Лана Рисова - Ловушка для чужестранки

Лиссанайю представили по всем правилам как младшую дочь рода С'Сертеф, и после того как смолкли последние слова, раздались неспешные удары локарнов. Медленный перестук барабанов был похож на начало весеннего дождя. Со своего места мне было видно практически всех зрителей, кольцом окруживших небольшую площадку в центре клоарра. Многие начали недоуменно переглядываться. Игра локарнов обычно пользовалась успехом только у них самих и еще, может быть, у пьяных орков. Но постепенно частота ударов убыстрялась, и принятый темп невольно заставил застыть в напряжении.

Она появилась из белого шатрра на повисшей в воздухе оборванной ноте и замерла, широко распахнув удивленные глаза, судорожно сжимая изогнутые кинжалы-когти. Жар от первой ленты заставил ее отступить на полшага, и плетун расплылся в довольной улыбке. Но девушка решительно встретила его взгляд и сделала то, отчего усмешка Вайсса стала мягче, а во взгляде промелькнуло одобрение, — она закрыла глаза. Безусловно, охота на серого рача так выглядела достовернее, но шансы опалить конечности возросли многократно.

Естественно, она могла бы затушить это безобразие в одно мгновение, не обнаружив своего потенциала, а большинство собравшихся подумали бы на присутствующего магистра, но упрямство пересилило. Девчонка глубоко вздохнула и начала двигаться, подныривая под первую ленту, постепенно набирая скорость.

Немногие поняли смысл происходящего, хотя не было ни одного, кто никогда бы не слышал о сером раче. Просто никто в здравом уме не начал бы по собственной воле охотиться на эту тварь. Но все как один завороженно ловили каждое движение гибкой фигурки в странном черно-белом обтягивающем костюме, с одной стороны закрывающем эту фигурку с головы до самых кончиков пальцев на руках и ногах, с другой — настолько сильно прилегающем к телу, что он казался второй кожей и не скрывал, а подчеркивал каждый изгиб, каждую округлость на пределе дозволенного. Я не выдержал и сорвал повязку с лица — не хотелось пропустить ни единой детали, хотя уже видел подобный танец в том же исполнении, только наполненный энергией реальной опасности. Признаться, выходка ректора добавила зрелищу остроты и достоверности.

Я чувствовал, что снова стою в пещере, сжимая гитачи, и завороженно наблюдаю за потрясающе красивым смертельным танцем. Теперь звучание барабанов казалось единственно уместным сопровождением. То гулко отдаваясь в такт с биением сердца, то заставляя его стучать быстрее или замирать, замедляя движение крови по венам, пресекая дыхание, когда человечка останавливалась в немыслимой позе в волоске от ленты, они заставляли зрителя становиться соучастниками действия.

Лиссэ пролетала над лентами, закручивая себя в воздухе, и хриссой стелилась по земле, проползая под огненными жгутами; застывала на одной ноге или руке, перехватывая коготь зубами. То разгонялась и крутилась маленьким вихрем, то долго выжидала, примериваясь к следующим переплетениям ловушки, но ни разу в течение нескольких минут этого танца-боя она не открыла глаза. Я знал, что таким образом она видит иначе, чем я в ее положении, — намного хуже, и это требует предельной сосредоточенности.

Костюм делал ее похожей на воплощенную Сестру: то Светлую, то Темную, то снова Темную, превращающуюся в Светлую в зависимости от того, какой стороной она поворачивалась к зрителю, — словно два антипода объединились для того, чтобы уничтожить чуждое этому миру создание. И странная музыка локарнов менялась вместе с ней, делая преображение еще более впечатляющим.

Я нашел глазами фигуру брата, сидящего в первых рядах. Кронпринц наклонился вперед, полностью отдавшись представлению, его лицо было ничего не выражающей маской, но костяшки тонких пальцев побелели, стискивая подлокотники, выдавая сильнейшее возбуждение. Наконец единым слитным движением Лиссэ бросила себя вперед на последнее переплетение и, ловко приземлившись, крутнулась на месте, вонзая когти в воображаемого противника. Каждое существо, наблюдающее сейчас за зрелищем, подалось назад и содрогнулось, будто пустота и вправду отозвалась отчаянным воплем предсмертной агонии. Девушка застыла на половине вдоха с поднятыми вверх руками, словно предупреждая незримых небесных зрителей о своей осведомленности в их присутствии, а потом склонилась в простом, но элегантном поклоне, скрестив кинжалы под грудью.

В клоарре повисло облако тишины, не потревоженное ни единым вздохом. Только нервно подрагивали антенны локарнов, сидящих за пределами круга. Лиссэ постояла несколько мгновений в этом тягучем молчании и уверенно выпрямилась, пристально глядя на княжескую трибуну. Как только нефритовые глубины схлестнулись с лукавыми глазами отца, узнавание промелькнуло во взгляде человечки, и она чуть качнулась, не сдержав изумленного вздоха. Князь был доволен и приятно удивлен, он улыбался, а глаза сияли одобрением и нежностью. Жгучая волна прокатилась от груди к щекам, когда я увидел, что девчонка польщенно зарделась. Это происходило доли вздоха, и вряд ли кто-то еще заметил такой по-семейному близкий безмолвный разговор. Кроме разве что Шиаду, сидящего подле отца и наблюдающего за обоими участниками сцены. Он уже вернул себе присутствие духа, потому как отпустил подлокотники кресла и расслабленно откинулся на спинку, придав лицу скучающее выражение.

Для многих присутствующих князь поднялся практически в тот же момент, как Лиссэ решила выпрямиться, он чуть склонил голову и зааплодировал. Следом вскочили все сидящие высокорожденные и члены Совета, а стоящие зрители подхватили овацию. Такого успеха не было ни у одного представляющегося уже в течение пары декад.

Князь сверкнул глазами и ушел в сопровождении своих секретарей вглубь клоарра. Первым возле измотанной девушки оказался лиор Рассьен, и, приближаясь, я услышал его голос:

— Вам нужно сменить одежду, лайнере. — Голос старого мастера этикета сбился от волнения. — Это было незабываемое зрелище. Примите мое восхищение и преклонение перед вашим талантом.

Я заскрипел зубами, таких вот преклоняющихся за моей спиной набралась уже целая очередь.

— О Сестры! — выдохнула человечка, встречаясь со мной взглядом — я мог только догадываться, как выглядели сейчас мои глаза. — Что ты делаешь?!

— Не хотел ничего пропустить, родная, — промурлыкал я в самое ухо Лиссэ, отгородив ее торсом от толпы поздравляющих.

Краем глаза я зацепил жестикулирующего Лий'она, стоящего в стороне от всех с улыбкой до ушей. Девушка скривилась на мое обращение.

— А разве не к этому ты так стремилась? — притворно удивился я, подталкивая ее к шатрру и подавая знак лиору Рассьену сдерживать особенно настойчивых родственничков.