Дылда Доминга - Деревянное чудо

— У тебя все в порядке? — спросила Кара. — Ты как-то напряжена.

— Ничего, это нервное, пройдет, — отмахнулась я, опасаясь, как бы со мной в ближайшее время не случился очередной приступ.

— Верно, тебе ведь столько всего пришлось пережить, — всплеснула руками Кара. — Расскажешь? — ее глаза загорелись искренним интересом.

— Разве Сайрус тебе ничего не рассказал? — на всякий случай уточнила я.

— Только вкратце и сухо, как умеют мужчины, — пожаловалась Кара.

— Я не очень хороший рассказчик, — попыталась отвертеться я.

— Олянка! — прервала мои увиливания соседка. — Ты же настоящий герой! — а потом вдруг смутилась. — Настоящий, а не так, как я. — Кара замялась: — В городе все считают героем сопротивления Кару Лаби. Ты должна рассказать девушкам, да и остальным, правду.

Надо же, наша легенда сработала даже лучше, чем я думала. Ну, и как было объяснить ей, что я не в настроении рассказывать о своих героических подвигах, тем более, что сейчас они выглядели обыкновенной дуростью, за которую я уже начала расплачиваться?

Впрочем, объясняться не пришлось — очередной приступ невероятной боли скрутил меня на кровати в позе зародыша, и перепуганная Кара, так и не сумевшая меня дозваться, понеслась за помощью. Уже через пять минут надо мной склонилась сестра Мариэтта, и только молча покачала головой. Затем меня унесли (все это я наблюдала, как в тумане), и следующее лицо, которое я увидела, было лицом сестры Нототении.

— Я была уверена, что она собирается призвать своего жениха, — произнес голос сестры Мариэтты. — Не могла и подумать, что там второе семя.

— Дурочка, — проговорила Нототения, легко касаясь моей головы.

— Вы когда-нибудь сталкивались с подобным?

— Да, Мари, — нехотя отозвалась Нототения. — И это ничем хорошим не закончилось, уж поверь.

— И что будет с ней?

— Что будет… Есть один шанс на миллион.

— О чем Вы, матушка? — встрепенулась Мариэтта.

— О сращивании деревьев.

— Но ведь до сих пор никому не удалось.

— Все зависит от совместимости силы хозяев семян и ее собственной. Но об этом мало что кому известно, — изрекла настоятельница.

— И кто же они?

— Мужчины? — переспросила Нототения, с легкой насмешкой глядя на сестру Мариэтту.

— Да, — подтвердила та, застыв в ожидании ответа.

— Какая разница. В любом случае, это лотерея.

— Послушай, ну, правда, пару дней ведь ничего не решают? — Гор запустил пятерню в свою светлую шевелюру. Народ толпился на улице, шел по своим делам, но мощную фигуру охотника обтекал, не задевая.

— Не здесь, — оборвал его Сайрус и, дернув за руку, перетащил в свой кабинет в Коллегии.

— Ух ты, — Гор обвел взглядом роскошную обстановку. — Теперь я понимаю это нездоровое стремление к власти.

Сайрус оставил его фразу без внимания.

— Время упущено, деревья сильно разрослись, и сейчас решающими могут оказаться даже минуты.

Гор нахмурился, а Сайрус продолжил:

— К тому же я должен ей, а теперь и тебе.

— Это, конечно, благородно, — возразил Гор, — но тебе не кажется, господин Глава Совета, что ее жертва будет напрасной, если ты себя порешишь? Сопротивление снова окажется обезглавлено. Кто займет пост Главы? Дигин? Ты сам прекрасно понимаешь, что власть пошатнется. И что тогда? Все снова вернется к тому, что и было? Тогда ради чего, скажи? Ради чего все это было?

Теперь хмурился Сайрус, нервно меряя шагами комнату. Охотник был прав. Они стояли у самого истока переворота. Если сейчас движение лишится Сайруса, никто не знает, чем все закончится. Дигин был хорош, но только в качестве второго лица в Коллегии.

— И что ты предлагаешь? Чтобы я собственноручно убил тебя и передал привет твоей тетушке?

— Ты и о ней знаешь, — хмыкнул Гор.

— Навел справки, — коротко отозвался Сайрус. Он привык знать, с кем имеет дело, особенно, стоя у руля такой организации, как Коллегия.

— Думаешь, меня так легко убить? — ощетинился Гор.

— Горшочник, — бросил Сайрус, и Гор сжал кулаки.

— Можешь указывать магам в Коллегии, но не мне!

— Конечно, ты весь такой независимый, что переходишь куда попало, независимо от своего же намерения. Куда ты нас перебросил?

— А ты? — вскипел Гор, а затем вдруг замолчал, посмотрел внимательно на Сайруса: — Я нас никуда не перебрасывал.

— Сейчас, из серого мира! — настаивал Сайрус.

— Я ничего не делал, — повторил Гор. — Думал, это ты. Решил не спорить с Олянкой понапрасну.

— Решил, — согласился Сайрус, — но не успел ничего предпринять, — и тоже задумался.

— Постой, неужели… — Глава Совета метнулся к полкам и стал с остервенением перебирать бумаги. — Они же были где-то здесь. — Потом с размаху бросил старую толстую папку на стол. — Вот.

— Что ты делаешь? — заинтересовался Гор, подходя ближе.

— Помнишь, ты спрашивал об архивах Коллегии?

— Да, и ты сказал, что ничего там нет.

— Не совсем так, — Сайрус перевернул несколько листков. — Вот, видишь? — указал он Гору на бумагу. — Здесь сказано, что есть вероятность… и в случае совместимости… признаками может служить волнообразное возрастание силы, поначалу неконтролируемое и непредсказуемое.

— Как и все по этой теме, — скептически заметил Гор. — Ты хочешь сказать, что это она нас сюда забросила?

— Вернее сказать, вытолкнула, — снова призадумался Сайрус. — Если это так, то у нее есть шанс.

— Либо нет никакого шанса. Может, все эти чудо-эффекты сопровождают печальный конец.

— Может, — согласился Сайрус, — но в этом нужно удостовериться.

— В твоих руках все средства Коллегии, — пожал плечами Гор, — вот и удостоверяйся, а я махну к Даральде. Разыщешь меня там, если что. И слышишь, — напоследок заметил Гор, — не спеши геройствовать, подумай над тем, что я тебе сказал. Хотя, мне тоже помирать не особо охота.

Мне снова снились деревья. Над ними проносились облака, и в воздухе пахло весенней свежестью, близостью грозы и талым снегом. Ветви пригибались под порывами ветра едва не до самой земли и снова распрямлялись. Мое сердце уверенно разгоняло зеленую с перламутром кровь по их жилам. А мне отчаянно не хватало их хозяев, их близости, их…

— Очнулась, — сестра Нототения внимательно смотрела не на меня, но внутрь. Я сразу подумала, что она наблюдает за моими деревьями, и не ошиблась: — Хороши, — улыбнулась старушка, и что-то молодое и озорное блеснуло в ее глазах.

— Если дадут мне выжить, — хрипло возразила я.

— Дадут, — передразнила настоятельница. — А ты что же, так и будешь мешком лежать?

Я обалдела от возмущения:

— А что я могу сделать?

— Примири их.

— Кого, деревья? — в ужасе уточнила я.

— Мужчин, глупая, мужчин, — качнула головой Нототения.