Андрэ Нортон - Колдовской мир - 3: Полет мести

Даже за такое короткое время он убедился, что горы, которые кажутся такими безжизненными, на самом деле полны жизни. Конечно, растений было не очень много, они были небольшими, и их легко проглядеть, но там, где почва позволяла укорениться, их сразу же появлялось множество. Везде он видел растения, знакомые с юности, проведенной в горах. Их пока еще немного, отдельные участки, а не сплошной ковер, но они возвращаются и цветут. Постепенно горы обязательно станут такими же, какими были до Поворота.

Ветер, который создавал так много удобных мест для семян и корней, оказался менее благоприятным для человека. Много попадалось отдельных камней и неустойчивого гравия, и Тарлах переставлял ноги очень осторожно. Сломанная нога, о которой говорила Уна, может оказаться такой же реальностью, как и падение вниз. Здесь никто не придет на помощь.

Тарлах думал просто посмотреть растительность на склоне и оглядеть окружающие плоскогорья. Но когда он присел возле кучки особенно заинтересовавших его растений — первых представителей своего вида, которые он обнаружил, — его внимание привлек сам склон горы. Неожиданно Тарлах понял, что меняет положение, стараясь уйти от холодного сквозняка.

Удивленный, он осмотрел каменную стену за собой и обнаружил черную щель. Приложив влажный палец, убедился, что тянет именно из нее.

Он осторожно вложил руки в трещину и начал исследовать ее, но небольшое доступное для него пространство не давало возможности найти достаточно большой вход.

Тарлах удивленно смотрел на трещину. Потом улыбнулся. Причин для удивления нет. Разве Аден не говорила, что горы вокруг Лормта прорезаны лабиринтом пещер? Это просто часть обширной системы.

Тарлах встал и отступил, разглядывая утес в поисках других признаков населенного призраками подземного мира.

Это движение было неосторожным и слишком поспешным. Споткнувшись о камень, Тарлах тяжело упал.

Он инстинктивно ухватился руками за землю, хотя на самом деле опасность скатиться с карниза ему совсем не грозила.

Неожиданно земля ушла из-под его ног. Казалось, весь мир исчез в зияющей пропасти.

Тарлах отчаянно цеплялся руками, пытаясь подтянуться, но ослабевшая поверхность подалась еще больше, и он упал с потоком гравия и мелких камней.

Ударившись о дно, воин не сразу потерял сознание. Он смутно сознавал, что вокруг продолжают падать камни, видел широкое пятно света над собой и отполз подальше в темноту. И уже там потерял сознание.

Сознание возвращалось к Тарлаху медленно, но постепенно фальконер начал понимать свое положение.

Он сел, схватившись за голову, и на несколько минут прислонился к каменной стене, плотно закрыв глаза, пока все вокруг не перестало вертеться и он смог осмотреться. Физически он оказался в неплохом состоянии. Могло быть гораздо хуже. На теле множество ушибов, ужасно болит голова, но Тарлах не обнаружил сломанных костей или каких-либо серьезных увечий. Нет ни кровотечения, ни проникающих ран, иначе он вряд ли был способен так рассуждать. Нет признаков шока, свидетельствующих о внутренних повреждениях, хотя в этом можно будет убедиться только со временем.

«Пожалуй, этим и ограничивается моя удача», — горестно подумал Тарлах, продолжая рассматривать место, куда он попал.

Полуосознанный инстинкт, который заставил его отползти глубже в пещеру, спас ему жизнь или, по крайней мере, продлил ее. На месте его падения образовалась большая груда камней. Яма заполнилась почти доверху. Оставалось только несколько дюймов, ведущих во внешний мир. Пробивавшийся луч солнца не давал сильного освещения, но этого было достаточно. Постепенно глаза Тарлаха приспособились.

Воздух оставался свежим, не похоже, что он проходит через маленькую щель вверху. Тарлах решил, что упал в относительно большую пещеру.

Он не мог сказать, соединяется ли она с внешним миром. Но сейчас это не особенно важно. Он не может проползти мили, вероятно, по запутанному лабиринту проходов, в которых может встретиться множество опасностей, — проползти без пищи и воды: у него с собой лишь небольшой запас, который он прихватил из седельной сумки, надеясь вскоре вернуться к Леди Гей. Даже не вспоминая о призраке, Тарлах считан, что не справится с этим. В таких условиях шанс отыскать другой выход слишком ничтожен, чтобы обдумывать его.

Что же тогда? У него есть с собой оружие. С его помощью нетрудно освободиться от голода, жажды и ужаса медленной смерти.

Но рука его не стала искать меч или кинжал. Это позже, когда не останется никакой надежды и он начнет по-настоящему страдать. Гораздо лучше будет немного изучить это царство вечной ночи, чем преждевременно избавиться от жизни.

Но есть и другой вариант.

Он находится не очень глубоко под поверхностью, в каких-нибудь пятнадцати футах, и отверстие вверху свидетельствовало, что потолок не очень прочен. Возможно, удастся пробить его.

Тарлах осмотрел то, что последовало за ним в яму. В основном небольшие камни, гравий и почва, которые скопились в углублении и образовали непрочную корку над трещиной. В груде почти не видно крупных камней.

Такой материал может оказаться неподатливым, но Тарлах считал, что справится с ним с помощью орудий, которые у него есть или которые он сумеет изготовить. Теоретически он может подняться на эту груду и оттуда выбраться на поверхность.

Конечно, это будет нелегко. Скорее он будет не подниматься, а выкапываться. Придется сделать ряд ступенек, грубую лестницу или леса, которые позволят двигаться относительно безопасно в каждой фазе операции.

Тарлах облизал пересохшие губы. У него есть одна попытка, в лучшем случае две. Если не откажут слабеющие руки, может подвести крыша и то, что осталось от корки. Его действия приведут к тому, что обрушатся остатки слабой поверхности и вся масса сорвется. Он либо будет погребен под ней, либо навсегда отрезан в яме, которая станет его могилой.

Возможно, это все и не имеет значения. Здесь, в подземном мире, бродит ужас, который страшнее оползней, бесконечной ночи и физической боли. Сколько времени пройдет, прежде чем призрак, о котором рассказывала Аден, коснется его своим разлагающим дыханием? Через сколько времени плоть его начнет распадаться на все еще живом теле, словно оно превратилось в труп, давно покинутый душой?

Тарлах постарался не думать об этой угрозе, потому что никак не мог отвратить ее, и принялся за работу со всей скоростью и силой, какие позволяли не потревожить груду обломков.

Задача, которую поставил перед собой фальконер, оказалась гораздо более трудоемкой и утомительной, чем он предполагал. Трудно оказалось копать землю ножом и плоским камнем, который он приспособил в качестве лопаты. Влажная осень и зима сделали гравий вязким, и все равно прошло несколько часов, а Тарлах чувствовал, что почти не продвинулся.