Саша Суздаль - Туманный Кот

Правда, когда она бросала взгляд на баржу, её лицо темнело, навевая на глаза грусть. К тому же она больше никогда не возила обеды на баржу, предоставив данное занятие Котину и Стаху. Камень, брошенный кем-то в лоб Слэя, почему-то вышиб из его памяти отношения с Секлецией, а Эйсин, невольно поцеловавший его во сне, возбудил в нём любовь. Если бы он подробно объяснил это Секлеции, то её романтичная натура назвала бы Слэя спящий принцем, а Эйсин – разбудившая его принцесса.

Только с принцессой не повезло, так как она оказалась мальчиком. Секлеция, прожив много лет на Земле, знала, что там отношения двух мужчин пусть и не нравятся, но и не осуждаются, поэтому считала связь Слэя и Эйсина нормальными. Правда, через некоторое время, достаточно хорошо изучив певучий язык братьев Гай, она узнала, что Эйсин – девушка. Известие о том, что Эйсин не парень и, даже, не Эйсин, а Эйсинора, поразило Секлецию, как в одно мгновение рухнувшее мироздание, и её не покидало ощущение, что её нагло и подло обманули.

Выросшая в окружении мужчин, Эйсинора одевалась, как братья, да и привычки её напоминали мужские. Дралась она наравне с другими братьями и палкой владела великолепно, в чём мог убедиться Слэй. Но, увидев спящего дрима, она во сне размечталась и невольно поцеловала его, чем вывела Слэя из комы. Получив такой красивый подарок, Эйсинора не собиралась его никому отдавать и, скорее, убила бы любую другую женщину, притронувшуюся к Слэю. Так что то, что Секлеция отсутствовала на барже, спасло её от гнева Эйсиноры, иначе мексиканская девушка лежала бы на дне Депры.

Братья Эйсиноры скоро догадались, что их сестра влюбилась в ожившего Слэя, но своего мнения не выражали, только бросали настороженные взгляды на бывшего дрима. Может быть, они даже обрадовались, так как их неспокойная сестра доставляла им много хлопот, а в последнее время, в силу своей влюблённости, ходила, как пришибленная и всем улыбалась.

Расстановка сил так и осталась: Стах, Котин и оживший Слэй вместе с Эйсинорой сопровождали баржу, а семь братьев находились на баркасе, управляясь с парусами. В трудные минуты, взявшись за канат, братья тянули баржу руками, а Стах и Котин и Слэй брались за жерди.

Полноводная река во многих местах разливалась по низине, образуя цепочку озёр, соединённых между собой руслом реки Депры. Такая её структура способствовала парусному судоходству как вниз по реке, так и вверх, до самой столицы, Лыбы. Монотонная работа нравилась Стаху, так как, занимая руки, оставляла голову свободной, насыщая её разными мыслями и рассуждениями.

Ему нравилась работа на барже и, если бы братья Гай разрешили, то он бы с удовольствием плавал по реке вместе с ними. Он снимал рогожки с бочек, помешивая воду деревянной лопатой в виде гребешка, чтобы рыба не задохнулась и не уснула. Иначе её не доставишь живой до столицы. Закончив с бочками, он принялся подметать палубу, поглядывая на Слэя и Эйсинору, которые сидели рядышком возле румпеля и обнимались.

«Доиграются!» — незлобиво подумал Стах и поднял мешок Котина с сасом, положив его на доску, придавливающую рогожку. Закончив подметать, он повернулся, чтобы положить мешок на место, но его не увидел. Чуть-чуть озадаченный, он оглядывался вокруг, но нигде мешка не нашел. Поискав ещё раз, он увидел насмешливый взгляд Эйсиноры.

«Вот, зараза, спрятала», — подумал Стах, совсем не сердитый на девушку. Дальнейший осмотр ничего не дал и он ещё раз посмотрел на Эйсинору.

— Что-то случилось? — невинно спросила она.

«Ещё и притворяется!» — хмыкнул Стах. Подошёл Котин и спросил:

— Что случилось?

— Эйсинора спрятала твой мешок с сасом, — сдал девушку Стах.

— Я ничего не прятала, — искренне возмутилась девушка. Если бы Стах был на месте Котина, то, несомненно, ей бы поверил, но так как данный казус случился с ним – доверия к Эйсиноре отсутствовало. Котин, больше недовольный тем, что Стах озвучил наличие у них саса, предпочёл бы не раздувать скандал, поэтому предложил Стаху: — Поищи лучше.

Тот, кто принимал сас, не видел сны, навеянные дримом, становился раздражительным и агрессивным, а со временем сходил с ума. По крайней мере, так рассказывали. Как всегда, находились любители запретного, поэтому сас ценился очень дорого. Возможно, потому, что его доставка в столицу чревата неприятностями. Распространителя саса в лучшем случае ожидали удары палок, а в худшем – допросы в подвалах Канцелярии. Корсаты Канцелярии находились во всех странах, а подчинялись только Дарующему.

Так как никто, кроме Хутина, не видел Дарующего, подчинялись властелину, его заменяющего. Поиски мешка с сасом ничего не дали, тем более что к ним с удовольствием присоединились Слэй и Эйсинора.

— Может, мешок упал в бочку? — предположила Эйсинора. Стах, поняв, что она спрятала мешок где-то за бочками, снова обшарил угол, но ничего не нашёл.

— По-моему, ты тёрся возле этой бочки, — сказала Эйсинора, вытягивая из воды намокшую рогожку, и добавила: — А мешок упал на дно, — с этими словами она опустила руку в воду и вытащила мешок из воды. Вероятно, сас растворился в воде, так как мешок похудел вполовину.

— А рыбки дохлые! — отчего-то со смехом сообщила Эйсинора, несмотря на то, что Стаху было не до веселья. Укоризненный взгляд друга Котина не радовал, но что скажут братья за испорченную рыбу! «Вот и поработал!» — с горечью подумал Стах.

— Я не скажу Гретору, — успокоила Эйсинора, продолжая хихикать.

— Что не скажешь? — спросил Гретор, переваливаясь через борт. Неожиданное его появление погрузило общество истребителей рыбы в ступор, но старшему Гаю ничего объяснять не пришлось – он сразу заметил сдохшую рыбу.

— Разложите её на палубе, пусть сохнет, — сказал Гретор, — продадим её в Кривом Роге.

— Там своей хватает, — сказал Котин, огорчённый потерей половины саса.

— Такой, как у нас, нет, — отчего-то загоготал Гретор и кивнул Слэю: — Иди со мной.

—А я? — пролепетала Эйсинора.

— Сиди здесь! — жёстко сказал Гретор и повёл дрима к шлюпке.

Развешивая рыбу за бочками в тени, Эйсинора напряжённо наблюдала за шлюпкой, идущей к баркасу, а когда Слэй и Гретор скрылись за каютой, прямо в брюках и куртке сиганула за борт, вплавь направляясь к баркасу.

Мари лежала на шезлонге, наслаждаясь теплом солнечного дня. Несмотря на то, что такое происходило каждый день, ей не надоело простое созерцание окружающей природы и почти как растительное существование. Главным в её жизни оставалось то, что она любила, а её любили в ответ. Данное обстоятельство украшало её жизнь и делало Мари счастливой.