Наталия Московских - Сердце Тайрьяры

Филисити приблизилась. Ее прекрасные серые глаза светились сочувствием и... виной. Кажется. Сейчас за пеленой собственной злости я не был уверен ни в чем.

Взгляд девушки упал на мои связанные запястья и тут же наполнился ужасом.

- Боже мой, Райдер... - шепнула она, протягивая ко мне руки, чтобы лучше рассмотреть ожоги, но я резко отстранился, что заставило таирскую колдунью вздрогнуть. Несмотря на переполняющую меня ярость, я все еще не хотел ранить чувства Филисити и даже сейчас почувствовал себя немного виноватым, увидев, как блеснули ее глаза.

Девушка быстро взяла себя в руки и гневно оглянулась на попутчиков.

- Нужно устроить привал, - нахмурившись, произнесла она.

- Мы уже устраивали привал, - качнул головой Руан, потерев правой рукой с отсутствующим мизинцем заросшее молодое лицо, едва заметно проведя рукой по длинному шраму на правой щеке чуть выше уровня нижней челюсти, почти скрытому короткой бородой.

- Это было пять часов назад, - возразил ему Ольциг.

Я невольно посмотрел на dassa. Монах, одетый как благородный господин, на голову которого словно напал смерч, смотрел мне в глаза извиняющимся взглядом. Как ни странно, это действительно несколько смягчило мою злость. Все эти два дня Ольциг был хмур и неразговорчив. Не произносил нараспев привычных бравад, не заводил песен, даже о ереси и праведности не рассуждал, хотя в хорошем настроении он это обожает.

- Вот именно, - упрямо отчеканил Руан, - если будем так часто останавливаться, никогда не догоним кирландцев. Откуда вы знаете, что он не специально задерживает нас, чтобы дать войне начаться?

Я невольно усмехнулся. Руан не добился расположения Филисити, и сейчас ему, наверное, доставляет истинное удовольствие выставлять меня настоящим злодеем. Ну, разумеется. Я узнал, что родился в Орссе и резко проникся любовью к родине. Как же!

- Ему нужна помощь! - Филисити словно не поверила своим ушам. Ее глаза широко распахнулись от негодования и вот-вот могли начать метать искры. Учитывая, что девушка владеет магией четырех стихий, думаю, скоро можно будет воспринимать мое замечание буквально.

Арбалетчик прищурился и недоверчиво качнул головой.

- En dvara ne perrian numjette sezhora ime cest?

На этот раз я был близок к тому, чтобы пуститься в словесную перепалку. Хотелось броситься на Руана и хорошенько проучить его, выколотить дурь из этой глупой головы и вернуть человека, который был мне другом и боевым товарищем. Что этот грубый, фанатичный, подозрительный, кичащийся собственным положением выскочка, сделал с Роанаром Мэнтом?

Ольциг недовольно покачал головой и приблизился ко мне. Похоже, к барону Экгарду он сейчас испытывал примерно те же чувства, что и я.

- Не смей его освобождать, - грозно сдвинув брови, воскликнул Руан. Филисити метнула в его сторону взгляд, и мощный порыв ветра чуть не сбил барона с ног.

Dassa посмотрел на арбалетчика, точно пытался узнать в нем прежнего Роанара Мэнта. Он склонил голову и несколько секунд многозначительно молчал, затем ответил, разъяснив мне смысл фразы, сказанной на треклятом древнем языке, которого я (единственный, из нашей небольшой компании) не знаю. Или не помню, как и все свое прошлое до предполагаемых шестнадцати лет. Впрочем, для меня разница невелика...

- Нет, Роанар. Темная кровь сама себя не лечит. По крайней мере, у Райдера я этого не наблюдал ни на разбойничьих тропах, ни в Лэс-Кэрр-Грошморе, ни в Альгране. Ты хорошо помнишь Альгран?

Казалось, лицо Руана чуть побледнело. Разумеется, он помнил Альгран. Среди нас двоих только у меня отмечена потеря памяти. И господин барон прекрасно помнил, что мог погибнуть по собственной глупости на альгранской дуэльной арене, если бы я не решился отправиться в царство Смерти за ним.

Экгард прочистил горло, отведя взгляд, и воздержался от ответа. Монах кивнул и подошел ко мне. Прямого взгляда мне в глаза он избегал.

- Покажи руки, - довольно строго сказал dassa. Я не спешил подчиняться, и Ольциг, нахмурившись, повторил, - покажи, говорю.

- Зачем?

Кажется, это было первое слово, которое я проронил за два дня. Монах тяжело вздохнул, нервно проведя рукой по волосам и взъерошив их еще больше. Его прическа обладала удивительной способностью выглядеть неряшливо.

- Пожалуйста, Райдер, не усложняй все. Я хочу помочь, - закатил глаза Ольциг.

Я нехотя протянул dassa связанные руки, и при виде их он и Филисити поморщились.

- Ох... - лицо Ольцига исказило чувство вины, - прости. Сейчас пройдет.

Возражать было бы глупо, руки просто необходимо вылечить. Однако целительская магия принесет лишь временное облегчение, если не снять с веревки заклятие, и мы оба знали это.

Вокруг моих запястий разлился золотой свет. Я прикрыл глаза, чувствуя, как жгучая боль уходит из рук. Когда dassa закончил, я с нескрываемым удовольствием пошевелил пальцами и тут же нахмурился, взглянув на юношу.

- Ты ведь понимаешь, что твое заклинание вернет все в прежнее состояние через два дня?

Он посмотрел на меня почти умоляющим взглядом, мельком обернувшись на Руана, и я обреченно вздохнул. Не думаю, что Ольциг боится гнева барона. Просто он с ним согласен. И не хочет снимать чары, потому что считает меня опасным. Он боится не Руана, а меня.

- Мы не будем снимать заклятие, - строго произнес барон, делая шаг ко мне. Филисити качнула головой. Похоже, из всех присутствующих она одна не испытывала передо мной такого страха. Только недоверчивое опасение.

- Разве просто связать его недостаточно? - воскликнула она.

- Было бы достаточно, если бы в нем не текла кровь дексов. Это бесполезный разговор, леди да-Кар. Мы не будем снимать заклятие.

Девушка гневно всплеснула руками и быстрым шагом направилась вперед. Ольциг сочувственно взглянул на меня.

- Я буду проверять тебя на каждом привале. Прости, это все, что я могу... - неловко произнес он.

Я усмехнулся и саркастически прищурился.

- Ну, разумеется.

Dassa кивнул и предпочел отойти вместе с Филисити. Мы с Руаном Экгардом еще несколько секунд смотрели друг на друга. Он, кажется, пытался разглядеть во мне некую орсскую тьму, а я в нем - своего прежнего друга, и ни один из нас не находил того, что искал. В конце концов, барон просто развернулся и продолжил путь.

- Не отставай, - бросил он на ходу, и я, вздохнув, последовал за своими конвоирами.

***

В дороге у меня было достаточно времени для раздумий, и я старательно погружался в них, цепляясь за каждую приходящую в голову мысль. В основном мои думы были заняты снами. Теперь в каждом своем сновидении я не пытался разглядеть таинственный зов Тайрьяры, о котором Филисити говорила мне, кажется, в другой жизни. Теперь я прекрасно понимал, что сны, где мне виделся орсский замок Fell de Arda, возвышающийся на утесе Ревья - не кошмары, а воспоминания. Поэтому я пытался вычленить из них каждую деталь, которая могла бы помочь мне вспомнить, кто я и как потерял память.