Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

— Нет, голубка, — он отпустил меня и отступил назад. — Я не буду тебе мешать принимать самое важное решение в твоей жизни. Я не хочу подталкивать тебя.

И встал рядом, задрав голову вверх. С минуту я смотрела на него, не зная, оскорбиться его пренебрежением, или обрадоваться, что мужчина отказался воспользоваться моим желанием и добиться своей цели. Но уже скоро я стояла, так же глядя на небо, отпуская от себя несостоявшийся поцелуй. В конце концов, я поняла, о чем он говорил. Произойди у нас сейчас что-то, и это осложнило бы будущее. То, что происходило со мной, уже осложняло. Мне отчаянно не хотелось отпускать его, но он так же отчаянно хотел домой. И я хотела остаться с моими детьми. Если все пройдет гладко, и герцог поверит в мою смерть, я могу освободиться, навсегда освободиться от его болезненной страсти, от его потребности постоянно держать меня под боком, как успокоительное снадобье.

Я покосилась на Флэя и заставила себя отвернуться. Проклятье, я влюблялась в него, и это уже было ясно. Даже Ру я полюбила не сразу. Сначала он ухаживал, потом признался в своих чувствах, потом я начала скучать, когда его не было рядом, а после поняла, что он мне нужен. Найяра же я не любила никогда. Только перед тем, как он отнял у меня надежду на маленькое светлое пятнышко во тьме его подавляющей любви. Возможно, виной тому было то, что мы, наконец, остались почти одни, а может, как раз малыш внушал мне нежность к этому зверю. Но и это он вырвал из меня вместе с моим ребенком.

А сейчас… Сколько я знала Флэйри, сына Годэла? Всего пять дней. И мне уже хотелось остаться с ним, но у него есть его вечная любовь — Золи, а у меня мои дети. В этот момент я поняла, что самый счастливый день за последние несколько лет подходит к концу. Опустив голову, я посмотрела вниз. Там, на далекой земле, зажигали фонари, потому что становилось все темней.

— Сафи, — Флэй шагнул мне за спину, вновь заключив меня в капкан своих рук, опершись о перила по обе стороны от меня. — Смотри.

Я, нехотя, задрала голову и ахнула. Чем черней становилось небо, тем больше проступали на нем звезды. Далекие, яркие, холодные. Но отсюда они казались так близко, что я испуганно прижалась к широкой и такой надежной груди моего дикаря.

— Ты чего? — он засмеялся, и его руки сомкнулись впереди меня. — Испугалась? Глупенькая.

— Отсюда чернота такая жуткая, — прошептала я.

— Я с тобой, чего тебе бояться? — я задрала голову и встретилась с его улыбкой.

— Это ненадолго, — тихо ответила я. — Это так ненадолго.

Объятье на мгновение стало сильней, и я закрыла глаза, чтобы спрятаться от безжалостного холодного звездного неба и того чувства одиночества, которое вдруг так напугало меня.

— Это еще не конец пути, Сафи, — прошептал Флэй, развернул меня к себе лицом, а затем прижал мою голову к своей груди.

Размеренно биение его сердца меня успокоило, и я сама освободилась из его объятий.

— Идем спать, — улыбнулась я.

Мужчина кивнул, снова взял меня за руку, и направились вниз. Спускались мы легче, быстрей и молчаливей. Не знаю, о чем думал Флэй, а я еще пыталась удержаться на грани лучшего дня, впитывая тепло широкой мужской ладони, удерживающей мою ладошку. И это было настолько приятным, что все грустные мысли улетучивались, оставляя лишь ощущение близости человека, сумевшего всего за несколько дней стать родным.

Старик у дверей уже спал. Так стоя и спал, привалившись плечом к стене.

— Отец, — Флэй аккуратно взял пожилого мужчину за плечо. Тот открыл мутные глаза и подслеповато прищурился. — Мы уходим.

— Доброй ночи, — поклонился старик.

— Ты-то идешь отдыхать? — спросил мой спутник.

— Нет, благородный тарг, — беззубо ухмыльнулся смотритель. — Башня-то звездная, сейчас самая пора начинается. Скоро парочки подтянутся. А может, никто не подтянется, лезть уж больно высоко.

— Ты засыпаешь, отец, тебе бы в теплую постель, — улыбнулся Флэй.

— Привычный я, не волнуйтесь за меня, — старик снова улыбнулся, но я заметила, что ему приятно такое внимание.

— Спокойной вам службы, — я тоже улыбнулась смотрителю башни.

— Спокойной ночи, отец, — мой дикарь осторожно потрепал старика по плечу.

— И вам доброй ночи, милостивые господа, сладкой и горячей, — широко улыбнулся смотритель и подмигнул.

Мы покинули маленький дворик перед Звездной башней. До нашего постоялого двора идти оказалось не так уж и далеко отсюда. Я поежилась, и рука моего спутника опустилась мне на плечо, согревая. Вновь задрав голову, я посмотрела на звездное небо. Сейчас оно было гораздо дальше и не пугало своим бездонным и таинственным провалом. На земле было уютней и спокойней.

На постоялом дворе нас ждал горячий ужин и постель, не очень мягкая, но все-таки постель. И вот тут произошло то, чего не случалось ни разу за эти пять дней. Мы с Флэем застыли по разные стороны кровати, нерешительно глядя друг на друга.

— Ты ложись, я в кресле, — сказал мой дикарь.

— Опять толком не отдохнешь, — возразила я.

— На кровати совсем не отдохну, — немного нервно усмехнулся Флэй и отвернулся к окну. — Раздевайся и ложись.

С этим спорить я не стала и вскоре юркнула под покрывало. Мужчина полуобернулся на скрип кровати, посмотрел на меня и расположился в кресле.

— Добрых снов, тарганночка, — произнес он и закрыл глаза.

Некоторое время я пыталась уснуть, но вскоре села и позвала его:

— Флэй.

— Чего тебе, неугомонное таргарское чудовище? — проворчал с кресла сын Белой Рыси.

— Иди ко мне. Тут места на двоих достаточно, — ответила я, пропустив мимо ушей эпитет, которым меня так щедро наградил дикарь из Ледигьорда.

— Мне и тут удобно, — ответил он, вытягивая ноги.

— Флэйри, сын Годэла, что за глупое упрямство? — прохладно спросила я. — Немедленно заканчивай играть в благородство и ложись на кровать. Приставать не буду, обещаю.

— Нашла чем пугать, — усмехнулся мужчина, но с кресла встал.

— Быстро, — непререкаемым тоном велела я и снова легла, отвернувшись от него, но слушая приближающиеся шаги.

— А потом опять будет: «Твои ножны упираются мне в спину», — услышала я тихое ворчание и едва сдержала смех, вспоминая ночь в древнем храме.

Затем до меня донеслось шуршание одежды, и кровать, наконец, скрипнула, принимая его вес. Я снова закрыла глаза, но сон по-прежнему не шел. Вновь сев, я посмотрела на Флэя, скосившего на меня глаза.

— Флэй…

— Я так и знал, — с неожиданным удовлетворением произнес он. — Н-ну?

— Подвинься ко мне, пожалуйста, — попросила я. — Мне не уснуть.

— Тарганночка, твоя наглость не знает границ, — возмутился мужчина. — Ты меня сюда специально заманила?

— Да я заботилась о тебе! — возмутилась я. — Теперь о себе. Я бы сама подвинулась, но уже тут нагрела место.