Анна Завгородняя - Невеста Севера [СИ]

- Хаген, - прошептала я.

Его лицо казалось было сплошным синяком. Разбитые в кровь губы, рассеченный висок, пепельного цвета кожа, шрам на лице выделялся сильнее, чем обычно ... но его глаза улыбались, глядя на меня.

- Данка, - голос был слабым, - Где мы? Что произошло?

- Не сейчас, - я осторожно положила свои пальцы на его губы и направилась к лодке, в которой оставила сумку, данную мне Льетом. Еще на рассвете, после того, как мне удалось перетянуть Хагена подальше от берега, положив его на шкуру, я спрятала в камышах, растущих у реки, впадающей в море, нашу лодочку и только после этого занялась исследованием содержимого сумки. Там оказалось много интересного, и я не могла мысленно не поблагодарить Льета за то, что он позаботился о многих вещах. В сумке лежал короткий охотничий нож в простых ножнах, заточенный до идеальной остроты, так же там было кресало и глиняная бутылочка, наполненная каким-то отваром, скорее всего, это было обезболивающее. Я ложась спать, пригубила его, хотя сомневалась, что Льет хотел отравить Хагена таким образом, особенно после того, как накануне спас. Но следовало все проверить. Я не доверяла этому человеку. В конце концов, в его жилах текла одна с Гейрмундом кровь, и кто знает, на какую подлость он был готов. Но зелье оказалось безобидным, хотя пригубив всего каплю, я тут же почувствовала сильную сонливость. Усталость накатила на меня, и я буквально упала рядом с Хагеном, прижалась к его телу и моментально уснула.

Сейчас же я достала из сумки отвар и поспешила обратно к мужу. Присев возле него на колени, я откупорила бутылочку и поднесла ее горлышко к губам Хагена.

- Пей, - сказала я, приподнимая его голову.

Хаген привстал и отвел мою руку, протянутую к нему.

- Я и сам могу себя обслужить, - сказал он и, морщась, сел. Затем взял из моих рук зелье и сделал большой глоток, после чего вернул мне бутылочку обратно.

- Как мы выбрались из поместья Гейрмунда? - он вопросительно посмотрел на меня.

- Льет помог, - призналась я.

Брови Хагена поползли вверх. Потом его лицо приняло холодное выражение. В глубине глаз скользнула ненависть. Я медленно обняла его. Некоторое время мы просто молчали, затем я отстранилась.

- Давай я перевяжу тебя, - сказала я, заметив, что его туника обагрилась свежей кровью. Хаген молча кивнул. Я оторвала от своей рубашки длинную широкую полосу и начала снимать с мужа тунику. Обнажив его грудь я не сдержала яростного вздоха, увидев ярко желтые следы от ударов на его теле и множество глубоких порезов, один из которых сильно кровоточил... Но тут я заметила еще одну особенность и невольно положила ему на грудь ладонь.

- Хаген, - произнесла я.

Он посмотрел мне в глаза и едва заметно улыбнулся.

- Она исчезла!!!

Я некоторое время глупо пялилась на его грудь. Татуировки со змеей больше не было.

- Что произошло? Как? - только и смогла сказать я.

- Мне вообще-то холодно, - намекнул он. Я спохватилась и тут же стала перевязывать его рану. Сердце в груди бешено колотилось. Я не верила своим глазам. Когда я снова натянула на него тунику, Хаген лег на шкуры, слегка поморщившись от боли. Я сидела рядом, пристально глядя ему в лицо.

- Гудхильд сняла с меня свое заклятье, когда поняла, что прокляв меня, тем самым образом, связала нас в единое, - сказал он, - Она долго не могла понять, как у нее иногда на теле появлялись раны. Гудхильд долгое время считала, что это побочный эффект заклятия, позволившего ей жить, будучи нежитью, но когда мы встретились, все встало на свои места.

Я прищурила глаза.

- Когда люди Гейрмунда стали меня избивать, она присутствовала при этом, и ей внезапно стало плохо. А после того, как один из воинов Льета проткнул меня ножом, из ее груди тоже потекла кровь. Так она поняла, что если она не снимет с меня свое проклятье, то рискует умереть вместе со мной.

- Значит... - я медлила, - Значит, теперь ты будешь жить? - мои глаза с надеждой смотрели на Хагена. Он только коротко кивнул и я тут же, с радостным вскриком, бросилась ему на шею, крепко обняв. Хаген обнял меня здоровой рукой и прижал к себе.

- Да, - ответил он, - Если, конечно, ты меня до этого не задушишь в своих объятьях.

Я рассмеялась.

Лодка медленно плыла вперед. Я налегала на весла, но усталость уже давала о себе знать, и сил оставалось все меньше и меньше, а ночь тем временем подходила к концу. Хаген сменил меня, но его хватило не на долго. Рана от усилий снова открылась, но, не смотря на мои протесты он, стиснув зубы, продолжал грести.

- Перестань, - сказала я и попыталась отобрать у него весла, но он только оттолкнул мои руки.

- У тебя снова идет кровь, - прошептала я.

Хаген молча греб. Я стиснула зубы, глядя на то, каких неимоверных усилий ему это стоит, но больше не заговаривала о том, чтобы сменить его. Некоторое время мы плыли молча. Я слышала только плеск волн и тяжелое дыхание мужа. Наконец он произнес:

- Расскажи мне, что произошло после того, как я со своими людьми покинул корабль. Что с Эйнаром и Гвалтом? Они живы?

Я вздохнула и начала свой рассказ, стараясь говорить как можно короче и понятнее. Хаген молча слушал и с усилием налегал на весла. По его лицу струился пот, туника покрылась темными пятнами крови. Я поглядывала на окрасившуюся в алое одежду, но ничего не говорила ему.

- Я надеюсь, что Эйнар жив, - закончила я свой рассказ этой фразой.

Хаген ничего не сказал и только с большим усилием налег на весла. К рассвету, когда мы уставшие повалились на прибрежный песок, предварительно надежно припрятав лодку, я перевязала раны мужа. Он устал настолько сильно, что сегодня ему заснуть не помешала даже боль. Я укутала его и легла рядом, обхватив руками, крепко прижавшись к его нему. Положив голову на его грудь, я слушала, как сильно бьется его сердце, и эти звуки убаюкали меня, лучше всякой колыбельной.

Еще один закат застал нас в пути. Несколько дней мы плыли по ночам, отдыхая с рассвета до заката. Хаген сильно уставал. Я видела это по его осунувшемуся лицу, но даже несмотря на то, что он был слаб и его раны постоянно кровоточили, он ни разу не подпустил меня к веслам. Изредка, когда боль от ран была совсем невыносима, я давала ему снадобье Льета. Тогда Хаген отпускал весла и ложился на дно лодки, чтобы подождать действия зелья. Я сидела рядом с ним, и неотрывно смотрела на него. Мое сердце плакало от счастья, что он жив. Мой муж, мое счастье, моя жизнь.

Я все еще не решалась поделиться с ним новостью, все время думала, как лучше сказать ему о том, что у нас скоро будет ребенок. Каждый раз, открывая рот и собираясь вот-вот выдать ему то, что лежало у меня на сердце и давно рвалось, словно стон из груди, но почему-то поспешно смыкала губы, так и не произнеся заветные слова.