали, и украл его место. Потом он смирился с ним, шел вместе с ним, принимал его милость. Стал доверять ему. А теперь обнаружил чувство, о котором не мог и подумать. Что он им восхищается.