Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

— Дрянь, — простонал его сиятельство, даже не замечая, что этим эпитетом он награждал свою любовницу гораздо чаще, чем обращался к ней в мыслях, именуя любимой.

Вчера к нему подошел Дьол и, глядя исподлобья, хмуро спросил:

— Что вы сделаете с тарганной Сафи, если догоните?

— Когда догоню, — с нажимом поправил Найяр, не желая даже допускать мысли, что может не догнать.

— Что вы с ней сделаете? — повторил вопрос наемник.

— Выживет, — коротко ответил герцог.

Дьол еще мгновение буравил его сиятельством пристальным взглядом, но все же кивнул и отошел. «Надо будет от него избавиться», — подумал Найяр. — «От всех ее нянек и защитников. Я должен остаться единственным, к кому она сможет обратиться за помощью и защитой». Убрать от Сафи ее рыжего щенка герцог решил еще несколько дней назад. Не подпускать к Военору. Вообще, нужно внимательней присмотреться к кругу ее общения. Закрыть выход из дворца, лишить увлечений. Пусть прочувствует разницу между любящим мужчиной и оскорбленным ее презрением. Закрыть в покоях. Если понадобится, посадит на цепь, пока не поумнеет. Но порку он ей устроит, обязательно. Хватит носиться с ней, как с хрупким фарфором. Эта женщина сильней, чем кажется. Пора напомнить, что в доме главный мужчина.

От этих мыслей ему самому стало страшно. Проклятье! Ему нужна ее нежность, а не покорность тупой сломанной куклы. «Что вы с ней сделаете?». Да он сам не знает! Его душевные терзания доводили герцога то до одной крайности, он готов был ползать перед ней на коленях, вымаливая прощение за все. То кидали в другую, когда душу заполняла черная ненависть, и Найяр хотел увидеть, как гаснет жизнь в глазах лживой твари.

— Главное, догнать, — тихо произнес его сиятельство. — Лишь бы догнать.

Перед самыми воротам в Арли Найяр остановился. Сам себе не мог объяснить причину странной внутренний дрожи, но переступать эту незримую границу ему отчаянно не хотелось. Но там должны быть новые следы, и герцог тронул поводья, проезжая мимо стражи, склонившейся в низком поклоне. Отряд уже отъехал от ворот, когда Найяр вдруг остановился и поманил к себе одного из стражей.

Мужчина сорвался с места, не желая хоть чем-то рассердить его сиятельство. Он вновь поклонился и застыл, ожидая. Герцог некоторое время сверлил взглядом стражника. Наконец, еле уловимо выдохнул и спросил:

— Кто стоял на воротах вчера и позавчера?

— Я, ваше сиятельство, — ответил страж. — Тиер заболел, и я вышел вместо него на утреннюю и дневную стражу.

— Можешь вспомнить, прибыли ли в город за это время мужчина и женщина, оба верхом. Без сопровождения. По виду, в пути не один день. Она могла быть в мужском костюме, либо в платье. Красивая, сероглазая…

— А он черноволосый и кареглазый? Представительный такой тарг, — тут же прервал его сиятельство стражник.

— Да, — кивнул Найяр и затаил дыхание.

— Были. Я сам видел. Позавчера въехали, — ответил мужчина.

— Почему запомнил? — стражник невольно поежился под колючим взглядом герцога.

— Так они, ваше сиятельство, въехали, держась за руки. Уж больно тепло смотрел на тарганну благородный тарг, невозможно было не обратить внимания. И за руку так держал, прямо голуби…

— Проклятье! — взревел герцог. — К бесам! Чтобы они сдохли!

Стражник отшатнулся от бешенного взгляда правителя, и несколько наемников оттеснили его, понимая, что герцогский гнев почти достиг пика. Одарив неожиданных защитников гонца дурных вестей испепеляющим взглядом, герцог пришпорил коня, срываясь с места в галоп. Отряд послушно помчался за своим господином.

— Голуби, — рычал Найяр, безуспешно пытаясь справиться с обуревающей его яростью.

Горожане шарахались в стороны, едва успевая увернуться из-под копыт герцогского коня. Неожиданно конь встал на дыбы, и хлыст герцога прогулялся по чье-то спине, задев голову. Найяр уже мчался дальше, не обращая внимания на вскрик. В богатую часть города он влетел, чуть не сбив какую-то тарганну, несшую с достоинством свою упитанную фигуру.

В дом градоправителя, над которым развивался флаг Таргара, Найяр практически вбежал.

— Начальника городской стражи ко мне, — уже привычно потребовал он. — Покои, горячую воду и вина. Много вина!

— Ваше сиятельство, — градоправитель, выбежавший на незнакомый голос, в котором звучали повелительные нотки, согнулся в низком поклоне. — Позвольте доложить о делах в Арли.

— Да пусть хоть Черный бог пожрет твой Арли, — прорычал Найяр, взбегая вверх по лестнице. — Все, что меня сейчас интересует, я уже назвал. Немедленно!

— Разумеется, ваше сиятельство, — поклонился арлийский градоправитель, и дом пришел в суетливое движение.

Герцог упал в кресло в предоставленных ему покоях, проследил взглядом за мечущейся прислугой. Отнял у слуги бутылку вина, из которой тот намеревался налить в кубок, и разом осушил почти половину бутылку прямо из горлышка.

— Еще принеси, — велел его сиятельство.

Прихватил бутылку с собой и отправился в умывальню, где спешно заполняли лохань. Когда воды было уже достаточно, и прислуга спешно покидала покои, Найяр остановил взгляд на девушке, оставившую чистую простыню для обтирания.

— Жди меня в опочивальне, — велел он.

Служанка зарделась и потупила взгляд, но присела в книксене и покинула умывальню, послушно отправляясь туда, куда ей велели. Герцог усмехнулся. С прислугой всегда было проще, проще только с придворными дамами. Это он понял, когда был еще юношей. Служанки никогда не артачились… если не были девственницами. Господин пожелал, господин получил. И они не устраивали истерики, когда избавлялись от плодов случайной связи, как эта дрянь Сафи… Еще недопитая бутылка полетела в стену, на мгновение оглушив его сиятельство звоном разбитого стекла.

Но, погрузившись в горячую воду, Найяр несколько успокоился и перевел дыхание. Он прикрыл глаза, вспоминая самое знакомое и желанное ему тело, вспоминал их милую игру с мытьем, как скользила его рука, оглаживая округлость молодой упругой груди… Ведь отдавалась, стонала, кричала, требовала, металась в его объятьях. Ей было с ним хорошо, он это знал.

— Проклятье, Сафи, я скучаю, — прошептал герцог. — Я так по тебе скучаю. Так какого беса ты возишься с этим ублюдком?! — вода выплеснулась на пол под ударом мужского кулака.

Найяр быстро закончил свое омовение и покинул умывальню. Он уже и забыл, что велел служанке ждать его, но увидев девушку, скромно сидящую на краю ложа и теребящую край фартучка, герцог усмехнулся и направился к ней. Девушка бросила на него быстрый взгляд и снова потупилась, но через мгновение снова посмотрела.

Герцог, все еще обнаженный, подошел к служанке, приподнял ее голову за подбородок.