Кирилл Запорожан - Тёмный мастер

Парень не успел ничего сказать, когда туман поглотил его тело. Раздался крик боли. Всего один. Его тело ломало и крутило, словно в гигантской мясорубке. Черный балахон быстро пропитался кровью. В нескольких местах его прорвали обломки костей.

Туман исчез. Со смертью создателя развеялось и само заклинание. Я медленно подошел к трупу. Молодое лицо побледнело, из уголка рта стекала тоненькая струйка кровавой слюны. Сейчас лицо парня выглядело совсем детским, на нем застыла обида и удивление.

Труп я обыскивать не стал. И так ясно, что ничего полезного я на нем не найду. А теперь надо возвращаться в деревню и сказать старосте, что с частью их проблем я разобрался. Хотя лучше скажу, что разобрался со всеми проблемами, пусть селяне не волнуются. А потом мы сами тихо наведаемся в Башню Некроманта.

Бесшумно, словно тень я вернулся в деревню и вошел в пустой трактир. Поднялся на второй этаж, лег на свою постель и проспал до утра.

Проснулся я очень рано. Несмотря на то, что всю ночь небо было ясное, из-за горизонта приползли тяжелые свинцовые тучи. Умывшись, я накинул плащ и вышел во двор. Утренняя свежесть приятно охладила мокрое лицо и руки. Я вздохнул полной грудью и поморщился. Вместе с воздухом я вдохнул запах смерти, который витал здесь повсюду. И, кажется, со вчерашнего дня концентрация смерти в воздухе еще больше усилилась.

Деревня медленно просыпалась. Недалеко закричал петух. Ему ответили с другой стороны села. Замычала корова, залаяла собака. Скоро захлопали ставни и двери — люди тоже просыпались.

Из трактира выглянула служанка, выплеснула под забор воду из медного таза. Заметив меня, смутилась, но затем улыбнулась и скрылась за дверью. Но буквально через пять минут вернулась, неся в руках глиняную кружку, над которой поднимался пар.

— Возьмите, господин, — она протянула мне питье. — Я приготовила отвар из трав. Выпейте, пока я не приготовлю завтрак.

Я поблагодарил и принял из ее рук завернутую в тряпку кружку. Отхлебнул. Горячая волна разлилась внутри меня, наполняя внутренние органы. Вкус ромашки приятно щекотал во рту.

Допив напиток, вернулся в трактир и сел за один из столов, откинувшись на спинку стула. Отчаянно зевая по лестнице спустился Ламберт. Заметив меня, улыбнулся:

— Опа! Не успел проснуться, а он уже тут ест.

— Я только жду, — усмехнулся я в ответ. — Хотя учитывая то, что я уже почти сутки ничего не ел, неплохо было бы поторопиться с завтраком.

Последние слова я выкрикнул погромче, чтобы слышали на кухне.

Шут опустился на соседнюю скамейку:

— Зачем спешить? Сейчас все вместе перекусим, а потом пойдем охотиться на гриндира.

— Уже не требуется. Гриндир селянам больше не помешает, — как бы между прочим зевнул я.

— Что?!!!! — взревел Ламберт так, что в шкафу задрожала посуда, а на лестнице появились Пауль и Кира, сжимая в руках оружие.

— Что стряслось? — поинтересовался рыцарь.

— А Темный разобрался с гриндиром без нас, — пожаловался Ламберт. — Заграбастал себе всю славу и золото!

— Какое золото? — изумился я. — Мы ведь договаривались только на еду и ночлег.

— Не знаю, о чем ты там договаривался, а мы договорились на десять золотых.

Я не успел возмутиться, потому что девушка наконец-то подала на стол. Свежий хлеб, овощной суп и запеченное свиное бедро были превосходны, хотя назвать этот прием пищи завтраком у меня бы не повернулся язык. Слишком уж плотным он был.

Покончив с трапезой, мы вышли на улицу, где нас уже поджидал Сердик в окружении десятка крестьян.

— Доброго вам утречка, милсдари, — поздоровался староста, пряча глаза.

— И вам не хворать, — усмехнулся я. — Почему не разбудили, как я приказал?

— Мы вечером посовещались, — старик оглядел присутствующих односельчан, всех как один здоровых мужиков, — и решили, что не нужна нам ваша помощь. За еду и ночлег денег не возьмем с вас, но лучше уезжайте, милсдари. Ступайте своей дорогой.

— Как-то быстро вы меняете свое решение, — я направился к лошадям. — Впрочем, это уже неважно. Ночью я разобрался с монстром. Без вашего вмешательства.

— С гриндиром? — изумился староста.

— С гриндиром, с ним самым, — кивнул я. — Хотя мы ведь оба знаем, что никакого гриндира здесь нет и не было.

И я внимательно посмотрел старосте в глаза. Услышав мои слова, Седрик побледнел.

— Зачем ты обманул меня, старик? Почему не сказал, что у вас живет некромант?

— Что ты с ним сделал? — дрогнувшим голосом спросил старик.

— Какая теперь разница? — я пожал плечами. — Главное, что теперь он вас не побеспокоит.

— Зорик, — прошептал Седрик и сжал кулаки. — Убийца! Ты убил моего сына!!! Взять его!

Это он крикнул окружившим нас мужикам. Те рванулись вперед, но между нами словно два столба выросли Ламберт и Пауль, ощетинившись своим оружием. Селяне тут же подались назад.

— Сына? Признаться чего-то подобного я и ожидал. Но теперь объясни мне, старик, — я приблизился к старосте, — почему ты скрыл от меня эту маленькую тайну.

— Это был мой сын!

— И именно поэтому ты ничего не предпринимал? Подвергал опасности всех жителей деревни, чтобы избавить от проблем свое ненаглядное дитя? — я шагнул вперед.

— Он никому не желал зла, — попытался оправдаться староста.

— Но пожелал зла мне! Вы, люди…

— Темный! — окликнула меня Кира.

— … никогда не обращаете внимания на чужие проблемы…

— Темный!

— … на чужое горе. Пока вас самих не постигнет беда! Но вот только тогда уже становится слишком поздно о чем-то сожалеть! Когда же вы научитесь замечать кого-то кроме себя!!!

— Темный! Нож убери!!!

Из моих глаз ушла злоба. Я внезапно понял, что весь свой монолог провел, приставив Пьющего Души к горлу Сердика. По тонкой старческой шее, по сухой коже текла струйка крови.

Глубоко вздохнув, я убрал нож. Не глядя на старика, я пошел к лошадям. Залез на своего скелетика.

— Скажи старик, — спросил я, глядя на север, — твой сын был в Башне Некроманта?

— Да, — тихо ответил Сердик. — После того, как он побывал в башне и проявились его способности.

Больше ни о чем не спрашивая, я направил коня в сторону леса.

Башня Некроманта, черная, словно вырубленная из куска угля и прямая как палка торчала посреди выжженной пустоши, словно…

— Что-то она мне напоминает, — проговорил Ламберт. — Торчит здесь, словно палец. А вовсе не то, что вы все подумали.

— Тише ты, — оборвал друга Пауль. — Не до шуток.

Действительно, смеяться не хотелось. Атмосфера была тяжелая, ощущение зла, смерти, боли и крови давило со всех сторон. Концентрация смерти в воздухе была настолько сильной, что у меня заломило виски.

Использовать ширму я не мог, потому что тогда перестану чувствовать любое изменение в магическом фоне, а этого допустить нельзя. Придется терпеть. Я спустился с коня и пошел вперед, ведя существо под уздцы.