Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

— Я больше не могу, — хрипло застонала я.

— Но я еще грязный, — на губах герцога появилась хищная ухмылка. И хоть глаза его были уже затянуты поволокой от желания, но он сказал. — Я сдержал свое слово, держи и ты.

Он вручил мне скользкий кусок мыла и раскинул руки приглашая повторить за ним. Зло взглянув на Ная, я немного успокоила бешенное сердцебиение и посмотрела ему в глаза. Герцог глядел на меня все тем же насмешливым взглядом, и я усмехнулась в ответ. Продолжаем играть.

Снова смочив мыло, я начала сразу с того места, которое у мужчины было и так разгорячено до предела. Он глухо застонал, хотел остановить мои руки, но я уже поднялась к мускулистому животу. Добралась до груди, и вновь вернулась вниз, лаская твердый ствол.

— Сафи, перестань, — взмолился Найяр, и удостоился моей коварной ухмылки.

Так я продолжала и дальше. Давала ему немного успокоиться и снова доводила почти до предела. Но, почувствовав, что герцог уже готов сдаться, снова убегала дальше, намыливая плечи. Он рычал, ругался, даже угрожал плюнуть на всю эту затею с мытьем, но продолжал держаться. Мыло с себя он смывал уже сам, отняв у меня ковш.

— Все, я проиграл, — возвестил он, выбираясь из лохани и подхватывая меня на руки. — Я проиграл, ты выиграла, и теперь я должен воздать почести победителю.

— А вытереться? — невинно спросила я.

— Хор-рошо.

Найяр уселся на деревянную скамеечку, покрытую тканью, на которой лежали чистые простыни, усмехнулся и…

— Най, — задохнулась я, когда он насадил меня на свой тугой ствол. — Проклятье, Най, так меня еще никто не вытирал.

— Пожалуй, мы возьмем это способ на вооружение, — глухо ответил он, укутывая меня в простынь. — Не останавливайся, малышка…

Я двигалась на нем, он продолжал подсушивать мою кожу, после встал, умудрившись не выскользнуть из меня, и понес в спальню воздавать почести…

Ночь уже близилась к рассвету, когда Найяр, наконец, заснул. Мне отчего-то не спалось. Когда схлынула страсть, и рассудок вернулся на положенное ему место, появилось тяжелое состояние бессонницы. На ум пришел сначала Ру и беспокойство, довезут ли его до поместья в целости и живым. И не наделает ли мой упрямец новых дел? Впрочем, Руэри умный мужчина, к тому же умеет выжидать, значит, доедет. Должна признать, даже при отсутствии прежних чувств, он все равно остается мне дорог.

После мысли свернули совсем в иную сторону. Теперь я думала о пленнике в подвале моего родового замка. Сколько ему? Лет восемнадцать-девятнадцать? Еще по-юношески хрупкий. Кольчуга, которую он натянул на себя, была явно с чужого плеча. Шлем то и дело падал на лоб. Паренек был совсем вымотан бегом за лошадью одного из наемников. И никто не удосужился накормить его.

Я повернула голову, посмотрела на спокойные черты спящего герцога и невольно залюбовалась его властным, немного жестким, но несомненно привлекательным лицом. Внезапно захотелось обнять его, прижаться, ощутить тепло… Ничего подобного я делать не стала. Спящий Най, хороший Най. Вот и будем пользоваться моментом, пока он хороший. Осторожно выскользнув из под покрывала, я подкралась на цыпочках к дверям гардеробной, схватила первое попавшееся платье, сунула ноги в туфельки и направилась в гостиную, где все еще стояла посуда с остывшей едой. Прислуга войти не решилась, оно и понятно.

