Юлия Григорьева - По воле богов (СИ)

- Допрыгались бездельники.

- Молчи, Сеан,

то грех глумиться над людской потерей.

И вовсе уж они не те.

Как хмур наш князь, и ликом бледен.

И друг его печален.

- Сейчас заплачу, бледен...

Допрыгались они.

А друг их был отчаян.

Теперь уж он не скажет мне,

что мой товар негоден.

Он весел был и шкоден.

Совсем мальчишка ведь, еще бы жить...

Мужчина отвернулся от жены, пряча неожиданную слезу. Женщина сделала вид, что ничего не заметила и скрылась за тяжелой выцветшей портьерой.

Арман и Бониваль миновали княжеский склеп, склепы родовитых сановников и остановились возле белокаменного склепа рода Дорбери. Они переглянулись, и Арман толкнул металлическую кованую дверь с гербом семьи их покойного друга. Она уныло скрипнула, словно тяжко застонала, предвещая что-то недоброе. Сырость, неприятная прохлада и гнилостный запах не мгновение остановили двух молодых мужчин. Но они решительно направились вниз по каменной лестнице. Бони указал, где положили Нерила. Друзья свернули в обширный зал, где стояло несколько каменных гробов, прошли мимо сородичей их погибшего приятеля и остановились перед каменным ящиком, на крышке которого лежало изваяние, как две капли воды, похожее на Нерила Дорбери. Семья не поскупилась, и маг поработал над камнем, наградив его подобием жизни. Арман и Бониваль некоторое время смотрели на румянец, игравший на щеках статуи, на чуть приподнятые уголки губ, будто Нерил едва сдерживал улыбку. На мгновение друзьям показалось, что статуя окажется вовсе не статуей, а их живым другом. И весельчак Нерил прямо сейчас откроет глаза с хитрым прищуром, повернется на бок, подопрет голову рукой и ехидно улыбнется. А потом скажет...

- Ну, что стоите, нюни?

Но сказал это не Нерил, Арман озвучил вслух так и не воплотившуюся в реальность мысль. От звука его голоса Бони слегка вздрогнул, до того не к месту показался ему живой голос среди родовитых мертвецов. Молодой князь достал бутылку, умело откупорил ее и сделал первый глоток.

- Ты говорил, что без вина

не видно смысла бытия.

Ты был не прав, приятель.

Нашел я способ, как пьянеть,

не осушив и пары капель.

Арман передал бутылку вина Бони. Тот сделал глоток, затем взглянул на бутылку и усмехнулся.

- Арман, ты помнишь,

кто из нас напился первый?

Князь так же усмехнулся.

- Конечно, помню - Нерил.

Нашел бутылку и один

в себя он половину влил.

Анжар его тогда порол в присутствии двора.

- И громко нам тогда вещал,

что пить нам не пора.

- А мы за друга заступились,

и врали, что втроем напились.

- Нам не поверили, и мы

тогда надрались, как скоты.

Ты у отца бутылку взял?

- Угу, и под руку попал.

Но после. Тогда нам сколько было?

- По двенадцать где-то.

- Всего-то десять лет назад.

Они помолчали, но Бони снова усмехнулся.

- А помнишь мыло?

- Мыло?

- Мыло,

тогда нам по пятнадцать было.

Неугомонный наш дружок

рассыпал мыльный порошок.

На лестнице, когда прием давали.

Гостей на бал еще созвали,

ну, вспомнил?

- Да, тогда наш Нерил учудил.

Водой ступени он облил,

а сам в засаде притаился

и очень долго веселился,

когда летели сверху гости.

- Хоть хорошо, собрали кости.

А наказали всех троих.

Друзья снова сделали по глотку.

- А помнишь, в наш дворцовый парк

влетели несколько собак?

Когда один огромный пес,

едва не откусил мне нос?

Ведь Нерил спас меня тогда.

С дубиной к нам он подбежал

и пса подальше отогнал.

А там уж стража подоспела

и свору отловить сумела.

Бони нервно потер глаза и сделал большой глоток. Арман положил руку ему на плечо и снова посмотрел на гроб Нерила.

