Кристофер Сташеф - Шаман

— Ну, и как же мы тут выживем, мудрец?

— Не опасайся, Лукойо. Мои знания послужат вам щитом, а также плащами и шапками. — И, взмахнув посохом, Манало указал куда-то в сторону. — Вперед! Предстоит долгий и трудный путь, а нам нужно добраться туда до полнолуния!

Он развернулся и зашагал, и Огерн пошел за ним, а за ним, ворча и поругиваясь, Лукойо, а за ним — дверг и клайя. Огерн внимательно посматривал на их предводителя и учителя. Показалось ему или действительно Манало чего-то боится и сильно встревожен? Что же там впереди такое, чего убоялся сам Манало?

Они брели по сухой пустыне, где росла только грубая редкая трава — наверное, ее бы хватило для пропитания нескольким козлам, при условии, что те будут не слишком разборчивы в еде. Но вот чем бы смогли эти козлы запивать траву, этого Огерн не понимал. Никакой воды не было видно на многие мили вокруг. Но мудрец шагал и шагал вперед твердым, размеренным шагом и, похоже, точно знал, куда идет.

Первым от жары устал клайя.

— Должен передохнуть, — заявил он остальным и брякнулся на землю.

Кузнец не переставал удивляться тому, что существо такого зверского вида говорит по-человечески. Огерн остановился и наклонился к клайя, намереваясь поднять того на ноги.

— Друг, тут нельзя отдыхать! Станет еще жарче, и солнце спалит тебя!

— Не могу, — пожаловался клайя. — Слишком жарко.

— На вот, охладись немного!

Ругая себя за расточительность, Огерн все же плеснул на голову клайя немного воды.

Клайя изумленно глянул на кузнеца и полизал вымокшую шерсть длинным розовым языком.

— Еще! — умоляюще проговорил он.

— Только несколько глотков, — сказал, обернувшись, Манало. — А потом, клайя, ты должен подняться, и мы пойдем вперед, чтобы поискать тень.

— А что, если мы никакой тени не найдем? — спросил Лукойо и в страхе взглянул на солнце. Как и большинство северян, он никогда не думал, что солнце таит такую опасность.

— Я знаю тут одно место, — успокоил его Манало.

— Знаешь? — ухватился за ответ мудреца полуэльф. — Значит, ты тут раньше бывал?

— Бывал, но немного подальше. — Манало поторопил клайя, тот поднялся на ноги, тяжело дыша и покачиваясь.

Лукойо раздраженно смотрел на Манало и уже готов был повторить свой вопрос, когда увидел, что Огерн едва заметно качает головой. Полуэльф сердито сдвинул брови: почему Огерн указывает ему, что надо делать, а что нет? Однако промолчал. И все же, шагая следом за Манало по безжизненной пустыне, Лукойо не переставал гадать, откуда Манало мог знать, что где-то впереди есть укрытие от солнца.

Между тем они действительно добрались до груды камней, в которых ветер за многие годы проделал множество углублений. Камни даже сумели сохранить кое-какую ночную прохладу. Перекусив жестким печеньем и сушеным мясом и запив съеденное считанными глотками воды, все попытались немного поспать. Как только солнце начало клониться к закату, Манало разбудил всех и снова повел к востоку.

Они шли до темноты, потом остановились и развели костер. В этих краях после дневного пекла вдруг становилось очень холодно. Огерн отправился поохотиться, но не добыл ровным счетом ничего. А вот клайя вернулся с парой кроликов, но сам есть отказался, заявив, что во время охоты слопал третьего. А потом все уснули — крепко и глубоко, но как только забрезжил рассвет, Манало поднял их, и они снова продолжили путь.

