Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

Вести же свое летоисчисление барздуки доверили мудрецам-вайделотам, которые ведали не только знахарством и мелкой волшбой, но и загадочными руническими знаками, а равно и другой какой наукой и календарем, принесенных из северных таинственных земель во времена столь древние, что обычному барздуку и знать о них вовсе не хотелось. А потому и пользовались в обыденной жизни названиями месяцев, позаимствованными у своих соседей людей - протальник, цветень или там липень с падолистом, хотя самих названий для одного и того же месяца было довольно-таки много, ну а чтоб не получалось путаницы и неразберихи, на то и приставлены были вайделоты (по крайней мере, так рассуждали сами барздуки). Владеть письменами земники также доверили своим мудрецам, поскольку с рунами тесно связано колдовство и гадание всякое, хотя накрапать грамотку там какую-нибудь на бересте или прочесть надпись на замшелом придорожном камне мог каждый взрослый земник, ежели не поленился в свое время этой самой грамотой овладеть.

Жили земники многолюдными семьями и обитали больше по хуторам, понастроенным в разных лесных урочищах, хранителями которых они являлись. И со временем, дабы не запутаться, кто где жил, понапридумывали друг другу множество родовых прозвищ. Скажем, ежели барздуки были родом из березовой рощи и хутор свой иначе как Подберезки или Березань и не называли, то кем же им быть, как не березовиками Бирзулисами? А если обитали они в шумной дубраве - то быть им только дубовиками Озолсами и никак по-другому. А потому и числились среди земниковских прозвищ всевозможные рябинники Шермукшнисы, лещинники Лаздонисы или даже хранители священной бузины Пушкайтсы - весьма старинный и достопочтенный, смеем заметить, род. Попадались и вовсе чудные семейства приозерников Ежеринасов или даже бородачей Бардойтсов, хотя какой же земник без бороды?

Хутор земника так просто со стороны и не заметишь - стоит себе зеленый холм и стоит, лбом своим уперся в край опушки или в излучину лесного ручья, лишь с боков заматерел, пышно оброс травой и кустарником, да так, что и не продерешься через него. А коли продерешься, то и увидишь жилище барздука - затравевшую землянку, рубленную из столетних дубовых колод, поблескивавшую маленькими слюдяными оконцами из-под поросшей сивым мхом крыши, одной стороной своей уходящей в подножье холма. Внутри чисто и уютно, пол выстелен светлыми сосновыми досками, пахнет медом и ягодами - сама тишина и покой. А иначе и быть не может - ведь лес шума не любит, а потому и земникам по душе больше тишь да благодать. В таком жилище (по-земниковски троба) и обитали обычно многолюдные семейства барздуков. Бывало и так, что иной отшельник-бирюк, волею судеб иль по собственному желанию обособившийся от своих сородичей, устраивал себе землянку где-нибудь в укромном месте под вековой корягой и коротал там свои земниковские дни. А на тот случай, если жилище все-таки обнаружил какой-нибудь лиходей (хотя это было ох как непросто), у барздуков имелся не один потайной лаз, через который и исчезали в мгновение ока шустрые земники - ищи-свищи потом их по всей пуще!

Хозяйство свое барздуки вели крепко, а потому мед, пиво и хлеб - исконная земниковская еда - водились у них в изобилии и постоянно. Отправляясь дозором в лес, барздук никогда не забудет припрятать съестное где-нибудь в чаще под старой замшелой корягой для своих сотоварищей или просто для путника, заблукавшего в пуще, отчего и существовало среди неманских жителей поверье, будто земники хранят свою еду под пнями в лесу. Однако не только медом и хлебом сыт был барздук - они были сущими знатоками в части того, что касается приготовления всевозможных блюд из лесных продуктов - ягодных узваров и цветочных варений, печеных кореньев с душистыми приправами из трав, пряных разносолов из грибов и жаркого с зайчатиной, поскольку в качестве домашней живности земники пасли по лесным опушкам зайцев, за что их и называли частенько "заячьими пастухами" (в отличие, скажем, от угрюмых лешаков - "пастырей волчьих"). Ежели рассказывать про земниковский дар изготавливать различные хмельные напитки, то и здесь их следует признать непревзойденными умельцами - испробовать их медовую брагу, густой сбитень или хмельное пиво не гнушались даже такие изысканные ценители утонченных блюд как дивы, от которых, между прочим, судя по древним преданиям, и научились земники варить пиво, хотя сами они это горячо отрицают, считая его своим исконно барздучьим умением и гордятся им не меньше, чем своими длиннющими бородами.

От дивов же барздуки научились и песни свои со сказками слагать - правда, они не были такими чарующими и древними, как песни Дивного Народа, даже, можно сказать, совсем наоборот, мотивчик их был незатейливым и простым, но зато обязательно и веселым, и разухабистым, под стать самим земникам, готовым без конца смеяться и плясать хоть весь год от зимы до зимы. А уж вот в чем могли барздуки потягаться не только с дивами, но и с другой волшебной нелюдью, так это в загадывании всяческих загадок, которых у них было просто несть числа, да еще постоянно новые придумывались. Уменье это было столь древнее, что восходило корнями своими к самой поре мироздания, и считалось наукой особой, ведовской, освященной нерушимыми испокон веков правилами, когда могли, не таясь, запросто встретиться два смертельных ворога и в честной игре в загадки разрешить затянувшийся спор. Земники же, известное дело, врагами друг другу отродясь никогда не были, но умение это любили всей душой и подняли его на небывалую доселе высоту. Порой два старых-престарых, умудренных долгой жизнью барздука, обмотавшись несколько раз своими бородищами, могли за кружкой пенного пива целую ночь напролет провести в загадывании мудреных загадок, супя мохнатые брови и шамкая уже беззубым ртом. Однако даже самые великие из мудрецов и знатоков загадок не могли пролить свет на один-единственный вопрос - откуда же взялись сами земники?

***

Никто не знает, откуда взялись барздуки. Однако достоверно известно, что когда возникло Предковечное Древо, земники уже обитали близ его корней вместе с различной волшебной нелюдью. Род их был в то время весьма людным и многочисленным, и жили они беззаботно. Но когда появилось первое Зло и настала пора Лихолетья, под влиянием темных сил род карликов распался на несколько колен. Многие из них, поддавшись мрачным чарам, навеки отвратили свой взгляд от небесного светила - их больше манил блеск золота и самоцветов, чем сияние солнечных лучей. Все глубже и глубже вгрызались они в землю, пока навеки не остались в ней. Они вырыли длинные и запутанные ходы под горами, создали прекрасные чертоги в каменных подземельях и научились делать дивные вещи. Порой и они поднимались наверх, к подножию скалистых гор и утесов, но все больше ночью, при зыбком лунном свете. Они стали бледны и кряжисты, а сердца их закаменели. Часть из них, в погоне за сокровищами гор, отчаянно спускались в бездонные колодцы, уходили во мрак и тьму бесконечных пещер, проложенных невесть кем и когда. Уходили, чтобы затем никогда не вернуться - ибо там, глубоко внизу, за чертой земных пределов, они встречали свою погибель.