kissherdraco - Жажда/water (СИ)

— Ну… — и сразу же отрезала: — Да! Думаю, что могу.

— Ты так считаешь?

— О, пожалуйста, Гарри, — она вздохнула. — С меня уже хватит, ладно? Весь этот допрос, в смысле — обо всем случившемся со мной ночью. Пожалуйста, я… с меня уже довольно.

И тут он осознал, что — да! — ей досталось с лихвой. И ощутил чувство вины из-за этого. Потому что ей через столько пришлось пройти, а ему все еще нужно было знать. Ощутил ответственность за нее. Стыд — за то, что позволил этому случиться. И единственное, что он мог предпринять, чтобы это не повторилось — выяснить правду.

— Да. Хорошо. Хотя, нам все еще нужно поговорить.

— Но ты веришь мне? — спросила она. — Веришь, когда я говорю, что он не причем?

— Я верю, что ты думаешь так…

— О, Гарри…

Он застонал: — Да-да, хорошо? — пробормотал он. — Он, наверное, не причем. Если только он сейчас как раз не разговаривает с Панси. Но это вовсе не означает, что он уже не опасен для тебя.

— Малфой всегда будет опасен. Для всех и каждого. И это не изменится, — она поднесла руку ко лбу и провела пальцами по бледной коже.

Она выглядела уставшей.

— Нам лучше уйти, приятель, — шепотом добавил Рон.

— Я только… — но тут же Гарри сам себя оборвал. — Гермиона, с тобой все будет в порядке?

— Мне бы поспать. Ванная и сон, — ответила она. — А после — конечно!

Гарри снова потянулся за ее рукой и стал сосредоточенно разглядывать ее: — Гермиона, я сожалею, — тихо добавил он. — Мы оба сожалеем. О том, что нас не было рядом, чтобы предотвратить это.

— И мы не станем… мы не можем проигнорировать случившееся с тобой, ты понимаешь? — тихо добавил Рон.

Гермиона обернулась к нему, как только они поднялись: — Но именно этого я от Вас и жду.

— Я не говорю, что мы что-то предпримем, — откликнулся он. — Но… ты понимаешь. Ты не можешь ждать от нас, чтобы мы притворились, будто ты нам ничего не говорила.

— Не усложняй это еще больше, — попросила она. — Дай немного времени. Пожалуйста, Рон.

Он подошел к ней и Гарри: — Ладно, — негромко сказал он, положив ей руку на плечо. Гарри заметил, что он озвучил это через силу.

Потому что они оба знали. Гермиона не могла надеяться на то, что все снова станет нормальным. Все происходящее и раньше не попадало под это определение, а сейчас и подавно.

— Не мог бы кто-нибудь из вас, — она прочистила горло, — принести мне мою палочку? Из кабинета МакГонагалл? Она, наверное, удивляется, почему я ее еще не забрала. Просто скажите ей, что мне нездоровится.

— Хорошо, — кивнул Рон. — Я вернусь и отдам ее тебе. Сейчас, хорошо?

— Да, спасибо тебе, Рон, — ответила она, смотря на то, как он повернулся, чтобы уйти.

— Гермиона? — обратился к ней Гарри, снова ловя ее взгляд.

— Да?

— Мне, правда, очень жаль.

— Я знаю.

Дверь закрылась за ними.

— Если бы я знал, что… что эта сучка… я бы…

— Я знаю, Гарри. Но ты ничего не мог сделать. Даже если бы я предвидела такое.

— Мы оба рядом с тобой, Гермиона, — тихо добавил он, поймав и вторую ее руку.

— Всегда, — подтвердила она в ответ. — Просто нынешнее положение вещей … мы просто сейчас не согласны с ним. Но это вовсе не означает, что я не знаю этого. Я всегда буду знать это, Гарри.

И затем он, почти неосознанно, притянул ее к себе, заключив в кольцо своих рук. Прижимая ее к себе. Потому что не хотел отпустить ее снова. Особенно когда она в таком состоянии. Когда ей пришлось пройти через все те жуткие вещи.

Гарри должен был защитить ее.

И не смог этого сделать.

— Мне жаль, — снова повторил он. И это все, что он мог сейчас. Когда она была так близко. Когда все было таким… таким, как было.

— И мне, — выдохнула она ему в плечо. — Мне так жаль.

— Мы скучаем по тебе.

— Я знаю.

— Все вернется на круги своя. Со временем. Мы постараемся, Гермиона, — и, может быть, она решила, что он не мог ее услышать, но он почувствовал, как ее тело задрожало. — Это больше никогда не случится с тобой, — он сглотнул, потому что приглушенный звук ее слез выбил его из равновесия. — Я не позволю.

Но она не ответила. Она так ничего и не сказала ему. Гарри только почувствовал, как она сильнее уткнулась головой в его плечо.

И поклялся, что не остановится, пока не разберется во всем.

— Мы тебя любим, Гермиона.

Драко неуверенно поднес руку к двери.

Была одна вещь. Та, что все время случалась с Драко — всякий раз, когда он только заносил руку для стука в эту дверь — в дверь ее спальни — отчетливо зная, что она там, за дверью и что она услышала. Точно зная, что это он.

И сразу же он становился уязвимым. Сразу же он начинал поносить себя по всем статьям, с заходящимся сердцем, в ожидании того, что его с высокой вероятностью пошлют. И это было мерзкое чувство, мысль в его голове, крошечный вздох, который он будет постоянно задерживать только потому — существовала и такая вероятность — что она может не ответить. И вот чем это было. Она могла полоснуть по чувствам только своим бездействием. И как бы это ни было ужасно, он уже докатился до этого.

Ты можешь, наверное, ранить меня только тем, что слишком, мать твою, медленно подходишь к двери, Грейнджер.

И не забыть, конечно, что Малфои никогда не стучат. И это само по себе было уже достаточной причиной не делать этого вовсе. Но было уже слишком поздно. Может ему выкрикнуть ее имя или еще чего-то в том же духе — только чтобы подтвердить наличие в венах некого подобия желанного авторитета.

Но Драко только тряхнул головой, отбрасывая в сторону лишние мысли. Он успел забыть. Разве они не притворялись? Он не знал. Скорее всего, так оно и было, но, порой, это было продиктовано необходимостью. Даже если они оба прекрасно знали, что это лишь фасад. Лишь дымовая завеса, чтобы прикрыть хаос. И Драко подумал, что это давало им обоим некое подобие комфорта.

Да. Драко отвлекал себя этими мыслями, чтобы проигнорировать тот факт, что так еще никто и не открыл дверь.

Я могу ее чувствовать, Грейнджер, это дурацкую боль. Нахлынувшую. Такую дебильную.

— Грейнджер?

Твой голос на последнем слоге выдал вопросительную интонацию, а это — большая ошибка, приятель! Скажи снова. Требовательно, не спрашивая.

— Грейнджер!

А теперь ты только что дважды, в течение 10 секунд, повторил ее имя. Ты — чертов придурок.

В двери щелкнуло, и она открылась.

— Прости. Я одевалась.

Драко открыл рот, но все же, какое-то время просто молчал. А затем заговорил: — Ты приняла ванную.

— Да.

Драко не мог не заметить, что это была очередная фраза с вопросительным подтекстом. И чего, на хер, он добивался, говоря ей о том, что она из ванной? Она и сама знала об этом. У нее влажные волосы. Ее кожа слегка раскраснелась.

Он прочистил горло: — Так, э… нам нужно поговорить.