Eldar Morgot - Дорога Смерти

— Твою мать в дупло, снова вонь пошла. Уже пора новый лед везти, гниет покойничек, а мне нюхать. Дерьмо.

С этими словами он обмотал лицо тряпкой и потянулся за бутылкой. Промычал ругательство, ведь вина не глотнешь в тряпке проклятой.

— Гютфераны гнойные, чтоб вас мхец бревном оттрахал… Это что за нахер?

Теневик вскочил столь поспешно, что бутыль покатилась по дощатому полу. Вино медленно выливалось, но агент уже крался к дверям, сжимая в руках нож. Приблизившись к дверям, долго прислушивался, сопя и перекладывая оружие из одной руки в другую.

— Тихо, — проворчал он и решился толкнуть дверь. Показались ступеньки.

Факелы горят исправно, ведь он сам о них заботится. Лед белеет внизу, и виднеется черная, закостеневшая рука мертвеца.

— Что там ребята болтали? — теневик молча смотрел на яму и кучу льда, на которой покоилось тело купца Зелона. Обезглавленное тело. — Мол, не разлагается оно, потому что и не человек оно вовсе, а нашпигованное адским зельем чудище…

Снова этот шорох! Верзила-теневик сплюнул и стал спускаться вниз. Строго-настрого велено следить в оба. Вот он и следит.

Твою же душу в бурдюк, смрад невыносимый! У агента даже потемнело в глазах, но упрямо двинулся вокруг носилок. Совершив, наконец, полный круг, теневик хмыкнул и спрятал нож за пояс. Меньше вина надо жрать, и перестанет чудиться всякая хрень. Точно.

Когда за спиной ступившего на первую ступеньку агента раздался очередной шум, он резко обернулся. Перед ним стоял мертвец без головы.

— А…а…а… — от ужаса теневик подался назад.

В черном, начинающем гнить теле вились клубки беловато-серых червей, они словно волны катились от обрубка шеи до кистей и скрюченных синих пальцев. Невыносимый смрад ударил в ноздри потерявшего дар речи агента. Мертвец поднял руку, и целый шар из грязно-белых червей мгновенно переместился на новую жертву. Верзила закричал, но его крик захлебнулся, когда в широко раскрытых глазах теневика заиграла белая поволока, а зрачки покрылись белым, похожим на слизь, туманом.

Миркомор сидел на заборе и осматривал шип на хвосте. Все получилось, хозяйка будет довольна. Удалось быстро задействовать дзапово зелье, а теперь… Миркомор повернул голову и некоторое время наблюдал, как нетвердой походкой человек из подвала вышел из дома и отправился к двум другим человекам, что по-прежнему находились на улице. Миркомор удовлетворенно заурчал, соскочил с забора и скрылся в чернильной тьме. Вслед ему понесся сдавленный крик, тут же сменившийся угасающим хрипом. Но миркомор уже не слышал. Нужно спешить. До Дома Блаженцев нет так уж и близко. А работы там невпроворот.

Зезва редко видел сны. Но в эту ночь ему приснилась Аинэ. Девушка расчесывала волосы черным гребнем и ласково смотрела на мзумца глазами цвета морской волны. Радостная истома вдруг охватила Ныряльщика, он сделал шаг вперед и… И в следующее мгновение чуть не полетел со своей кровати на пол.

— Вставай, Зезва, беда!

Над ним возвышался Каспер с факелом в руках. Лицо юноши было бледным как меловые скалы с баррейнских берегов.

— Что случилось? — Зезва уже пристегивал пояс с ножнами. — Ночь на дворе! Каспер, не молчи!

— Не знаю, — помотал головой Каспер, — сказки какие-то.

Озадаченный Зезва вдруг услышал крики и шум.

— Приближаются к межам Старого Города.

— Кто приближается, курвин корень?! Мятежники прорвались?

Грохот и новые вопли стали ответом Зезве. Не говоря больше ни слова, он поспешил к выходу. Очутившись на улице, застыл в изумлении.