Набрав на тарелку холодной снеди, и прихватив бутылку с остатками вина, я покинула покои и направилась к подземелью. Прислуга мирно спала, потому никто мне на пути не попался. Не спали наемники, стоявшие на охране, но они меня останавливать не стали, потому что на улицу я не выходила. Эти воины ко мне относились, как к герцогской тени. Вот от кого я никогда не видела ни укоризненных, ни осуждающих, ни презрительных взглядов. Иногда мы даже болтали потому, что этих многократно проверенных людей герцог брал и в походы, и на охоты, и на инспекционные поездки. Даже на наши прогулки, только держались воины в этом случае в тени. Вот и сейчас, заметив меня, один из воинов предупредил:

— Только пределов дома не покидайте, тарганна Сафи.

— И не собиралась, — улыбнулась я.

Но вот к узнику меня пускать уже не хотели.

— Герцог будет в ярости, — сказал черноволосый бородатый воин. — Тарганна Сафи, зачем вам этот мозгляк?

— Торсон, это всего лишь мальчик, — ответила я. — Вы сами знаете, что, скорей всего, это его последняя возможность поесть. Завтра мы вернемся во дворец, и герцог вздернет его на дыбу. Дайте хоть покормить его.

— Но герцог…

— Он спит, Тор, спит крепко, а я все сделаю быстро. Только отдам и все, — я зажала бутыль подмышкой и положила освободившуюся ладонь на огромную ручищу наемника. — Пожалуйста, Тор.

— Умеете вы уговорить, тарганна, — он немного смущенно улыбнулся. — Никогда не могу вам отказать. Может, лучше я передам еду?

— Торсон, я хотела сама, — я умоляюще посмотрела на мужчину, чуть сжав его руку, и великан сдался.

Он распахнул дверь камеры, и я проскользнула внутрь. Наемник следом внес факел и засунул его в держатель на стене.

— Недолго, — повторил он.

— Да, Тор, конечно, — улыбнулась я и повернулась к парню.

Он лежал на соломе и не спал. Глаза небесно-голубого цвета следили за мной. Я не спешила подходить к пленнику, желая сначала выяснить степень его агрессии.

— Пришла за моей печенью? — враждебно спросил парень без всяких предисловий.

— Мне своей хватает, — я пожала плечами и теперь с большим интересом рассматривала его.

— Тогда нужно мое сердце? — снова спросил он и сел.

Я заметила, как узник сжал кулаки.

— Зачем мне ваше сердце? — с улыбкой спросила я.

— Для своих ведьменских обрядов, — пояснил паренек. — Ты ведьма.

— Правда? — я насмешливо вздернула брови. — Спасибо, что просветили.

— Не претворяйся, ты ведьма и служишь Черному богу, — уверенно заявил узник. — Что тебе надо? Колдовать будешь?

Теперь я тихо засмеялась, подошла к нему и села рядом, умудрившись не растерять еду с тарелок. Паренек с опаской покосился на меня и отодвинулся.

— Как тебя зовут? — я тоже перешла на «ты».

— Тебе зачем? Для твоего черного ритуала? — с подозрением спросил он.

— Ты так много знаешь о ведьмах и их ритуалах? — с улыбкой спросила я. — Может, ты сам колдун?

— Что? — возмутился пленник и дернул связанными впереди руками в попытке освободиться.

— Сам посуди, ты называешь меня ведьмой, но я понятия не имею ни о черном ритуале, ни о том, для чего нужны все те органы, которые ты мне так милостиво предложил.

— Я не предлагал!

— А ты, — продолжала я, игнорируя его возмущение, — не колдун, сведущ в вопросах колдовства.

— Э-э, — парень вдруг насупился. — Издеваешься?

— Немного, — я снова улыбнулась. — Нет, мальчик, я не ведьма, даже не знакома со знахарством. Я обычная дочь благородных таргов, которая волею судеб стала такой же пленницей, как и ты. Только моя клетка золотая, и меня из нее никогда не выпустят. Но не будем о грустном. Я принесла тебе поесть. Боюсь, новый день будет для тебя тяжелым. Подкрепись.