Саша Суздаль - Туманный Кот

— Планеты живыми не бывают, — категорически сказал Веельзевул, хотя некоторое сомнение тёмным гадом ползло в его душе – он видел планет намного меньше своего начальника. Гаагтунгр ему не ответил, так как задумался над нерешаемой задачей – пленника им не достать, пока планета не погибнет. Стоило опуститься вниз, на поверхность планеты, и разобраться на месте, кто отправил их пациента в местный ад, а также разобраться, отчего планета, обычно мёртвая, вдруг ожила. Возвращаться назад без результатов нельзя, так как с ними не будут цацкаться, а сразу рассеют в Ничто.

Бзын, несмотря на то, что совсем расстроился из-за потери Мэриэнеллы, отправился в башню дрима выполнять свою работу. Низвержение кумира народа до уровня дрима произошло так быстро, что Бзын совсем растерялся и существовал, как автомат, выполняющий функцию сохранения жизни. Он поднялся по ступенькам на самый верх и опустился на стул, привинченный к полу. Шлем, надетый на голову, был готов связать его с мыслеформами Тома, и только осталось, что заснуть. Он невольно вспомнил Мэриэнеллу и её улыбку, которую она подарила Слепому, отчего на душе поселилась меланхолия, а голову оккупировали грустные мысли. Опустив голову на руки, Бзын, всё-таки, заснул, а так как собственные переживания подавляли внушаемые мыслеформы Тома, то все уснувшие видели прекрасную Мэриэнеллу на баррикаде, которая вдохновляла бастующих своими непонятными словами.

Внезапно Мэриэнелла исчезла, и появилось твердое лицо Слепого, который, чеканя слова, говорил прямо в душу каждого. Непроизвольно, у каждого спящего поднималась волна неописуемой гордости за свою Тартию и неизмеримая любовь к новому властелину, Слепому.

« Хочу поблагодарить всех вас за поддержку, за единение и солидарность в судьбоносный момент, когда решается очень многое для будущего нашей страны. Мы вместе прошли через испытания, которые по плечу только зрелой, сплочённой нации, живущей в суверенном и сильном государстве. Тартия на деле доказала, что способна защитить соотечественников, с честью отстаивать правду и справедливость.

Наша страна сделала это благодаря вам, граждане Тартии. Благодаря вашему глубокому пониманию смысла и значимости общенациональных интересов. Мы осознали неразрывность, цельность пути нашего отечества. И мы верим в себя. В то, что многое можем изменить, и всего добьёмся.

Мы должны помнить о том, что нас ждёт впереди. Мы знаем волю и желание наших соседей. Мы должны присоединить к нам жителей Белда и Райна, так как они явно заявили о своём желании жить в Тартии. Они тоже хотят ощутить в душе гордость, являясь моими подданными.

Уважаемые друзья! Уважаемые граждане Тартии! Закончу сегодняшнее послание тем, с чего и начал. В этот судьбоносный момент наш народ ярко продемонстрировал и национальный подъем, и жизненную стойкость, и патриотизм. А сложности, с которыми мы сталкиваемся, создают для нас новые возможности. Мы готовы принять любой вызов времени и всех победить ».

Бзын проснулся от криков, которые раздавались внизу. Через громкий гомон явно слышались здравницы: «Слава новому властелину!» «Что за бред они кричат?» — думал Бзын, впервые вспоминая то, что ему снилось. С ужасом он понял, что его сон видели жители Тартии, и он славил Слепого, как героя. Бзын схватил кружку воды и выпил её одним махом, а потом собрал свой нехитрый скарб и спустился вниз. Пробираясь среди ликующих жителей Мокаши, он добрался до городских ворот и побрёл по тропинке в лес.

Две туманные личности, висящие над башней дрима и наблюдавшие за жителями Мокаши, удовлетворительно хмыкнули. Веельзевул, провожая взглядом Бзына, спросил у Гаагтунгра:

— Может, его вернуть?

— Не нужно сюрпризов, — качнул головой Гаагтунгр, — мы с этим справимся сами.

Две тени нырнули в башню, а на полыхающие яркой звёздной россыпью ночные небеса медленно надвинулись тёмные облака, остудив проснувшийся народ Мокаши мелким противным дождём.

— Кажется, наша планета сердится, — произнёс Гаагтунгр. Точно волк перед схваткой, он оскалил свою пасть, полную острых зубов.

Мари целый день промаялась, опустошенная, с растрёпанными, как на ветру, чувствами, не имея точки приложения сил и субъекта, на который можно обрушить свою неиспользованную любовь и сексуальную энергию. Так как вокруг завалявшихся мужчин не имелось, а стоящих и подавно, то данное состояние, в последующей перспективе, обещало ей огромную хандру, скуку и депрессию.

«Ах, если бы сейчас появился Мо!» — подумала она, ковыряясь в своих глифомах, которые, в ответ, пустили тёплую волну. «Стоп! Какой Мо?!» — очнулась Мари, второй раз, за последнее время, натыкаясь на обрезанную фразу из очищенных глифом. «Видимо, нужна психологическая разгрузка!» — подумала она и поднялась с кровати, на которой валялась. Появившись на крыльце дворца Уолла, она увидела усыпанное яркими галактиками звёздное небо и очарованно уставилась на него. Необозримая глубина завораживала, навевая мысли о бесконечности, о своём месте в этой беспредельности, плавно перекатываясь к мыслям о дочерях.

«О каких дочерях? У меня, бессмертной, не может быть дочерей?!» — снова очнулась Мари, вспоминая о том, как к ней в наследники навязывался Уолл. Его нелепый рассказ даже не рассмешил Мари.

Вероятно, парень насосался амомедаров [16]и перепутал фантазии и действительность. Так бывает. Иногда самой хочется присосаться к амомедару и погрузиться в сказочный мир, далёкий от действительности.

Мари очнулась, когда на лицо упала первая капля дождя. Тёмная туча заволокла небо, скрывая и звёзды и галактики от взора глаз. Словно подстёгнутая лошадь, она разбежалась и полетела по тропинке, едва касаясь её ногами. Впереди плескалось озеро, и она понеслась к нему, как ветер, а потом прямо с берега прыгнула и нырнула в глубину. Извиваясь, как лента на ветру, она раздвигала слои воды, ввинчиваясь своей упругой плотью в возникшую турбулентность и скользя, как птица на крыле.

Симпоты обнаружили впереди стену купола, но Мари так уверовала в свои силы, что проскочила препятствие, совсем его не заметив. Она вынырнула на противоположном берегу и удивилась своей одержимости. В душе проснулась озорство, и она тут же решила навестить Тома и Тим, так как к первому уже не чувствовала любви, а со второй не стоило ссориться, потому что делить им уже нечего.

Том и Тим в это время испытывали явный дискомфорт в общении, так как Тим не простила Тому его утреннее исчезновение, а Том чувствовал себя виноватым только перед Мари, а ревность Тим находил излишней. Появление перед ними мокрой Мари вызвал у них некоторый фурор, так как они, соблюдая друг перед другом приличия, усадили её перед камином, который ей вовсе не нужен, и предлагали выпить разные напитки. Мари, принимая из рук Тим бокал с красным вином, улыбаясь, спросила: — С ядом?