Со стороны Старого Города над домами возвышалась стена огня и дыма, полные ужаса крики носились по ночному воздуху, слышались звон бьющихся стекол и грохот, словно некий великан самозабвенно и радостно обрушивал на каменные стены свой гигантский молот.

— Что это такое, вашу мать в дупло? Каспер…

— Зезва, махатинцы!

Со стороны Площади Брехунов, звеня оружием, бежали солдаты. Тяжело дыша, они промчались мимо Зезвы и Каспера. Командир махатинцев, бородатый ветеран, окинул их мрачным взглядом, но ничего не сказал, лишь прибавил ходу, крепко сжимая рукоять обнаженного меча. Несколько мгновений Ныряльщик и Победитель смотрели им вслед. Затем в гуле и грохоте раздались женский крик и плач ребенка. Мзумцы переглянулись и бросились за махатинцами. Едкий запах дыма уже мешал нормально дышать, но появился еще один запах — странный, обволакивающий, сладковатый. От него мутилось в голове и перед глазами начинали метаться черные круги.

Каспер встал как вкопанный, схватил Зезву за руку. Навстречу им бежали люди, в основном женщины и дети. Их круглые от ужаса глаза метались во все стороны, рты в панике раскрыты, на перекошенных, бледных лицах — печать животного страха. Какой-то старик подбежал к Касперу и закричал высоким голосом:

— Они уже близко, спасайтесь, спасайтесь!

— Кто близко, кто?

— Смерть нам! — вскричал старик и побежал дальше. — Это наказание за грехи! Ормаз покинул нас, мы все умрем в мучениях!

— Гляди-ка, — проворчал Зезва, — про грехи вспомнили, видать, дело и вправду плохо.

Толпа становилась все гуще и вскоре запрудила весь переулок. Зезва и Каспер едва не были смяты этой безумной волной, но умудрились пробраться за угол двухэтажного заброшенного дома, где и прижались к стене, чтобы немного перевести дух. Мимо по-прежнему бежал народ, в основном простолюдины. Они в страхе оглядывались назад, туда, откуда шли дым, гарь и ужасающий смрад. Зезва тоже посмотрел в сторону Старого Кладбища. Мрачные воспоминания охватили его, сменившись тревожным чувством опасности. Курвова могила, что же там такое?

— Только не говори мне, что это…

— Что ты сказал, Зезва?

— Ничего. Предаюсь приятным воспоминаниям.

Раздался треск и прямо перед Зезвой на мостовую упал человек. Каспер бросился было на помощь, но эр уже стоял на ногах спиной к нему и отряхивался. Юноша положил ему руку на плечо и хотел спросить, не сильно ли тот ушибся. Простолюдин повернулся.

Пробегавшая мимо женщина завизжала от ужаса, когда эр бросился на опешившего Каспера. Звериное рычание и потоки белой слюны, изрыгаемые из перекошенного рта, заставили юношу застыть на месте, и не подоспей с мечом Зезва, простолюдин неминуемо бы загрыз Каспера. Он уже тянулся зубами к горлу, когда воздух со свистом рассекло лезвие, и фонтан крови ударил из раскромсанной сонной артерии человека. Женщина продолжала голосить, прижимаясь к стене дома, словно стараясь пройти сквозь нее. Зезва и кашляющий Каспер смотрели на белую жидкость, бьющую из распростёртого тела. А потом эр встал. Голова кренилась на бок, из ужасной раны сочилась белая слизь, глаза горели. Раскрытый рот, с зубов капает та же белесая жидкость. Низкий рык пополам с хрипом и бульканьем вырвался из глотки чудовища, когда эр бросился в новую атаку, в этот раз на Зезву, словно почувствовав, что именно от него исходит основная опасность. В это мгновение Каспер поднял факел чуть выше, и мзумцы содрогнулись. Грязно-белые клубки из шевелящихся червей ползали по лицу монстра, перекатывались под одеждой, уродливыми фурункулами взбухали под кожей. Глаза покрыты белой поволокой, и Зезва вздрогнул, отступая на шаг. Он уже видел, видел такие глаза раньше.