Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

— А как же обещание помочь с девушкой? — по-еврейски ответил я, про себя отмечая, что подлатали Реммао неплохо. Нос больше не торчал в сторону, сломанные ребра не дали осложнений, а сотрясение оказалось не таким серьезным, как я боялся, — у мистика реально оказалась непробиваемая тыква.

— Пытаюсь тебя понять и не могу, — поморщился он, когда я чуть сильнее надавил в области переносицы. — Ты ведь говоришь, что мы друзья.

— Ну? — сунул ему градусник под язык.

— А дружья должны делать для дружей только хорошее, — продолжал философствовать Реммао.

— И? — все еще не понимая, куда он клонит, подтолкнул я.

— Но тшы прошишь меня шделать тебе плохо, — попытался объяснить мистик. — Алия не чшеловек, но тшы упрямо хошешь быть с ней. И упрашиваешь меня подскажать, как, хотя единштвенным пра…

Я вытащил градусник, и Реммао закончил уже нормальным голосом:

— …правильным поступком было бы бежать от нее прочь. Что я тебе, как друг, и посоветовал. Вот я и пытаюсь разобраться. И, учитывая мой уровень интеллекта, искренне недоумеваю, почему у меня это не получается.

М-да… вот как ему, такому одаренному, объяснить, что «сильно умный» — это не обязательно комплимент?

— Во-первых, — сказал, присаживаясь на край его постели, — спасибо за попытку помочь. Тут ты прав — друзья именно так и поступают. Делают правильно, хотя частенько получают за это по голове.

— Я получил, — Реммао скривился и с трудом поскреб лоб пальцами сломанной руки. — Но до того, как узнал, кто такая Алия. Это считается?

Невероятным усилием воли заставил себя не улыбаться.

— Да, — кивнул, с трудом веря, что вот этот же человек, по-детски рассуждающий о добре и зле, способен в уме обсчитать суперкомпьютер. — Считается. Попытка сделать добро засчитывается всегда. По крайней мере, как плюс один к карме. Просто самый хороший поступок не всегда самый правильный.

На мгновение его лицо приняло такое странное выражение… ну, как будто он завис. А потом Реммао судорожно мотнул головой:

— Глупости!

— Друг, я конечно, понимаю, что твое мнение — единственное, верное и незыблемое, как черепаха, на которой держится мир, — улыбнулся я. — Но конкретно в данном случае оно не катит.

— Почему?!

— Потому что это любовь, бро, — с философским вздохом ответил я.

Реммао прикинул что-то в своей мегаголове и отрезал:

— Это, бро, маразм! И немного мазохизм.

— Возможно, — не захотел спорить. — Но я влюбился по уши. Думаю только о ней. С ума схожу.

— Жалко… — протянул Реммао.

Опустил голову, соглашаясь:

— Еще как!

— Жалко, что у вас в этой больнице отделение психиатрии прикрыли, — изрек мистик. — Сейчас бы оно очень пригодилось.

— К сожалению, нет таблеток, способных вылечить от любви.

— Зато есть лоботомия, — на полном серьезе парировал «друг». — И, поверь, если сравнивать с Алией — это может быть не самое плохое решение.

Улыбаться резко расхотелось.

— Не подходит! — отрезал, начиная догадываться, почему У мистиков так мало друзей. — И потом: Алия, кажется, тоже советчиком обзавелась. С твоими же взглядами на жизнь.

Реммао свел брови на переносице, напрягся, но так и не сообразил:

— То есть?

— Она от меня скрывается, — поведал печальную правду. — Я возле универа караулил — она на пары не пришла. Дома с тех пор, как мы ее подстерегли, не появлялась. Из друзей тоже никто не знает, куда она могла запропаститься, — я всю ее группу опросил. И даже кое-кого из соседних. Безрезультатно. Алия как сквозь землю провалилась.

— Так это же хорошо? — аккуратно обрадовался Реммао.

Я выгнул бровь: разве по моему расстроенному лицу не понятно, что — нет?

— И ты не успокоишься, пока ее не найдешь? — с толикой обреченности в голосе уточнил мистик.

Я кивнул. Реммао сделал глубокий вдох.

— Можешь тогда особо не переживать, — сказал наконец. — Она нечисть, а ты мешаешь ей жить. Продолжай в том же духе — и очень скоро она сама тебя найдет.

Снисходительно посмотрел на мистика — вот сразу видно, что человек никогда не влюблялся.

— Нет, друг. За счастье нужно бороться. Оно так просто не приходит.

— Так то счастье! — буркнул Реммао. — А это Алия…

И самое смешное, что он оказался прав!

Был поздний вечер, когда я закончил дела в морге и решил пойти домой, чтобы завалиться спать. Можно было, конечно, остаться в больнице — во время практики студентам разрешается ночевать в свободных палатах и ординаторских. Но при этом же негласное правило запрещает лезть на чужую территорию, а до полноценного хирурга я пока не дорос. Нет, пересидеть ночь в «холодильнике» для некроманта вообще не проблема, но на меня и так уже особо подозрительные коллеги косились, а Казакова вообще плешь проела вопросами конфиденциальности. Прямо не Совет ведьм, а ФБР, ЦРУ и МВБ в одном флаконе. Засветишься — растерзают!

В общем, я как раз спускался по ступеням, когда мне на плечо легла узкая ладошка, и женский голос ласково прошептал:

— Нам нужно поговорить!

Я не поверил своим ушам: это была она! Алия. Еще более прекрасная, чем в нашу последнюю встречу. Тогда, правда, я не смог ее нормально рассмотреть: было темно, и Реммао постоянно швыряли перед глазами, но сегодня — совсем другое дело.

Мы зашли в ближайшую кафешку, заказали уже-не-помню-что и какое-то время молча сидели друг против друга. Алия вяло складывала оригами из салфетки, а я, как школьник, тупо на нее пялился. Какая же она была красивая! Даже когда вот так хмурилась, недовольно поглядывая на меня из-под пушистых ресниц. Но еще больше, когда она улыбалась. Потому что казалось, весь мир становится ярче от ее улыбки.

— Ты так и будешь на меня таращиться? — не выдержала девушка через какое-то время.

— Да-а… — не задумываясь, протянул я. Потом подумал и добавил: — В смысле, нет. Но это же ты позвала меня для «поговорить», а теперь молчишь.

— Я думаю! — смущенно буркнула Алия, и я ляпнул первое, что пришло в голову:

— Тебе идет.

Идиот!

— Мм… спасибо. — Девушка в очередной раз свернула салфетку. — Вот именно об этом я и хотела с тобой поговорить, — сказала наконец. — Понимаешь… мы никак не можем быть вместе!

Какой «неожиданный» поворот сюжета!

— Не согласен, — ответил, даже не пытаясь выглядеть серьезно. Зачем? Этот разговор иначе как фарсом назвать нельзя. Так на фиг напрягаться, придумывая аргументы?

Мой ангел вздохнула, поняла, что я не собираюсь распространяться с объяснениями, и рубанула с плеча:

— Константин, ты мне не нравишься!

М-да, неприятно прозвучало. И тем не менее.

— Алия, ты меня не знаешь! — парировал с улыбкой. — Но дай мне шанс, и я смогу изменить твое мнение.

Девушка поджала губы:

— Не заинтересована!