Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель

Тарл с проклятиями и нечеловеческим рёвом отшвырнул в сторону оружие, отказавшееся повиноваться, и, не оглядываясь, бросился в один из тёмных коридоров, ведущих вглубь замка. Юм успел заметить, как вслед за ним, перепрыгивая через провалы в каменном полу, устремились Пров и Ойван, а Герант поднял меч, брошенный Тарлом.

— Мастер Клён знает своё дело, — произнёс он, разглядывая трещину, расщепившую клинок надвое по всей длине. — Этот меч не может принести вреда никому из рода Бранборгов. Мастер Клён знает своё дело…

Отыскать истину — вовсе не значит убить тайну. Тайный смысл остаётся во всём, как бы глубоко мы ни проникли в природу вещей и сущность событий. Тайна исчезает, когда её перестают замечать.

Ион из Холм-Дола. Наставление летописцам

— Прекраснейшая, позволь мне сказать… — Проповедник угодливо склонился перед Гейрой, угрюмо сидящей на обломке Чёрной скалы. — Пока тебя здесь не было, я не только писал. Я прочёл немало древних манускриптов из тех, что пылятся в подвале. Хомрик там сотню лет прожил, а в них даже заглянуть не удосужился. — Он протянул ей плотно скрученный свиток, перевязанный крысиным хвостом.

— Ты что, хочешь, чтобы я это читала? — раздражённо спросила Гейра, едва взглянув на подношение. Сейчас ей было ни до Проповедника, ни до прочих Избранных. Только что сотворённая шестиглавая тварь, которая возникла из видения, пробившегося сквозь тяжёлый дым тлеющего корня пау, исчезла, вновь слилась с Небытием, повторив судьбу пятирукого болвана с глазами на затылке, гигантской пасти с хвостом, у которой не оказалось ушей, чтобы слышать приказания хозяйки, и разума, чтобы их понять. Твари получались в меру жуткие и не лишённые изящества, но совершенно бестолковые, и они тут же исчезали, стоило отвернуться. — Оставь меня или кишки свои не соберёшь.

— Прекраснейшая, ну зачем я буду собирать свои кишки, если самое ценное, что во мне есть, — это преданность и сообразительность… — Брик ещё ниже склонил голову, но не исчез. Значит, он уверен, что может сказать что-то действительно полезное. — Прекраснейшая… Я понимаю, какие перед нами стоят трудности. Великолепный не оставил завещания, никому не передал своего бесценного опыта…

— Конечно, он думал, что никогда не сдохнет.

— Тебе, Владычица, приходится всё начинать на пустом месте. Твоя воля и фантазия не ведают границ, но тебе не помешает и кое-что узнать. Вот прочти. Видишь, я ничего от тебя не скрываю, а ведь мог бы и сам попользоваться…

Гейра ответила молчанием. Во-первых, в любом заманчивом предложении обязательно должен скрываться какой-то подвох, а во-вторых, она не могла признаться Проповеднику в том, что за всю свою долгую жизнь так и не научилась читать.

— Только выслушай меня, и…

— Где Резчик и Маг? — прервала его Гейра.

— Отбыли к Древним, Владычица, — с готовностью доложил Брик. — За детёнышем. Как было велено.

— Долго ходят…

— Лучше бы вообще не возвращались! — неожиданно для себя самого воскликнул Брик. Когда-то он сам подбросил Резчику идею похитить младенца, но тогда здесь ещё не было Гейры… — Этот детёныш опасен. Стоит ему понять, кто он такой, и нам всем конец. Вот я, например, согласен быть и вторым, и третьим, лишь бы остаться в деле, а он, едва подрастёт, возжелает стать первым, и никто не сможет его остановить. Никто!

Обрывок золотой цепи, болтавшийся на запястье Брика, вдруг обмотался вокруг его шеи.

— Не смей на меня тявкать, — процедила Гейра сквозь зубы.

— Отпусти… — только и смог прохрипеть Проповедник. Цепь тут же обвисла, а Брик упал на колени.

— Теперь говори, что хотел, только быстро…

Брик торопливо отмотал локтей пять свитка и начал читать:

— «Власть над Небытием имеет всякий, чья воля с ним соприкоснулась, но…»

— Короче!

— Здесь заклинания! Те самые, которыми пользовался Великолепный. Я, кстати, подозреваю, что Резчик о них что-то знает, но утаил…

Так. Вот и первый донос. Значит, Проповедник осознал, что она, Гейра, здесь главная, раз начал стучать…

— …вот, например: «Хрвааллоо синтаоовро берухлютца…» — это для отлова блуждающих душ. А есть для вселения их в сотворённые тела, для того, чтобы лишить смертного памяти, для превращения меди в рыжее золото и белое золото… — Брик отмотал несколько локтей свитка. — А вот тут — чтобы создания не исчезали, и ещё много всякого. «Кодекс тайных знаний. Изначальная музыка Сотворения, творчески переосмысленная Триадой Гордых Духов. Записано светлым элоимом Морохаимом, Хранителем Узилища». Вот! Сам Великолепный писал, едва ступив на путь Истины, Свободы и Совершенного Наслаждения. И теперь, когда его с нами нет, следует начинать с того же.

— С чего следует начинать, я решу и без твоих дурацких наставлений. — Гейра поднялась, опершись на его склонённую лысину. — И начнём мы прямо сейчас. Если ты не боишься…

— Чего? Чего мне бояться рядом с тобой, повелительница! — искренне изумился Брик.

— А вдруг то, что мы сотворим, окажется сильнее нас и не пожелает покориться нашей воле? — Гейра уже была готова поднести к свитку пламя, разгоравшееся на её ладони.

— Всякая тварь, какие бы силы в ней ни таились, бывает предана своему создателю. Предана до тех пор, пока сама не ступит на путь Истины и Свободы… Но для этого нужен острый ум, железная воля и неутолимая жажда. И это всё тоже не появится само собой. — Брик даже на мгновение не усомнился в том, что Гейра не станет сжигать бесценный манускрипт. Гейра Несравненная… Гейра Восставшая из Камня, Гейра Страстная, Гейра Ненасытная, Гейра — Совершенная Дрянь… Гейра не откажет себе в утолении жажды, её тело — вместилище соблазнов, её дух — бездна страстей…

— Как только тебе станет страшно от того, что увидишь, произноси заклинание. — На её ладони возникла горка сухого корня, и тут же от неё начал подниматься тяжёлый зеленоватый дым. — Как только ужаснёшься — и не раньше…

Теперь она плыла в тёплом океане забытья, и тысячи голодных глаз смотрели на неё из тьмы, которая была повсюду и даже внутри. Тьма лилась из ушей, растекаясь в бесконечности, но эти глаза, полные жажды и безысходности, смотрели сквозь неё. И чем сильнее сгущалась чёрная завеса, тем лучше видели эти глаза, тем явственней в них читалось желание, мука, ярость, жажда… Стоит пожелать, и на эти безнадёжные взгляды нарастёт плоть их обладателей, а потом произойдёт примерно то, что она уже видела в царстве Аспара, — тот же кровавый пир, но длиться он будет не вечность, а мгновение. Торжество плоти не может стоять на месте — это вечное стремление к чему-то большему, более грубому или более утончённому… Хрустящая простыня из выбеленного льна, зловонная лужа, из которой торчат окровавленные обрубки, — не всё ли равно, лишь бы плоть отзывалась, лишь бы дух замирал от восторга! Чтобы познать вкус величия, нужно сначала почувствовать себя ничтожеством…