Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

Интерьер дворца — разрушенный и растоптанный едва ли не сильнее, чем разгромленные усадьбы в остальном городе — освещался ещё ярче парадной лестницы. Здесь тоже в тени не спрячешься, понимал Флютрю, жмурясь от света, льющегося с потолка.

Гны знаком остановил Флютрю на нижней площадке дворцовой лестницы и закрыл глаза, чтобы прислушаться к дальним звукам и ощупать помещение внутренним зрением. Затем обернулся к спутнику и улыбнулся с некоторым недоумением во взоре:

— Как ни странно, ловушек нет.

— А вы ждали ловушек?

— Глупо было бы их не ждать. Но тот, кто нас ловит, наверное, решил не распыляться и устроил засаду только в самих тюремных помещениях. Там её и легче всего придумать: кругом — падающие решётки, готовые к употреблению. И мы туда всё равно придём рано или поздно.

Пройдя, а кое-где протиснувшись по нескольким обезображенным вандалами из Отшибины коридорам, Гны и Флютрю вышли в огромный зал с разбитыми зеркалами на стенах. Под ногами захрустело стекло.

— Зеркальный зал! — воскликнул Флютрю.

— Да, это он. А вон на том некогда высоченном стуле (видите, в углу обломки валяются) когда-то принимал гостей сам Умбриэль Цилиндрон. Потом на этот стул залез вождь карликов Врод Занз-Ундикравн — и просидел недолго. А его наследнику Дулдокравну сие место так и не досталось. Не беда: недоброе место!

— Об этих событиях я и сам бы мог порассказать, так как видел их своими глазами! — напомнил Флютрю, застенчиво улыбаясь. — Дулдокравн ведь сам принял решение, что чем сидеть на этом стуле под контролем Гру, лучше вновь войти в состав посланника Чичеро и остаться на болотах.

— А за компанию с ним это решение приняли и вы, — поддержал Гны рассказ товарища.

Осторожно ступая по осколкам зеркал, некроманты обошли весь зал. Флютрю всматривался в разорённое великолепие, пытаясь вообразить, каким этот зал был пару месяцев назад. Действовали фонтаны, гордо вздымался под потолок чёрный стул, в зеркалах многократно отражались светильники. Здесь, наверное, было очень-очень красиво.

Жаль, что в своё время Флютрю так и не побывал в Цанце, а ведь собирался! К сожалению, Умбриэль Цилиндрон ввёл в своём городе сложную пропускную систему. Каждый, кто прибывал в город, должен был документально доказывать, что он не проходимец: один раз при въезде в наземную часть города, второй раз — в Мертвецком приказе. И лишь с соизволения самого Цилиндрона, или троих его помощников гость города мог очутиться здесь — в чудном пещерном дворце, где обитают радости мертвецкого сердца.

Кстати, сии порядки доступа к прекрасному в суровых красках расписал для Флютрю не кто иной, как сам магистр Гру, наезжая к своему любимому ученику в Дыбр пяток лет назад. Послушал он тогда обо всех этих сложностях, ужаснулся, да так и не выехал из Отшибины.

Пока Флютрю в фантазиях посещал прекрасный дворец, Гны внимательно обследовал его руины. В Зеркальном зале он осмотрел каждый уголок, заглянул даже за поверженный цилиндроновский трон, но не нашёл искомого. Дальше он с той же тщательностью обыскал соседний Пиршественный зал, потом поднялся в Овальный кабинет, в центре которого валялся на полу расколотый в щепы овальный стол.

— Под этим самым столом карлик Зунг подслушивал мои крамольные речи! — задумчиво улыбнулся некромейстер своим воспоминаниям.

— А потом всё-таки нашёл в себе силы сложиться в посланника Чичеро и уйти на болота, — напомнил Флютрю и застеснялся своих слов.

Гны внимательно посмотрел на него и заметил:

— Вы робко пытаетесь мне возражать. Сперва по поводу Дулдокравна, теперь по поводу Зунга. Когда мы выйдем из дворца Цилиндрона, я покажу места, где за мною следил третий из карликов Чичеро — Лимн. Если почувствуете непреодолимое желание напомнить, что и Лимн принял решение об уходе на болота, обязательно мне скажите.

— Зачем? — не понял Флютрю.

— Здесь одно из двух: либо я просто надоел вам своими несправедливыми репликами, либо у вас развивается последействие громких слов.

В задумчивости Флютрю проследовал за некромейстером далее по дворцу, уже не слишком стараясь реконструировать былые интерьеры. Ибо зачем, если эта красота навсегда прошла? Может, современный разграбленный лик Цанца — его подлинный лик?

В одном из боковых коридоров дворца Флютрю споткнулся о валяющуюся под ногами сидячую статую в человеческий рост — с отбитым носом, что не позволяло опознать прототип, да ещё покрытую какой-то непонятной чёрной плесенью.

— Что это за статуя? — заинтересовался Флютрю.

— Это Умбриэль Цилиндрон, бывший Управитель Цанцкого воеводства и хозяин этого дворца.

— И где же раньше стояла его статуя?

— Это не статуя, — терпеливо повторил Гны, — это сам Умбриэль Цилиндрон.

Флютрю присмотрелся к телу, скрючившемуся на полу. Показалось, или оно и впрямь издаёт глухой звон, когда о него спотыкаешься? Может, Гны шутит?

— Нет, Флютрю, я не шучу, — ответил его мыслям некромейстер. Управитель Цилиндрон был уничтожен изощрённым способом — при помощи сковывающих бальзамов, влитых в его жилы главой гильдии бальзамировщиков Цанца. Мне ли об этом не знать? Ведь я тоже стал соучастником этого преступления.

— Жалеете? — спросил Флютрю, пытаясь истолковать неопределённый тон Гны.

— Нет, Флютрю, не жалею. Разумеется, если бы тот заговор против Цилиндрона не состоялся, ему бы удалось воспрепятствовать организации в Цанце некрократического вече, отдавшего власть карликам из Отшибины. Если бы не пришли карлики, они бы не разрушили Цанц. И всё-таки — не жалею. Цилиндрон своё заслужил. Да и Цанц — при всей своей красоте — был изначально мёртвым городом… Что ни в коей мере не оправдывает разгромивших его карликов! — закончил Гны со злостью.

Флютрю хотел было что-то возразить, но тут же передумал, поскольку забыл, что именно. Мысль о том, что некромейстер не учёл его особой восприимчивости к громким словам, вытеснила бледные слова в защиту отшибинских карликов. Что же такое сотворил с его разумом этот мудрец, столь беспечный в вопросах некрократической морали и законности? Как он мог, как он смел? А вот как! Гны — предатель, вступивший в заговор против своего благодетеля Цилиндрона. Что хорошего можно ожидать от предателя? О каком торжестве некрократической справедливости и законности может идти речь, если…

— Что с вами, Флютрю? — с тревогой спросил некромейстер, оглядываясь на спутника.

Флютрю стоял перед ним с застенчивой улыбкой и разводил руками, стараясь выглядеть максимально благодушно. Осуждать старших негоже, понимал он. Так можно и до осуждения самого Владыки Смерти докатиться.

— Вы считаете мою позицию морально небезупречной? — задал Гны прямой вопрос.