Колин Мэлой - Империя Дикого леса

— У меня было кое-какое преимущество перед остальными ребятами на подготовке, — скромно заметил Кертис. — Они никогда не видели жилища эвоков из «Звездных войн». На самом деле я просто сделал все по той модели.

В ветвях ближайшей пихты была устроена простая клетка из сложенных крест-накрест сосновых ветвей, до которой можно было добраться по деревянной платформе. Когда их пленник, Роджер Суиндон, (которому на время подъема развязали руки) был водворен в клетку, Кертис жестом позвал Нико и Рэйчел назад, а потом поставил платформу ребром, как подъемный мост, с помощью хитрой деревянной лебедки.

— Вы об этом еще пожалеете, — крикнул пленник из-за деревянных прутьев. — Вы пожалеете обо всем, что сделали, попомните мои слова! Я не такой человек, чтобы со мной шутки шутить!

— Все с ним будет нормально, — сказал Кертис, игнорируя эти крики. — Раньше я ее не использовал, но уверен, что прутья выдержат.

Роджер выкрикнул из-за разделяющей их пропасти между деревьями еще несколько угроз и наконец успокоился, погрузившись в надутое молчание.

На вершине еще одной спиральной лестницы, по-прежнему под надежной защитой ветвей могучего кедра, брат Рэйчел и Элси вместе с говорящим крысом построил внушительное здание — что-то вроде избы с грубо обтесанными стенами и незастекленными окнами, прикрытыми жалюзи из хвойных ветвей. С одной стороны, расположившись на безопасном расстоянии от ствола несущего дерева, был устроен каменный очаг, в котором еще теплились остатки вчерашнего огня — тоненькая струйка дыма поднималась вверх и исчезала в отверстии, проделанном для этой цели в кровле. Кертис торопливо прошел к очагу и, взяв несколько аккуратно сложенных поленьев, принялся разжигать из углей новый костер. Вскоре обновленное пламя начало ощутимо согревать уютный домик на дереве.

— Не бог весть что, — застенчиво сказал мальчик, — но от дождя спасает.

— Не сомневаюсь, — похвалил Нико и принялся бродить по дому, разглядывая стыки бревен и тщательно стянутые веревки, которые держали доски вместе.

Элси почувствовала, как ее лицо исказил могучий зевок. Рути спросила Кертиса:

— Можно я немножко посплю?

Рядом с очагом была выстлана мхом небольшая постель, и хозяин предоставил ее в распоряжение маленькой Неусыновляемой, а потом достал запасы мха, хранившиеся за дверью. Разложив их на полу, он скромным жестом пригласил остальных ложиться.

— Все, что в моих силах, — сказал он. — Надеюсь, этого хватит.

Элси хватило в самый раз. Едва успев опустить голову на зеленый покров, она тут же ощутила, что проваливается в глубокий сон.

Разгорелся день, резкий, сияющий, и над водной равниной на востоке поднялось ослепительное солнце. Прю с Шеймасом ютились под защитой южной стены, и как только лучи под острым углом упали на каменные плиты, веревки и кости, свет ударил им прямо в лица.

Часы тянулись мучительно медленно. День перетек в вечер.

Пленники Скалы хранили абсолютное молчание.

Прю погрузилась в отстраненно-мрачные размышления, не в силах выбросить из головы вчерашнее предчувствие, что вдовствующая губернаторша Александра каким-то образом вернулась в мир живых. Девочка не сумела бы этого объяснить — словно пустота, которая осталась, когда Александру поглотил плющ, с тех пор преследовала ее, дразнила четким, ощутимым отсутствием чего-то, а теперь чувствовалось, что пустота снова заполнена. Конечно, чувство было странное, но она не сомневалась, что вдовствующая губернаторша каким-то образом пробудилась и восстала. Оставалось только догадываться, как или почему это произошло — может быть, именно это было целью Синода? Какая магия могла вернуть в этот мир душу, пропавшую так много месяцев назад?

Шеймас рядом потер глаза обветренными руками. Он тоже смотрел на рассыпанные вокруг человеческие и звериные останки и, как и Прю, казалось, медленно и обстоятельно пытался примириться с их весьма печальной судьбой. В воздухе порхала стая чаек, видимо, заинтересованная новыми персонажами в этих безнадежных местах — и обещанием свежего мяса.

— Эй, — сказал он наконец, нарушив так долго длившееся молчание. Голос больше походил на натужный скрип.

— Привет, — отозвалась Прю.

— То ощущение все не уходит?

Девочка поняла, что он имеет в виду.

— Не-а, — ответила она. — Не уходит.

Они снова погрузились в молчание, подавленные мучительными, безнадежными мыслями о своем положении, которое можно было назвать, мягко выражаясь, неудачным. Прю, например, казалось, что решительно все, что могло пойти не так, пошло не так. Хотя потрясающие воображение ужасы, которые сейчас нависли над лесным народом, бледнели по сравнению с ситуацией, в которой оказалась она сама: застряла на скале посреди океана. Оставалось лишь гадать, сколько она протянет, прежде чем пополнит своим телом груду останков, усеивавших плиты разрушенной крепости.

— Не против поужинать? — спросил разбойник, пытаясь улыбнуться.

— Что, кости погрызть?

Шеймас нашел среди булыжников под ногами немаленький камень, когда-то бывший куском разбитой стены, и взвесил в руке.

— Давненько мне не приходилось до этого опускаться, — сказал он, покрепче стискивая тяжелый, бугристый камень. — Но едва ли сноровка куда-то делась.

Разбойник с некоторым трудом поднялся и начал ногой отбрасывать кости, освобождая место посреди двора. Затем он поднял взгляд на небо, пригляделся к кружащим чайкам и непринужденно отвел руку с камнем от тела, будто бейсбольный питчер на разминке.

Прю посмотрела вверх, прикрывая глаза от солнца, и разгадала намерения разбойника.

— Да ну? — изумилась она.

— Ну да, — подтвердил Шеймас.

— Я не уверена, что настолько хочу есть.

— Ничего, еще проголодаешься. Можно уже начинать пополнять кладовую. Мы тут задержимся.

— Я, между прочим, вегетарианка, — сообщила Прю.

— Кто?

— Я не ем мяса. Есть в вашем разбойничьем обществе вегетарианцы?

— Нет. Звучит ужасно, — он по прежнему не отрывал взгляда от стаи птиц.

Честно говоря, с тех пор как Прю овладела необычайным умением общаться с растительным миром, она начала рассматривать вегетарианство под тем же беспощадным углом, что и мясоедение. Вообще все началось, когда Прю, еще маленькая, прочитала «Паутину Шарлотты» — после этого она поклялась больше никогда не прикасаться к животной пище. Но ведь она не сумела бы поговорить с поросенком Уилбуром так, как с бесчисленными своими зелеными, травянистыми собратьями. И все же нужно было как-то выживать.