Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

На протяжении разговора у Флютрю от громких слов то и дело кружилась голова и чесались каменные ладони. Видя тревожные признаки, Гны стал поменьше говорить сам и чаще давать слово Флютрю: громкие слова всегда легче произносить, чем слушать.

Когда сомнение в приложимости категории Смерти к никогда не жившим существам прочно укоренилось в разуме отшибинского некроманта, Гны предложил:

— Припомните-ка очерёдность творения существ, населивших наш мир.

И Флютрю без малейшего труда вспомнил:

— Творение Первого Божества, говорят, вышло самым мощным, и имя ему — «Вулкан». Это чудовище соединило в себе взрывные силы минеральной жизни и драгоценный блеск волшебных граней самопостижения. К сожалению, наш мир не мог выдержать мощи Первого обитателя — и стал расслаиваться на небо и землю. Но Первый обитатель и сам не сумел выдержать собственной мощи. Он разорвал сам себя, и от него остались осколки силы, ныне именуемые «костями вселенной».

— Продолжайте, Флютрю, — одобрил Гны.

— Второе Божество сотворило дерево и нарекло ему имя «Буцегу». Вся гибкая мощь растительных царств пошла от этого дерева, а прямые его потомки сохранились на волшебных лугах страны Гуцегу, раскинувшейся южнее Дрона.

Некромейстер лишь кивнул, а ободрённый Флютрю продолжил:

— Третье Божество «сотворило драконов и наделило их тайным языком творения». Драконы первоначально жили на земном ярусе, но оказались уязвимыми для следующих тварей, посему были вынуждены освоить ярус небесный, где и живут в счастливом одиночестве полёта.

— С этими словами и Цилиндиан согласится, — благожелательно произнёс Гны.

— Четвёртой Тварью стал «неразумный зверь изменчивых очертаний, ворочающийся в тёмной бездне самого себя». Об этом чудовище известно мало, подозревают, что оно сгинуло с приходом в мир Смерти, но как именно сгинуло — мудрецы молчат.

Флютрю вопросительно взглянул на некромейстера, и Гны его успокоил:

— У Цилиндиана есть ответ, но вы пока продолжайте.

— Пятое Божество сотворило «бесплотных демонов», которые в дальнейшем досаждали людям, похищая их тела. Более разумная часть этих демонов говорит прозой, и с ними люди ещё могут договориться к общей выгоде, но зато остальные демоны, склонные говорить в рифму, не признают никаких переговоров и понимают лишь два языка: силы и поэзии…

— Все эти пять Божеств «населили мир не более чем чудовищами», не так ли? — усмехнулся Гны.

— Конечно. И только Шестое — впервые создало человека, и «человек этот был мёртв и совершенен». Седьмое же Божество, самое слабое, «сотворило живого человека, наделив его тьмой несовершенств».

— Замечательно, — кивнул Гны, — итак, по приведенной вами официальной версии, творение Смерти предшествовало творению человеческой жизни?

— Несомненно. Ибо Шестое Божество творило раньше Седьмого! — Флютрю сам удивился, до чего убедительно это сейчас прозвучало.

— Отлично! — тонко улыбнулся некромейстер, — Мне осталось лишь высказать идею Цилиндиана, а верить ли ей, решайте сами. Суть такова: Шестое Божество вообще не творило.

— Как так? — не понял Флютрю.

— Оно вступило в сговор с Четвёртым и Пятым Божествами, совместило их творения в новую несложную композицию, которую и отрекомендовало как Шестую Тварь.

— То есть, Шестая раса…

— Это бесплотные демоны Пятой расы, заключённые в изменчивую плоть неразумных зверей расы Четвёртой. Только и всего.

— Но это значит…

— …значит, что идея о Первомертвеце, от которого пошла Шестая раса — заведомая ложь, — подхватил Гны, — и что никакой Смерти с большой буквы создано не было. И что первый человек был создан живым. Вот только боюсь, очень доверчивым.

Чем Бларп Эйуой изумил Дулдокравна, так это решением доставить сундук с останками Чичеро на большой небесный замок. Вот уж чего не предполагал грустный карлик, глядя, как тщательно его спутник восстанавливает открытые магические печати! А неподражаемый Бларп тут же позвал Уно и велел ему с Дулдокравном поднять кованый сундук. Поскольку же тот оказался для них чересчур тяжёлым, Эйуой попросил госпожу Кэнэкту распорядиться, чтобы за сундуком пришли её подчинённые.

И только когда Бларп растолковал разведчице, куда её людям надлежит погрузить сундук, до карлика, наконец, дошло: Чичеро доставят-таки на приём к Драеладру. Он высказал вслух свою догадку по пути к порту, и Бларп её подтвердил:

— Да, Дулдокравн. Встреча Чичеро с Драеладром должна состояться. Поэтому я прошу и вас сопровождать меня до небесного дворца, ведь сами по себе останки посланника не смогут разговаривать.

Ну, это уж понятно, подумал Дулдокравн, если белому дракону охота поговорить с самим Чичеро, а не со зловредным демоном, поселившимся в его теле, без помощи одного из троих карликов не обойтись.

— А дальше? Когда Драеладр переговорит с Чичеро? — спросил он, боясь понадеяться на счастливый исход.

— Что будет дальше, не знаю, — признался Бларп Эйуой, — скажу лишь то, что Драеладру не легко дастся даже согласие с планом Чичеро, а уж как поступить с его телом, заражённым демонами… Увидим!

— Драеладру не нужна мёртвая разведка? — с недоумением поинтересовался Дулдокравн.

— Да нет же, очень нужна! Более того, необходима, и по пути к небесному ярусу я объясню, почему, — пообещал Эйуой, — так что, думаю, с идеей мёртвой разведки он всё же согласится, хотя в ней и кроется большая опасность для драконов.

— А в чём опасность?

— Дело в одном предсказании. Драконы верят, что когда в небесный ярус поднимутся мертвецы, это грозит им неисчислимыми бедами. Потому-то из всего отряда Дрю из Дрона они позволили подняться на борт воздушного замка лишь живому меньшинству.

— А что за беды?

— Если бы знать? Предсказание сформулировано весьма туманно. И знаете, чего я сам опасаюсь?

— Чего?

— Того, что предначертанных бед уже не избежать, — с горечью произнёс родственник Драеладра. — Ведь тот главный мертвец, с которого и должна начаться катастрофа — наверняка Чичеро.

Вечером того же дня охотники Дуо и Калеб в сопровождении Уно вылетели из Ярала в направлении Адовадаи на пятибашенном воздушном замке. Жертвы Запорожья всё ещё не приходили в себя. Они не могли знать, где им посчастливилось побывать, и сколько людей приняло участие в их судьбе.

— Небось, удивятся, проснувшись в портовом трактире, — усмехнулась госпожа Кэнэкта.

— Уно растолкует им, кого благодарить, — успокоил её Бларп.

Не успели проводить взглядами замок с Уно, Дуо и Калебом, как люди госпожи Кэнэкты подволокли к пирсу тяжеленный сундук с телом посланника Смерти. Вдесятером. Ох и делали сундуки раньше в Эузе!