Наталия Московских - Зов Тайрьяры

- Он не сказал, - пожал плечами Роанар, отвечая на мой вопрос. Я настолько погрузился в свои мысли, что даже не сразу сообразил, о чем говорит арбалетчик. Но Рон, похоже, не заметил моего замешательства, - или не успел сказать до того, как его скрутило. Можешь, конечно, попробовать спросить, но учти: на долгий диалог не рассчитывай. Во-первых, ему и без твоих расспросов сейчас худо, а во-вторых следующие две проверки у ведра - твои.

Я нахмурился и непонятливо посмотрел на арбалетчика.

- У какого такого ведра?

На лице Роанара вновь засветилась улыбка заговорщика, он прищурился и кивнул в сторону нижней палубы.

- Армину Дожо тоже нехорошо.

- Армин на судне?! - воскликнул я, искренне удивляясь. Разумеется, я не сомневаюсь, что капитан Сторен справился с тем, чтобы догнать нашего горе-проводника, но мне не могло прийти в голову, что после того, как этот пройдоха попытался сбежать с орденскими деньгами, его возьмут на борт.

С другой стороны, он все еще единственный среди нас, кто бывал в Орссе и вернулся живым, поэтому...

- Он все еще наш проводник, - озвучил мою мысль Роанар, пожав плечами, - без него мы не доберемся до Fell de Arda быстрее. Капитан Сторен, хоть и не знает, куда мы направляемся после Норцинны, предусмотрительно решил, что Армина лучше будет взять на борт, но держать в надлежащих условиях.

Я прищурился, переводя задумчивый взгляд на воды Фальгертарга. Волны были совсем небольшими, сегодня Море Ураганов было спокойным. Хотя, несмотря на слабые волны, даже сейчас это море буквально излучало некую внутреннюю силу, которой просто было слишком скучно проявлять себя на данный момент. Все-таки Фальгертарг сильно отличается от Сезортарга, с берегов которого я недавно вернулся. Море Исцелений (Sezhortarg) спокойное, нежное, рядом с ним появляется неизменное ощущение безопасности. Море Ураганов (Fhallegertarg) никогда не вселяло ничего подобного. В его водах любой понимает, что он - лишь гость, причем всегда не самый желанный.

- И что же это за условия? - вздохнул я, поддерживая диалог с Роанаром и стараясь не погрузиться в свои мысли.

- Его привязали к грот-мачте. Когда началась качка, Армин первым почувствовал себя плохо. Но никто не верил этому мошеннику после того, как он пытался скрыться с орденскими деньгами. Все решили, что это очередная уловка. И хотя деваться с корабля кроме открытого моря ему было некуда, капитан приказал не отвязывать Армина от мачты. Только сердобольный стюарт Тенги смилостивился и поставил Армину ведро. Впрочем, он, скорее, спас себя от ненужной уборки. Капитан Сторен сказал, что мы с тобой должны каждые два часа проверять нашего проводника. Два раза я это уже делал, так что следующие два раза твой черед.

Роанар изучающе скользнул по мне глазами и вопросительно кивнул.

- У тебя у самого, надеюсь, нет морской болезни?

Я усмехнулся и покачал головой.

- Нет. Мне не раз уже приходилось добираться в Норцинну по морю. Правда, через Синюю Глубь я попаду туда впервые. И впервые проделаю весь дальнейший маршрут...

Я вновь посмотрел на Ольцига, стоящего на нижней палубе. Он опустил голову, тяжело опершись на борт и, кажется, пытался глубоко дышать, чтобы пересилить тошноту. А недалеко от него к грот-мачте действительно был привязан Армин Дожо, его тяжелый силуэт я узнал без труда. Впрочем, мне показалось, что он даже слегка осунулся из-за морской болезни. На моем лице невольно зародилась злорадная усмешка, тут же вспомнилось лицо Дайминио, который, скорее всего, посмотрел бы на меня с осуждением за такое поведение, и я поспешил одернуть себя. Думаю, несколько минут назад, когда я лежал на палубе, насквозь прогрызаемый мигренью, я с радостью бы поменялся с Армином местами.

Роанар тем временем, кажется, понял, что его горе-собеседник все чаще погружается в свои мысли, да и интерес к разговору, на самом деле, потерял. Арбалетчик непринужденно молчал, больше ничем меня не удерживая.

Я прочистил горло и все же решил вспомнить о некоторых правилах приличия (которые напрочь забываются, стоит мне отправиться на очередное задание).

- Если ты не возражаешь, я бы все же попытался поговорить с Ольцигом, - аккуратно произнес я.

Роанар дружественно улыбнулся и развел руками.

- Как будет угодно, - отозвался он, - разубеждать тебя не стану.

Я благодарно кивнул. В конце концов, нам предстоит провести на "Минующем бурю" еще две недели. Уверен, мы успеем устать от бесконечных разговоров и будем умолять капитана Сторена дать нам какую-нибудь мелкую работу.

Кивнув Рону, я направился на нижнюю палубу, с отвращением миновав Армина Дожо. Казалось, его морская болезнь решила дать ему передышку и позволила уснуть. Пленник храпел, как чегресский боров, вызывая непреодолимое желание пихнуть его сапогом. Я сдержался, но только потому, что было жаль пачкать об этого неприятного человека подошвы.

На небольшое расстояние от Армина разносился отвратительный желчный запах, исходивший из ведра, и я понял, почему Роанар не желает простить мне дежурства за то время, пока я был без сознания: я бы тоже отказался терпеть эту вонь дольше, чем от меня требовалось.

Не сумев сдержаться, я брезгливо поморщился и, отведя взгляд, направился к монаху. Его громкое тяжелое дыхание было слышно за несколько метров. Я осторожно подошел к нему.

- Доброго вечера, dassa, - поздоровался я.

Dassa - еще одно из немногих слов древнего языка, которым я располагал в своем лексиконе. Это считалось официальным обращением к любому монаху, специализации которого ты не знаешь. Кажется, в кругах Ордена подобные обращения существуют для каждой отдельной специализации, но я так и не потрудился выучить их в свое время, несмотря на ворчание Дайминио.

Монах перевел на меня взгляд, и я снова понял, что Роанар был прав: Ольцигу сейчас не до разговоров.

В трактире я так и не успел его рассмотреть, запомнил только скуфью и черную рясу (впрочем, скуфью монах либо снял, либо потерял, потому что сейчас он стоял без головного убора).

Это был молодой человек примерно двадцати лет от роду. Или двадцати двух, если он закончил обучение в Ордене. Впрочем, разница не столь велика. Сейчас при бледном свете звезд его можно было счесть мертвецом, несмотря на молодой возраст. Клянусь, я давно не видел такого бледного и измученного лица. Сейчас скулы монаха сильно выделялись, щеки осунулись, хотя в трактире он показался мне достаточно круглолицым, несмотря на худобу. Это было простое лицо сельского мальчика, которому бы заниматься домашним хозяйством, а не изучать магию в Ордене Креста и Меча. Выражение лица, несмотря на бледность и истощенность, казалось детским и доверчивым. Большие зелено-карие глаза смотрели почти с мольбой, словно я мог как-то облегчить его страдания.