Вадим Крабов - Рус Четвертый. Рус-4

И еще они знали, что со словами«…не решил пока сколько предложить… подумаю еще…» в коммерции делать нечего. Но они промолчали: у князя имелись другие таланты, которые будущие «глобалисты» непременно хотели заполучить: «зыбучая яма» и координаты.

— Да благословят боги твое начинание, Великий князь! — открыто польстил Лилит, старший из присутствующих купцов, владелец крупного меняльного дома больше всех пострадавший от пропажи Звездных троп. — Но помнишь ли ты свое обещание помочь нам с новой Звездной тропой? И в твоем деле — в «банке», и в наших денежных вопросах она не помешает.

— Уважаемый Лилит, — горячо отозвался Рус, — как я мог о таком забыть?! Помогу, без сомнения! Только… — вроде как обо что-то споткнулся. — Мы говорили о создании совместного банка. На пробу, не крупного…

— У меня было десять филиалов, — быстро заговорил седой пухленький активный старик с обманчиво-девичьими ямочками на румяных щечках — в цепком взоре его выцветших глаз проглядывалась совсем не девичья жесткость. — Координаты сохранились… они же не поменялись? — Рус согласно кивнул. Лилит смело прищурился, наклонил голову к правому плечу и обозначил улыбку. — Я настолько восхищаюсь твоим великим умом, князь, что осмелился не поверить в серьезность твоего предложения по этому… как его… банку!.. — и вдруг тихо спросил: — Сколько, князь? Мы все понимаем, что тебе, нашему государю, обязанному заботиться о прибылях своих подданных, и о себе забывать ни к чему…

Рус еле-еле подавил в себе разочарование. Не доросли местные до идеи добровольного изъятия средств у населения, при котором оно будет выглядеть совсем не грабежом, а наоборот, благом. Снова навалились воспоминания о вилле Апила, о практически бесполезных «сокровищах али-Бабы»…

«И так по всей ойкумене! Ну что за дикие нравы?.. Ладно, не мытьем, так катаньем… рабы повсюду стали свободными, им надо платить… нужны банки, нужны… очень скоро понадобятся, сами увидят», — досада сменилась надеждой и кушинарский князь, тяжело вздохнув, будто только что был разгадан его хитрейший заговор, приступил к торговле:

— Я буду упрямиться, уважаемый Лилит! Лично мне деньги не нужны… но! Ваши вклады в мой банк — а я не шутил — очень даже пригодятся. Я не оговорился! Именно вклады с возможностью забрать свои средства… не завтра, конечно, а через некоторое время и, надеюсь, с хорошей прибылью… доверенных магов все подготовили? Запомните, блокировка от моей «зыбучей ямы» еще не придумана…

Следующую декаду Рус занимался с четырьмя магами-Водниками и таким же количеством Воздушников. Конечно, секрет «снятия координат» и создания «пространственных карманов» — сохранил. Но не отметить того, что расслоения «со свойствами межзвездного мрака» открываются магами все легче и легче, будто мир сам приспосабливается к склонным к Силе, к людям отмеченным Богами, — не мог. И не знал, как к этому отнестись. Поразмышлял недолго и по привычке — плюнул.

Управление собственным банком, который назвал «Три толстяка», Рус разместил не в своем Кушинарском дворце, а в обычном двухэтажном доме неподалеку, который даже не купил, а арендовал на имя… купца Бехруза. Он, с женой Эльвирией и ловким помощником Адыгеем, прибыл в Кушинар еще два месяца назад. Тирский купец мечтал о Кальварионе, но суровая действительность, в лице могущественного Пиренгуловского зятя, закинула его в «богами забытое холодное место». Так он думал вначале. За месяц плавания на забитом товаром корабле кушинарского купца, да после заселения в городе, пропитанным своеобразным «духом прирожденных торговцев», его взгляды переменились кардинально. Теперь он большую часть времени проводил в солидных тавернах, попивая местный сидр, привозные вина, пробуя жгучую этрусскую огневичку, и общаясь со степенными обходительными «очень уважаемыми» людьми — «богатейшими торговцами». Не замечал, как спивался, не видел за собой ненавязчивой охраны и считал заботы о нем со стороны предупредительного молодого человека, своего помощника по имени Адыгей само собой разумеющимися. Он чуть ли не молился на так удачно подвернувшемуся ему знающего купца, приближенного к «самому князю Великого Кушинара», который у тому же спас Бехруза от смерти.

В Эолгуле было дело и не любил купец вспоминать о том неприятном событии, когда чувствовал холод стали на собственной шее, когда просил прощения у Предков, готовясь встрече с ними, просил защиты… предки прислали ему Адыгея. После того случая и запил старый тирский купец. Какими делами занимается его помощник, что означает странное слово «банк», из-за которого он и был отправлен сюда Русом, он даже не интересовался.

«Зять Пиренгула, князь Кушинара, пасынок Френома, которого чтят этруски, любимец Великих шаманов… кто он там еще?! Предки, это один и тот же человек?!», — бывало, всплывала у него такая паническая мысль и тогда коренной тиренец спешил выпить.

Как принято у большинства рогатых мужей, Бехруз не замечал взглядов, которыми обменивались его благоверная и молодой помощник. А если бы и заметил, то… «закрыл бы глаза». Староват он стал для «супружеского долга», а здесь же, хвала предкам, появилась возможность завести себе отдельную спальню. Не ревнив был Бехруз, женившийся в свое время исключительно из-за приданного, и достаточно «мудр», чтобы не искать ссоры с приближенным «самого Руса Четвертого». Может, из-за того старый купец и пил…

После успешного лечения в госпитале ордена Исцеляющих, не взявших с пациента ни лепты, Адыгей стал преданным Русу сильнее единорога, воспитанного с жеребячьего возраста. Вопрос «был ли Каган «ночным князем» на самом деле», ранее казавшийся наиважнейшим, вдруг превратился в незначительный факт. Теперь он просто не видел разницы в прошлом своего… здесь он затруднялся с определением, но смел надеяться, что сам Рус считает бывшего «степного волка» другом.

Выйдя из больницы, Адыгей удостоился свиданием со страшно занятым Русом и с удивлением узнал, что купец Бехруз с женой уже в Эолгуле:

— Ты сними в той же таверне комнату, я разгребусь с делами и займусь тобой. Помнишь, я тебе биржу… ну, когда корабли целиком продавать, не видя их, помнишь, обещал тебя туда пристроить?

— На память не жаловался… — только и успел пробормотать ошарашенный Адыгей, пребывавший в самых смешанных чувствах.

— Вот и отлично! Обязательно тебя найду, как только освобожусь! — пообещал Рус и скрылся. Только пыль от его скакуна долго не оседала.

«Воронок…», — в голове «волка» почему-то всплыло имя Русовского единорога. Наверное, потому, что почувствовал нечто, отдаленно напоминающее расставание преданного рогатого коня с хозяином…