- Он нас спасал не раз.

Да и не только нас.

Парнишка, вспомни, в речке.

Тонул он и на помощь звал.

Ты побежал тогда за стражей,

а я за Нерилом бежал.

Наш друг без страха в воду прыгнул,

лишь скинул сапоги.

И парня вытащил один, не крикнув: 'Помоги'.

Наоборот, меня тогда он отгонял,

и в воду лезть не позволял,

грозился, что отрежет уши.

- С него бы сталось. Тот еще был уж.

Арман и Бони негромко рассмеялись, и в который раз приложились к горлышку бутылки.

- Достойнейший из нас, он славный муж.

Вот только был...

Теперь же здесь лежит недвижим.

О смехе Нерил позабыл.

Не говорит, не смотрит и не дышит.

Не жизнь была, а лишь один туман.

- Мне не хватает так его, Арман!

Бониваль вдруг уткнулся в плечо друга. Он не плакал, слез не было. Но сердце Бони сжала леденящая тоска.

- Ведь мы дружили столько лет!

А одного из нас уж нет.

Казалось, вечна наша дружба.

Что крепче стали, и верней, чем князю служба.

Прошу, мой друг, ты действуй осторожно,

тебя терять совсем уж тошно.

- Эй, Бони, стой! Меня хоронишь слишком рано,

еще Эльмина ждет Армана.

Ты лучше песню жизни спой.

Пусть Нерил мертв, но только телом.

Его душа жива.

И пусть сейчас бесплотный дух,

но мы ему докажем делом,

что не забыт наш добрый друг.

Он жизнь любил.

И каждым жестом об этом миру говорил.

Мы будем жить и за него.

- Жаль не увидит ничего.

Бониваль допил вино, поставил бутылку на пол и посмотрел на Армана. На мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит мертвец, глядящий на него черными провалами глазниц. Бони тряхнул головой, отгоняя жуткое виденье.

- Что этот лавочник в свое вино мешает?

Мне жуть такая показалась вдруг.

- Идем наверх, там свежий ветер.

Излечит он случайный твой недуг.

То склеп нас гнилью отравляет

и мысли разные внушает.

Так поспешим, мой друг.

Спи с миром, Нерил.

Арман подал руку Бонивалю, и тот поднялся, не отказываясь от помощи. Ему все еще было нехорошо. И в лицо молодого князя юноша рискнул взглянуть только на улице. На щеках Армана играл легкий румянец от выпитого вина, глаза поблескивали, и Бони совсем успокоился, спеша забыть свое видение и изгнать с души неприятный осадок.

Молодые люди вернулись в город. Арман свернул на улицу, названную именем его деда, скользнул между домами и остановился перед дверью знакомого мага. Бониваль стоял за спиной друга, не спрашивая, зачем они сюда пришли. Никто не спешил открывать, и князь постучал снова, уже более настойчиво и зло.

- Мой князь, Ирган уехал.

Друзья одновременно обернулись. За ними стояла сухенькая старушонка, раскрыв в неприятной улыбке беззубый рот. Но Арман учтиво поклонился женщине.

- Недолго ли, не знаешь, мать?

Она пожала худенькими плечами.

- Откуда ж мне, старухе, знать?

Но нет его уже три дня.

- Все ополчилось на меня!

Ирган единственный помочь мне мог.

Скажи мне, Бони, отчего наш мир жесток?!

Князь поблагодарил старуху и побрел прочь. Бониваль догнал его и пристроился рядом. Он уже понял, зачем Арману был нужен именно этот маг. Когда-то Ирган выстроил портал в земли матери юного князя. Нравился ему синеглазый мальчишка, и маг любил его, как сына. Он помогал друзьям время от времени, как и в их проделках, так и в проблемах. И все это делал по дружбе. К тому же, он был единственным, кто открыл бы Арману быстрый доступ на земли вампиров. Возможно, помог бы и вызволить юную супругу князя. Но именно сейчас, когда его помощь была по-настоящему необходима юноше, маг исчез.