Андрэ Нортон - Колдовской мир - 3: Полет мести

Она встала и быстро ушла от своей прежней пациентки.

Остаток этого дня и начало следующего прошли без происшествий, но незадолго до полудня Бросающий Вызов Буре начал беспокоиться, а к вечеру его тревога стала еще очевидней.

Постепенно она передалась Брейвери и наконец самой Уне, которая тоже начала думать, что с Тарлахом что-то случилось. Несколько раз она расспрашивала боевую птицу, но та не могла общаться со своим другом на расстоянии в несколько миль, и сокол смог только подтвердить, что с капитаном фальконеров что-то неладно.

Женщина пыталась подавить свою тревогу. Тарлах прирожденный горец, мало кто сравнится с ним в опыте и мастерстве, с его мужеством в битве, но Уна хорошо понимала, что даже самого доблестного воина может постигнуть несчастный случай. Однако если она отправится за ним без всякой необходимости, он будет недоволен…

До середины следующего дня можно еще подождать, решила наконец она, но если Тарлах к тому времени не появится, а сокол или все трое не успокоятся, она отправится на поиски, что бы ни говорила ее и его гордость.

Владелица долины радовалась наступлению времени ужина: она надеялась, что общество и разговор с руководителями Лормта отвлекут ее от беспокойства, грызущего ее голову и сердце.

Она была благодарна Квену, который пригласил ее поужинать не в большом зале, а в сравнительно небольшой комнате. Так поступали, когда за едой необходимо было обсудить что-то серьезное: Многолюдье и шум всей общины сейчас помешали бы ей.

Уна пришла к столу последней. Здесь был старый ученый, а вместе с ним Аден, Дуратан и два относительно молодых человека, которые проявляли серьезный интерес к поискам. Присутствовали также Пира и Джерро, который не выезжал сегодня из Лормта для охоты на свору убийц. Уна уже знала, что он так часто посещает Лормт, что более или менее считается членом общины.

Хотя ни она, ни сокол, которого она прихватила с собой, не очень интересовались едой или разговором, Уна постаралась поддерживать беседу, которая касалась не только планов ее друга, но и ее самой, а также истории Морской Крепости. Собравшиеся очень внимательно выслушали рассказ о ее приключениях и о том, что делали нанятые ею солдаты без девиза.

Тем временем солнце зашло. Неожиданно Уну охватил такой ужас, что она вскочила. Сердце ее бешено заколотилось. Чисто инстинктивно она стиснула зубы, чтобы не закричать. Одновременно боевой клич сокола подсказал ей, каков источник страха.

— Мне нужно ехать! Капитан в опасности!

Но возбуждение, охватившее ее и боевую птицу, поразительно быстро схлынуло. Квен стальной хваткой сжал ее руку.

— Подумай, дитя! — успокаивал он. — Куда ты поедешь? Что случилось с твоим другом? Он ранен? Жив ли вообще? Ты получила предупреждение и каким-то образом можешь с ним общаться. Что ты узнала?

Уна заставила себя успокоиться.

— Он жив, иначе сокол тоже был бы поражен. Самец сокола ненадолго переживает смерть фальконера.

— А птица знает, где капитан? — быстро спросил Квен.

— Нет, но может отыскать его. Я должна идти! Я уже говорила, как обязана этому человеку, помимо тех услуг, которые он оказал мне. Я не могу позволить ему умереть или страдать в одиночку. Нужно помочь ему!

— Я поеду с тобой, — отозвалась Пира. — Может опять понадобится мой лук, если не искусство целительницы.

— Я тоже, — подхватил Джерро тоном, который свидетельствовал, что он не примет отказа.

Его сестра хотела также предложить свою помощь, но сдержалась.

— С вами уже есть два целителя. Я подниму людей в Лормте и по соседству, и утром мы начнем более широкий поиск. Все вместе мы сумеем найти твоего друга, если позволит Янтарная Леди.

Уна из Морской Крепости держала в руках повод своего Орла. Они медленно продвигались вперед. После первого приступа страха, после того, как Бросающий Вызов Буре установил связь с Тарлахом и с нею, эта связь исчезла или настолько ослабла, что была почти неощутима. Приходилось ощупью пробираться по крутому склону, надеясь, что этот хрупкий контакт не прервется совсем.

Постепенно птица утрачивала эту таинственную связь, и только совместные усилия сокола, Уны и кошки позволяли снова ее уловить, но продвижение все больше замедлялась.

Небольшой отряд ехал в ночи осторожно и напряженно, все молчали, опасаясь, что шум отвлечет внимание тех, кто отыскивает след пропавшего воина.

Через час после полуночи Уна неожиданно выпрямилась в седле, ее товарищи животные тоже насторожились. Страх! Снова ее охватил ужас, еще более сильный.

Но он прошел, как и первое послание фальконера, и Уна заставила себя подавить собственный страх. Тарлах все еще жив, он вполне отдает отчет в происходящем и своем окружении, но он в трудном положении.

Она рассказала о своем втором контакте, снова скрыв его природу, и сосредоточилась на предстоящей задаче. Лицо ее побледнело и осунулось. Она ужасно боялась, ее охватила уверенность, что ее лорду грозит страшная опасность, но она поклялась про себя, что найдет командира наемников, и найдет вовремя, как бы далеко он ни ушел.

Тарлах не уснул снова. Он спокойно ждал в кажущейся вечной черноте, пока не осветился восточный край горизонта.

Прошло некоторое время, прежде чем начало светать, и наконец сероватый луч прорезал темноту.

Как только он пробился в темницу воина, Тарлах вскочил. Перед ним вполне реальная задача, реальная, как голод и ограниченный запас воды.

Самая большая опасность — недостаток воды. Когда она кончится, Тарлах долго не протянет. Его способность работать продержится еще несколько часов после этого, и тогда ему останется выбирать между милосердной смертью от кинжала и долгой агонией. Сама смерть в таком случае кажется несомненной.

Однако Тарлах выпил почти весь свой запас воды и немного поел. Предстоящая работа требует большой сосредоточенности и осторожности, точности движений. Обезвоживание способно коварно сказаться и на том и на другом.

Оставалось подняться примерно на четверть груды. Фальконер начал работу немедленно, зная, что она будет тяжелой и займет немало времени. А потом только нужно будет осторожно раскапывать корку потолка.

С обломками справляться было не труднее, чем накануне. Груда немного осела, часть пропитывавшей ее влаги испарилась, Тарлаху приходилось все больше опираться на предательскую поверхность.

Тем не менее он продвигался довольно быстро. Ужасный цепенящий страх исчез, и Тарлах лучше владел собой — и физически, и умственно.

К тому же и работал он с большей сноровкой. Вчерашний день его многому научил, и он не повторял сделанных ошибок.

Этим утром ему везло. Неизбежных ошибок и случайностей было немного, и ни одна не вызвала серьезной задержки. Работа была тяжелой и неприятной, но он продолжал трудиться и примерно к полудню добрался до крыши.