Лиш МакБрайд - Некромант, держи меня ближе (ЛП)

— Десса ЛаРуш.

Она крепко пожала мне руку, достаточно уверенно, чтобы и не сломать мне кости, но и не как вялая рыба.

— Сэм ЛаКруа, верно? Что произошло с твоим лицом? — прежде чем я смог объяснить мои ссадины, она повернулась к Рамону. — И ты... Я знаю тебя.

Моя голова резко повернулась к Рамону, который, что нехарактерно для него, молчал. Он знал эту симпатичную девушку? Рамон продолжал молчать.

— Мы были в одном классе по биологии, — сказала Десса. — Рамон как-то там.

— Эрнандес, — сказал Рамон.

Я смутно припоминаю, как Рамон упоминал о Дессе, хотя, он в основном называл ее «девушка с телом богини». Если при Дессе Рамон такой тихий, я, наверное, буду почаще общаться с ней.

Десса остановилась и нахмурилась, глядя на сумку для боулинга в руках Рамона, затем жестом показала нам входить и закрыла дверь.

Рамон огляделся вокруг, пытаясь осмотреть как можно большую часть дома. Все стены, которые я смог разглядеть, были выкрашены в натуральные тона — тепло-коричневые и зеленые — на них также весели картины и фотографии. Дом выглядел милым, не чрезмерно стилизированном, а в уютным. Десса жила в доме, а не в жилище. Вот в чем разница.

Мы прошли через французские двери в небольшую комнату, которая, как по мне, совершенно не была похожа на офис, за исключением разве что двух нагруженных книгами полок. Тюлевые занавески вздымались от ветра из открытого окна, а стены были цвета, как сказала бы моя мама, бледной успокаивающей лаванды. Я не заметил стола или компьютера, только маленький стеклянный журнальный столик, чайник и несколько мягких стульев, расположенных вокруг него. На одном из стульев сидела женщина и спокойно попивала чай из старой фарфоровой чашки. Ее улыбка замерла как раз над чашкой, и она жестом подозвала нас присесть. Майя ЛаРуш представляла собой старшую и слегка более худую копию своей дочери лишь за одним исключением. У нее глаза были похожи на новые медные монетки. Ее глаза делали ее не просто красивой, а яркой и волшебной .

Она опустила свой чай и налила нам с Рамоном, не спросив нас, когда мы сели.

— Прежде, чем начать, мне нужно, чтобы моя дочь переместила вашего друга.

Я посмотрел на Рамона.

— Почему он не может остаться?

— Не этого друга, — она указала на сумку. — А эту подругу.

Майя улыбнулась, увидев панику на моем лице.

— Все в порядке, — сказала она, — я знаю, что с ней. Я приветствую ее, но она немного мне мешает.

Десса подняла сумку.

Майя жестом показала, чтобы та открыла ее.

— Ты понимаешь, дорогая?

— Да, мэм, — сказала Брук.

Майя любезно кивнула, и Десса вынесла Брук из комнаты. Любые сомнения, которые у меня были по поводу Майи ЛаРуш, развеялись.

Как только Десса вернулась в офис, она не посмела сесть, пока ее мать не кивнула. Думаю, больше из уважения, чем подчинения.

— Десса сказала мне, что у вас проблемы, которые я могу помочь вам решить, — сказала Майя. Ее голос прозвучал с намеком на акцент, который я не смог определить.

Я посмотрел на Рамона. Я не знал, сколько он уже успел рассказать Дессе по телефону или сколько должен рассказать им теперь. Он пожал плечами. Думаю, он тоже не знает, как себя вести в этой ситуации.

Майя своими глазами-монетками проследила за нашей молчаливой перепалкой, оценивая нас.

— Понятно, — сказала она. — Я пока займусь, чем должна, а вы, парни, подумайте немного, хорошо? — она наклонилась, чтобы долить себе чая. — Но сначала, мальчик, ты должен снять свой амулет. Эта вещь мешает мне точно так же, как твоя подруга.

Я уставился на нее.

— Твой медицинский мешочек. Сними его.

Я потянулся к нему, но остановился, засомневавшись.

— Откуда Вы узнали?

— Я провидица, мальчик, а не какой-то третьесортный карнавальный экстрасенс, и прямо сейчас я не могу ничего видеть из-за твоего блокирующего амулета.

— Не можете? — я снял свой мешочек и положил его на стол.

— Извините, он у меня уже вечность, — я нахмурился, глядя на мешочек и чувствуя себя не комфортно. — Я не думал, что он на самом деле действует.

— Он делает, наверное, кучу вещей, но, главное, что он делает тебя невидимым для меня, — она закрыла глаза и откинулась назад. Я не знал, что делать, так что я отпил своего чая, который оказался травяным. Такое пристальное внимание нервировало. Это навело меня на мысль о том, что успокаивающие стены цвета лаванды, кружевные занавески и травяной чай были стратегическим ходом. Никто не любит быть под прицелом.

Прошло несколько минут, наполненных крошечными звуками исходящими от людей, когда они пытаются быть тихими. Я не сводил глаз с Майи, пытаясь увидеть на ее лице намек на то, о чем она думает. Ее лоб сморщился, но потом расслабился.

— Вот оно, — прошептала она, думаю, больше для себя. Ее глаза открылись, и она склонила голову ко мне.

— Кто связал тебя, мальчик? — спросила она.

— Что? — кажется, в последнее время я часто задаю такой вопрос. Мой мозг кипел от вопросов без ответов. Я еще не привык к одной вещи, а Майя говорит мне еще что-то?

— Это как-то связано с мертвецами, потому что...

— Я знаю, что ты некромант, Сэм, — сказала она. — Это как раз меня не беспокоит.

— Кажется, это беспокоит всех остальных, — сказал Рамон.

— Послушайте, миссис ЛаРуш...

— Майя.

— Майя, на этой неделе я встретил дофига людей, которые, кажется, знают намного больше меня о том, что происходит, и это мне уже порядком поднадоело, — сказал я. — Так что, если Вы можете притвориться, что я совершенно не знаю, о чем идет речь, и начать все сначала, я буду очень признателен.

Майя сочувственно похлопала меня по ноге и отпила своего чая. Она обняла чашку руками, положив ее на колени.

— Я знаю что ты, Сэм, потому что могу видеть признаки этого на тебе везде и видела их раньше. Что я действительно нахожу странным, так это то, что контуры твоей ауры видны. А это ненормально. Как будто кто-то связал тебя и все, что я вижу, лишь отголоски.

Я открыл, было, рот, но она остановила меня.

— Дорогой, так все и есть. Кто-то связал твою магию. Связывание обычно делается для того, чтобы удержать человека от искушения нанести вред, — она нахмурилась, глядя на свою чашку в руках. — Я не припомню, чтобы это использовали вот так. Как будто часть тебя заперли.

Ее слова эхом отдались в голове. Кто-то запер часть меня, а от мысли, что они сделали это, потому что считали меня опасным, выпитый чай стал напоминать жедчь у меня в желудке. Вы никогда не трогаете хороших существ. А я всегда считал себя хорошим человеком. Я ошибался?

Рамон откашлялся, привлекая внимание Майи.

— Возможно ли такое, что из-за этого он не знал, кто он есть до сих пор?

Майя кивнула ему.

— Да, возможно, это так.