Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

Алак непонимающе смотрел на Аньена. Мальчишка нёс какую-то ерунду. Заметив удивление на лице Таодана, маленький князь лишь усмехнулся и поднял руку. На мгновение её окутал едва заметный сверкающий песок, который в следующий миг обратился в плотную чешую, пластинами укрывшую руку от запястья до самого плеча. Старая ведьма удивлённо выдохнула, а воины, сидевшие у костра, отшатнулись назад. Острые драконьи когти сверкнули при свете пламени.

- Я не маленький мальчик, сестрёнка, - прошептал Аньен, обернувшись к змеиной княжне. - Я воин. И если я могу помочь всем этим людям здесь, я помогу. В конце концов, я князь Питонов. Это мой долг.

Алак нахмурился. У него не было выбора. Он должен был принять это предложение, если хотел обезопасить Фабар. Если, конечно, старая ведьма говорила правду, и Безликие действительно возвращались. Но с такими вещами не шутят. Как не вовремя Корсаки развязали новую войну! Или... или это было сделано нарочно? Неужели Псы специально напали на Фабар, чтобы отвлечь всех от своих грязных планов? Слухи о том, что Корсаки служат Первым богам, ходили и раньше, но в них мало кто верил. Теперь же Алаку всё больше начинало казаться, что это похоже на правду.

- Хорошо. Я оставлю Аньена, - кивнул Таодан. - Посмотри же, великая Провидица, не случится ли с ним ничего в наше отсутствие? Я должен знать.

Старуха сухо рассмеялась и перебросила кости. Окинув их зорким орлиным взглядом, Мед'ен откинулась назад и подняла на Алака чёрные глаза, лишённые всяких эмоций.

- Песчаный Принц в безопасности, мой шаттар. А вот на счёт вас... - она наклонилась, чтобы слышать её мог только Алак. Молодой император хотел было отстраниться, но ведьма крепко схватила его за руку и прошипела на самое ухо: - Три женщины умрут.

Алак резко отстранился назад и изумлённо посмотрел на Провидицу. Она же совершенно спокойно собрала кости обратно в мешочек и, спрятав его под одеждами, рассмеялась. Смех её был похож на скрежет, и по спине Ворона пробежала дрожь. Три женщины умрут.

Остаток вечера молодой император провёл за раздумьями. Предсказания старой ведьмы не давали ему покоя. Мёртвые, покидающие свои могилы, три женщины и Безликие... Ещё больше Алака волновали Корсаки и их связь с Первыми богами. Неужели всё это было правдой? А если против Безликих помогало не только драконье пламя, но и волчьи когти, тогда понятно, почему Псы так старались заключить договор с волколаками. Чтобы потенциальные враги стали союзниками.

Молодой Ворон вздрогнул. А если волколаки, что тогда нападали на Академию, приходили за ним? Корсаки могли узнать о том, что где-то рядом спрятано яйцо настоящего врана, ещё одного существа, способного дать отпор Безликим. Из горла Алака вырвался приглушённый рык. У этих чёртовых Псов всё было продумано до мелочей. Они просчитали каждый ход своего противника. Но, кажется, не предполагали, что в молодых Питонах проснётся их сила.

"Если бы только Ньёр был с нами", - подумал Алак, стиснув кулаки.

Боги услышали его. Через неделю прилетела птица. Алак ещё спал, когда в его палатку ворвался Га'кеон. В руках он сжимал большой свёрток бумаги.

- Проснитесь, мой шаттар. Это срочно.

Таодан недовольно забормотал и протёр руками заспанные глаза. Он и без того плохо спал, а все вокруг норовили разбудить его ни свет ни заря. Но когда юноша поднял глаза на янгула и увидел, каким бледным было его лицо, сон как рукой сняло. Резко сев в постели, Ворон протянул руку и выхватил письмо. Спросонья молодой император не сразу нашёл скреплявшую бумагу печать. Но когда его пальцы коснулись застывшего воска, Алак замер. Он никогда прежде не видел этого узора. Юноша знал символы каждого княжества, мать заставляла его заучивать их наизусть. Этот дракон был ему неизвестен. В Сангенуме вообще не было княжества, которое использовало бы на своём гербе крылатого змея!

- Что за шутки? - пробормотал Алак, осматривая письмо. Га'кеон ещё выглядел взволнованным. Он и сам не знал, кому мог принадлежать этот герб.

- Письмо было доставлено тремя сутками ранее в Елес. Его принёс сокол.

- Сокол? - Алак удивлённо вздёрнул бровь. - Кто-то из наших западных князей? Талмэи?

На мгновение сердце в груди юноши забилось сильнее. Он уже давно не получал вестей от своих друзей и даже не знал, пережили ли они пленение в Драмире. Кто-то говорил, что Красные берега вновь находились под властью южан, но Алак не знал, можно ли было верить этим слухам. Га'кеон покачал головой и сдавленно пробормотал:

- Это был не западный сокол. И он прилетел из Вэлна.

От напряжения Таодан почувствовал, как пульсирует его висок. С начала войны не приходило ни одно письмо из Вэлна. Даже когда Фабар пытался договориться об обмене военнопленными. Теперь же Юг сам писал им. Но эта незнакомая печать не давая Алаку покоя. Он даже не мог представить себе, кому она принадлежала. Грозохвост, лежавший рядом, толкнул клювом руки юноши. Действительно, лучший способ узнать, кто этот таинственный человек - это открыть письмо и прочитать. Тяжело вздохнув, молодой император осторожно сломал печать и развернул листок. Написано было на шиттарийском.

- Би'лак? - удивлённо спросил Алак, прочитав имя, и посмотрел на Га'кеона. - Ты знаешь такого?

Янгул отрывисто кивнул головой.

- У шиттариев есть свои люди в Вэлне. Этот был одним из нас, но мы потеряли связь с ним около года назад. Удивительно, что он до сих пор жив. Мы считали его погибшим. И что же он пишет?

Алак вновь устремил взгляд в письмо и почувствовал, как сердце его пропустило целый удар. Рука шиттария тоже дрогнула в тот момент, когда он писал эти слова. Молодой Ворон осторожно коснулся бумаги, пытаясь удостовериться, что это действительно не сон. Пальцы провели по шероховатой поверхности, угодили в ямку, оставленную острым краем пера. Алак даже почувствовал запах чернил, которыми были аккуратно выведены буквы. Это не могло быть правдой. Таодану казалось, что он просто спит и видит сладкий сон.

- Мой шаттар? - окликнул его Га'кеон и вздрогнул, когда Алак резко вскочил на ноги. Бросив письмо на стол, юноша выскочил из палатки. Грозохвост едва успел последовать за ним. На бегу распахнув огромные крылья несколько раз, он взлетел. Сильный ветер затрепал лёгкие палатки и едва не сшиб Таодана с ног, но тот удержался. Он пронёсся через весь лагерь и опустился у большого пёстрого шатра. Сердце в груди сжалось. Аньюн была там, юноша слышал её голос. Девушка о чём-то весело говорила со своими подругами. Обрадуется ли она новости, или испугается? Алак помнил, что в последнее время княжну тревожили странные сны. Как и его. Они все видели одно и то же. Ворон, дракон, змея и лиса.

Резко выдохнув, Таодан решительно вошёл в шатёр. Молоденькие шиттарийки и фабарские служанки Аньюн тут же опустили взгляд и поклонились ему. Змеиная княжна сидела на горе подушек и широко улыбалась. На мгновение Алак засомневался, стоит ли её беспокоить такими новостями. Нет, тревоги его были бессмысленны. Конечно же Аньюн обрадуется этому письму.