Андрэ Нортон - Колдовской мир - 3: Полет мести

Бросающий Вызов Буре негромко гортанно крикнул и подлетел к кошке. Начал чистить ее клювом, как поступает одна птица с другой, испытывающей боль или потерю.

У фальконера стиснуло горло. Он снял шлем и, осторожно отставив его, закрыл лицо руками. Как будто его крылатый товарищ сообщил о смерти леди долины…

Услышав стук в дверь, Тарлах выпрямился и потянулся за шлемом. Он не хотел разговаривать с жителями Лормта с открытым лицом, особенно сейчас. Но расслабился, потому что сокол сообщил, что это Бреннан.

К удивлению обоих мужчин, в комнату влетела и Солнечный Луч и села на кровать рядом с Брейвери. Она казалась такой же встревоженной и опечаленной, как и Брейвери. Кошка высунула розовый язычок и принялась вылизывать грудь и горло птицы.

— Она тоже понимает, что означала бы для всех нас смерть хозяйки крепости, — проговорил лейтенант, хотя его поразила глубина горя птицы. Он никогда не видел, чтобы самка сокола так печалилась даже из-за смерти воина, с которым связана дружбой.

Но сейчас у него было о чем тревожиться, помимо этого. Бреннан, как и Тарлах, снял шлем и со вздохом облегчения поставил его рядом с командирским. Приятно немного побыть без его тяжести.

— Нужно несколько часов отдохнуть, — предложил он.

— Да. — Тарлах заставил себя улыбнуться. — Я поспал бы. Ты хорошо разместился?

— Достаточно удобно. Моя комната — двойник твоей.

Бреннан взглянул на кровать.

— Почему бы тебе не полежать? Я попросил, чтобы нам принесли еды, но думаю, тебе больше нужен сон.

— Я не усну. Вероятно, переутомился.

Тарлах посмотрел на огонь.

— Если владелица долины умрет, вместе с ней умрут наши надежды. — Губы его сжались. — Она, как всегда, была права. Без нее и слов поддержки с ее стороны мы не можем обращаться к деревням.

— Может, женщины все-таки к нам прислушаются, — надеялся лейтенант. — Иначе они погибнут вместе с нами.

— Прислушаются, но вряд ли поверят, — горько сказал Тарлах. — Да и почему они должны нам верить? Что знают они о нас, а мы о них? Раз в году мы приходим к ним, чтобы зачать детей, как животные в распоряжении скотника.

Бреннан нахмурился.

— Тарлах…

— Нет, дай мне договорить. Я только пытаюсь представить себе, как они отзовутся. Пока у нас были Гнездо и горы, мы могли держать женщин поблизости, но даже и тогда, я думаю, одна-две время от времени сбегали в Эсткарп в поисках лучшей — иной жизни. Когда Поворот вынудил нас спуститься на равнины, перемены стали неизбежны. Надо было это предвидеть. Теперь наши женские деревни совсем рядом с владениями волшебниц. Мы уже потеряли многих женщин. Еще одно, максимум два поколения, и останется слишком мало женщин детородного возраста, чтобы наш народ продолжил свой род.

— Они сознают это не хуже нас, но все же будь я на их месте, я бы тоже не хотел снова оказаться замурованным в какой-нибудь высокогорной крепости, где был бы еще более прочно связан, как и мои потомки вслед за мной. Присутствие леди долины — тот факт, что мы действуем совместно, ее рассказ о том, что мы стремимся создать, — даже этого, возможно, было бы недостаточно. Без нее мы совершенно безоружны.

Бреннан нахмурился.

— Колонны по-прежнему контролируют деревни и смогут заставить…

— Наш договор с Морской Крепостью не допускает этого.

— Рейвенфилд принадлежит тебе.

— Это большая долина, но ее одной недостаточно. Нам нужен свободный доступ к землям Морской Крепости, которого мы лишимся, если нарушим договор с леди. — Глаза Тарлаха сузились. — Даже если бы клятва ничего для нас не значила, все равно мы не могли бы выступить ни против Морской Крепости, ни против любой другой долины. Высокий Холлак слишком хорошо помнит вторжение Ализона, и его лорды очень быстро объединятся и подавят всякую подобную попытку. Даже в расцвете своих сил мы не смогли бы завоевать себе королевство там, где потерпели неудачу Псы с поддержкой оружия колдеров. И если мы попытаемся, то сами себя обречем на предательство. Кто после этого будет нанимать наши мечи?

— Я не предлагал предательство…

— Конечно, нет. — Тарлах вздохнул. — Это все моя усталость, вероятно. Я, кажется, вижу все только в мрачном свете.

Бреннан колебался.

— Ты прав. Нам нужно получить поддержку женщин, если мы хотим достичь успеха, но не забывай, что нужно иметь и согласие командующих. Если поведем себя слишком необычно, добьемся только того, что станем отверженными.

Тарлах бросил на него быстрый взгляд. Это замаскированное предупреждение? Он выдал себя, показал, что для него значит леди долины? Выражение лица товарища ни о чем подобном не свидетельствовало, однако…

В том, что произошло между ним и владелицей крепости, нет никакого бесчестья, и будь он человеком из любого другого народа, будь связывающие его обстоятельства иными, они бы уже поженились, но он фальконер, командир одного из немногих сохранившихся отрядов, за ним идут, от него зависят пятьсот человек. Он мог бы отказаться от этого, назначив командиром отряда Бреннана и получив на это одобрение командующего, но случай и щедрость леди Уны дали ему возможность спасти свой народ от почти неминуемого уничтожения. Он не смеет сейчас нарушить обычаи, чего бы ни желал в глубине сердца. Своего сердца и ее.

Фальконеры живут обособленно от всех, отгороженные своими странными обычаями. Когда в далеком прошлом корабли салкаров привезли их в эти северные земли из южных крепостей, их сопровождали женщины и дети, вместе со стадами домашнего скота. Фальконеры расселили их в нескольких разбросанных деревнях, каждая под контролем одной колонны, а мужчины, ставшие наемниками, построили свое Гнездо и навещали женщин, только чтобы дать жизнь новому поколению.

Гордость, стыд и страх заставляли их молчать о причинах изгнания, и за долгие годы они еще больше замкнулись, еще больше отдалились от подруг и потомства, и постепенно у них осталась только дружба товарищей и соколов.

Они не всегда жили так, но в один черный день у них появилась Древняя, женщина из Древней Тьмы, и поработила их так тяжело и жестоко, что память об этом по-прежнему горит в сердцах фальконеров.

Джонкара могла навязывать свою волю только через женщин, и любая женщина фальконеров становилась ее потенциальным орудием. Большинство из них отказывались подчиняться ее приказам и платили за это жизнью, но некоторые сломались, а немногие служили ей добровольно в обмен на часть власти, которой она с ними делилась. И каждая, поддавшаяся Джонкаре, менялась, становилась жестокой и злобной, радовалась боли и унижениям окружающих. Через эти совращенные тени Джонкара приобрела полную власть над мужчинами, которые были связаны с этими женщинами.