Кирилл Кащеев - Спасти дракона

Пошатываясь, Ирка поднялась на ноги и подтянула к себе воздушную «люльку» с Айтом – от моста на нее снова пахнуло жаром, но стоило сделать шаг назад, как ноги увязли в густой, словно нагретой на солнце траве. Ирка развернула «люльку» с Айтом… и вот тут увидела. По-настоящему. Защищающая от жара тень была тенью Древа. Она думала, что Великий Дуб, Отец дубов наднепрянских был огромен… И он был – потому что понятия «большое», «огромное», «гигантское» вот к этому дереву были просто не применимы! Вселенная большая или какая? Вселенная просто есть, и все внутри нее – и Древо тоже было Вселенной. Оно росло прямо здесь, на островке, громадное Древо с бугристой корой, испещренной бесчисленными дуплами, – и в них непрерывно кипела какая-то своя птичье-беличья жизнь, вовсе не интересующаяся пришельцами. Ствол только был странно наклонный… и тут Ирка поняла, что никакой это не ствол! Это ветка, всего одна ветка! И словно еще один план происходящего открылся – она поняла, что над ней крона Мирового Древа и мелькающие меж ветвей существа – не птички-белочки! Там были и скиаподы, и аримфеи, и рыбо-люди с двумя головами, и просто люди, и порхали змеи. Высоко над головой Ирка разглядела похожий на модельку город – и это была Симурана! Ирка узнала увенчанные мордой Великого Пса ворота. Кажущиеся крохотными жители спешили по своим делам и ничуть не интересовались, что одна ведьма из мира людей видит сейчас их город висящий вниз ратушей на нижней стороне листа Мирового Древа! Ирка опустила глаза и содрогнулась – остров стал как стеклянный, и на тянущемся вниз стволе она отчетливо разглядела синюю ленточку Днепра, текущую меж складками коры. Бугорки вокруг этой ленты оказались наднепрянскими городами, заметен был даже вырывающийся из труб дым. Ствол уходил все ниже, так далеко, что этого не мог ухватить никакой взор, но Ирка видела, словно ей это было позволено, как в невообразимом далеке вьются неимоверные корни Древа и между ними сгущается мрак, одновременно успокаивающий и пугающий до дрожи, и скользят невообразимые тени. Ирка пронзительно вскрикнула и закрыла лицо руками.

А когда открыла, перед ней было просто огромное Древо – невероятное, фантастическое, в каждое дупло которого мог запросто въехать автомобиль, но все же поддающееся осмыслению. А под ногами был просто остров, непрозрачный, поросший густой зеленой травой.

И трава эта совершенно не успокаивала, заставляя Ирку снова нервно дернуться. Она была… будто выкрашенная краской. Нет, будто старуха, сделавшая десяток пластических операций – и гладенькая вроде, и не пожухшая, а неживая. Выстроилась, как под линеечку, вдоль тонкого, как нитка, ручейка с темной водой. Зато с другой стороны ручья трава была не просто живая, а странно, что она еще не бегала! Высоченная, Ирке по пояс, она больше походила на заросли, перла в стороны и ввысь, куполом смыкаясь над вторым ручейком, даже не ручейком, а мерно сочащимися одна за другой капельками, прозрачными почти до невидимости.

Над головой захлопали крылья.

– Ай! – Ирка метнулась в сторону, отталкивая Айта, и превращаясь в собаку. – Гав!

– Прррроклятье, откуда тут псина? – каркнул вывалившийся прямо из пустоты ворон и подлетел выше. – А ну брррысь!

– Брысь говорят котам. – сообщила Ирка, оборачиваясь обратно. – А моего кота тут вообще нет… – вздохнула она. – А ты, случайно, не из воронов Тауэра?

Ворон заложил вираж и плюхнулся на толстенную травинку, которая даже не покачнулась.

– А ты что, знаешь этих брррританских снобов? – Он склонил голову к плечу, блеснули бусинки глаз. Вспорхнул, не дожидаясь ответа. – Не моя пррроблема! Мне тут водички набрррать надо, а ты, если делать нечего, постой на стррреме, вдруг Калин пррррипрется.

«Это не британский, это явно отечественный ворон!» – сообразила Ирка, а вслух спросила:

– А что это за вода?

– Ну ты канаррррейка – не видишь рррразве? Это меррртвая, от ран… – ворон порхнул, покрутил головой, опасливо глядя по сторонам и выдернул из привязанного к груди патронташа крохотный флакончик. Огляделся еще раз и пристроил его прямо под ниточку черного ручья. – А это живая… – перепархивая и пристраивая второй флакон под мерно падающие капли, сообщил он. – Смотррри внимательно, Калин не идет? Карр, куда прррешь? Карр-кар!

Ирка метнулась к черному ручью и опустила в него руки – ледяное оцепенение охватило обожженную кожу, а потом боль схлынула и просто на глазах ожоги стали затягиваться, сменяясь свежей молодой кожей.

– Уберрри свои клешни! – мечась у нее над головой, каркал ворон. – Ну вот, она и морррду свою туда сует! А теперррь-то куда пошла? Брррось, оставь, не трррогай, ты мешаешь! – выставив когти, ворон атаковал Ирку сверху, но она только отмахнулась – нашел чем пугать после Матери Птиц! Она подставила ладонь под скатывающую по наклонному руслу прозрачную каплю – запомнившееся после лечения в деревне приграничников ощущение летней прохлады охватило ее. Неся каплю в ладони, она кинулась к Айту. Капля повисела на кончике ее пальца – и упала ему на губы. И… Ничего не произошло.

– Так он же живой, дурррра! И даже не рррраненый! – презрительно каркнул ворон. – Зачем ему живая вода?

– Мне нужно к Алатырь-камню, – глядя, как прозрачная капля медленно стекает к уголку рта Айта, выдохнула Ирка.

– Так иди по ррручью! Они оба вытекают из-под Алатыррря, не знаешь рррразве? – каркнул ворон. – Иди-иди! Пррроваливай! – вслед заторопившейся Ирке каркнул он. – Пррриперлись тут всякие, так еще на Калина напорррешься, заказ из-за них не выполнишь! Не остррров Буян, а пррроходной дворрр! – ворчливо каркал он, снова пристраивая свой флакончик под капли.

Ирка бежала вверх по ручью, волоча за собой Айта. Он становилась все тяжелее и опускался ниже, как выдыхающийся воздушный шарик. Теперь прозрачные капли стекали прямо по веткам, Ирка уцепилась за одну, вскарабкалась, потом за другую – и очутилась перед дуплом, громадным, как зев пещеры. И рассмеялась – на листе у дупла остался четкий отпечаток раздерганного лаптя. На это Ирка и надеялась – ведь Калин не сказал, что Пенек не пролетал мимо него вовсе! Осталось только узнать, чего Пеньку надо.

Волоча Айта за собой, Ирка шагнула в темноту дупла.

– Вот это и называется: отправить в другой мир так, «чтобы у парней с той стороны не возникло и мысли о нарушении договора»? – презрительно скривилась Оксана Тарасовна, кивая на тяжелый туристический автобус с надписью «Два мира – два образа жизни» на борту. Автобус стоял на трассе у выезда из Запорожья – место не слишком подходящее для сбора туристов, зато ранним-ранним утром тут некому было обращать внимание на странно одетую группу.