Вот так они и продвигались по пустыне примерно с неделю. Манало отказывался отвечать, куда именно они идут и каким образом он ухитряется разыскивать места, где можно укрыться от солнца, как узнает, в каком месте со скалы сбегает ручеек — а такие ручейки они отыскивали каждые несколько дней, и иногда даже не ручейки, а крошечные озерца. Не имея понятия о цели путешествия, все тем не менее послушно шествовали за мудрецом по унылой пустыне, и все мысли были направлены только на то, как выжить, как дойти до очередного привала. Чем дальше, тем более редкой и сухой становилась трава, тем чаще стали попадаться выветренные скалы и песчаные пространства. А потом… в том месте, где Манало надеялся обнаружить источник с пресной водой, оказалась только горка песка, и пришлось всем идти дальше, время от времени освежая рот жалкими глотками теплой воды из худеющих на глазах бурдюков. Наконец как-то раз клайя упал и наотрез отказался подняться. Все остальные сгрудились около него. Бросить его так они не могли, но и нести клайя ни у кого не было сил.

И тут потерял сознание дверг.

Лукойо с отчаянным криком опустился на землю и обхватил руками голову.

— С ума я схожу от этой жары, у меня стучит в висках и дико болит голова! Мудрец, сделай же что-нибудь!

Манало положил ладонь на лоб Лукойо и проговорил древнее заклинание. Полуэльф облегченно вздохнул и прислонился спиной к скале. Манало отошел в сторонку и поманил к себе Огерна.

— Без воды им дальше не уйти, — сказал мудрец Огерну так, чтобы остальные не слышали. — Вот, возьми мой бурдюк. Приглядывай за ним и время от времени, как только захотят пить, давай по нескольку глотков сухого вина — оно утоляет жажду лучше, чем вода.

— Ты так говоришь, словно собираешься уходить, — прошептал Огерн и нахмурился.

— Все верно. Я пойду за помощью. Есть и в этой пустыне народ, и одно племя живет совсем близко. Найду их и вернусь — нет, нет, не уговаривай меня остаться, Огерн. Все со мной будет в порядке. Только прошу тебя, помоги тем, кого я оставлю на твое попечение!

Огерн послушался мудреца, и все делал, как тот велел: бережно тратил воду и вино, хотя смертельная жажда порой так мучила его, что хотелось все выпить самому. На всех жидкости должно было хватить на день. Той ночью Огерн охотился, убил зайца и трех крупных ящериц. Их кровь стала дополнением к дневному питьевому пайку. Одна глупая змея пыталась укусить охотника и в результате попала на обеденный стол. Словом, с едой все было в полном порядке — никто не голодал.

Но когда на следующий день, еще до полудня, Огерн увидел, как клайя, лежавший на боку, задыхаясь, хватает ртом воздух, ему захотелось умереть от отчаяния. Кузнец не сомневался, что мудрец вернется слишком поздно — если вернется, если он сам еще жив, если не погиб от жары и усталости. А если он вернется, то найдет тут только четыре мешка с костями!

И вдруг издалека послышался голос — кто-то звал Огерна.

Огерн с надеждой вгляделся в даль. И вот на фоне неба появились темные фигурки — с полдесятка странных, долговязых существ, которые, казалось, двигаются вразвалку, хотя на самом деле они бежали. Огерн не отрывал от них глаз — таких тварей он прежде не видывал. Длинноногие и длинношеие, с высокими горбами на спине… Ну, точно, с горбами, а на горбах… верхом — люди! Люди, закутанные с белые одежды, такие длинные одежды при такой палящей жаре! А всадники вроде бы не замечали жары и быстро приближались к исстрадавшимся путникам — очень быстро, несмотря на размеренную поступь удивительных зверей. Таких неуклюжих с виду созданий Огерну прежде встречать не доводилось, но по-своему они были очень красивы. А может быть, казались красивыми потому, что их приближение означало избавление от палящего зноя, означало саму жизнь! Огерн закричал, обнял плечи Лукойо и указал ему в ту сторону, откуда приближались всадники. Полуэльф очнулся, приподнялся на локтях, изумленно поморгал и уставился на странных зверей. Губы его шевелились, пытались произнести слова, но, видимо, язык Лукойо одеревенел. Огерн рассмеялся, хлопнул друга по плечу, подхватил под мышки дверга, дабы тот тоже увидел приближение спасителей.