Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

Отпустив малышку, я перешла к более старшим детям, заглянула в их листы и похвалила за старания. На меня взглянули с улыбками, и на душе стало совсем легко. Я перевела взгляд на самого старшего воспитанника приюта. Тэллису было пятнадцать лет, и он с некоторой ревностью отнесся к появлению Хэрба, но мой помощник быстро нашел с мальчиком общий язык, и они даже подружились. Сейчас лицо Тэла украшал здоровый синяк и ссадина.

— Что случилось с Тэллисом? — строго спросила я у воспитателя.

— Тэл подлался на лынке, — тоненький голосок малышки, с которой мы обнимались, опередил воспитателя.

Я направилась к нему и села рядом. Паренек бросил на меня хмурый взгляд.

— У тебя получаются очень красивые буквы, Тэл, — улыбнулась я. — Будешь стараться, я возьму тебя к себе секретарем.

— А куда денете Хэрба? — улыбнулся он, и лицо его сразу стало озорным.

— Зачем его куда-то девать? У меня будет два помощника, — уверила я. — Только мои помощники не дерутся.

— А я буду драться, — мальчишка вдруг отбросил карандаш и сжал кулаки. — Никому не позволю оскорблять вас, — тихо, но с угрозой сказал он.

— Ты из-за меня дрался? — удивилась я.

— За честь моей благородной тарганны, — гордо произнес Тэллис, и я потрепала его по темным волосам.

— Ты мой рыцарь, да, Тэл?

Он взглянул на меня исподлобья, поймал руку и стремительно поцеловал. После залился краской и сбежал в здание приюта. Сейчас столы вынесли на улицу, совмещая прогулку и занятия. Я проводила мальчика взглядом, в котором застыло умиление. Боги, мне ведь было столько же, когда я впервые влюбилась. Как же давно это было… После стерла с губ улыбку. Однако паренек может серьезно пострадать, надо будет поговорить с ним, чтобы просто не обращал внимания.

Вскоре вернулся Хэрб. Он нес поднос с кружками, следом кухарка несла поднос с булочками. Мне тоже вручили кружку с молоком и свежую булочку. Мой помощник и тарина Нивер удалились за следующей порцией молока и булочек, а мы с малышами, которых кормили первыми, с наслаждением отламывали еще теплую булочную мякоть и отправляли в рот.

Тэллис все не появлялся, и я отправила Хэрба найти его. Мальчики вернулись минут через десять. Хэрбет прятал улыбку, Тэл прятал глаза. Чтобы не смущать моего маленького рыцаря, я попрощалась с детьми и обещала прийти уже на следующий день.

— Ты перекусил? — спросила я Хэрба.

— Да, тарганна Сафи, — улыбнулся он. — Пока Зильда собирала подносы.

Мы покинули приют, и нас тут же окружили наемники. До приюта я любила гулять пешком потому, что на обратной дороге хотелось подольше задержать тепло от детских улыбок прежде, чем я окуналась в мир придворной фальши. Даже мои охранники любили эти прогулки. Может, тоже чувствовали такое же умиротворение, как и я.

Мужчины помогали таскать мешки с продуктами, иногда учили старших мальчиков сражаться на кулаках и на мечах. Не так давно я застала суровых воинов за выстругиванием деревянных мечей. Они смутились, но я лишь улыбнулась им, прекрасно поняв, зачем им эти игрушки. Некоторые вспоминали, чем занимались до того, как взяли в руки оружие, и что-то ремонтировали и подделывали в доме, где размещался приют.

— Вы сейчас светитесь, — почти шепотом сказал Хэрб.

— Мне хорошо, — ответила я с легкой улыбкой.

— По вам сразу видно, когда вам хорошо, — отозвался парень и смутился. — Счастливая вы еще красивей. Вам нравится возиться с детьми.

— Очень, — кивнула я, провожая взглядом женщину с ребенком.

Та заметила мой взгляд, тут же закрыла лицо малыша ладонью и поспешила скрыться. Испугалась, что сглажу.

— Дура, — вдруг ожесточенно произнес Хэрб.

Я удивленно посмотрела на него, но парень провожал взглядом ту самую женщину. Я усмехнулась и потрепала юношу по плечу.

— Не обращай внимания, — сказала я.

Его негодующий взгляд переместился на меня, и мой помощник снова смутился. Он некоторое время молчал.

— А почему вы не родите ребенка? Вам своих не хочется? — наконец, спросил Хэрбет, и я помрачнела.

Мне очень хотелось, но я не могла позволить себе такой роскоши… Тем более, когда не знаешь, кто отец твоего ребенка. Только вот женские недомогания это не волновало, и они все не спешили начаться. Примерно неделю уже ничего не было, не смотря на набухшую грудь и неприятные ощущения внизу живота.

— Простите, тарганна Сафи, я не хотел вас расстроить, — я обернулась к своему помощнику, он сам едва не плакал, глядя на меня. Отодвинув тяжелые мысли, я ему улыбнулась, но Хэрб лишь поморщился.

— Это не та улыбка, моя госпожа, — вздохнул юноша. — Я уже успел немного изучить вас, так вы улыбаетесь, когда хотите обмануть, что у вас все хорошо.

— Правда? — я разом повеселела. — Ты меня изучал? И что же еще ты успел изучить?

— Тарганна Сафи, — парень скривился и с укоризной посмотрел на меня, — зачем вы издеваетесь? Думаю, все кто видел вас в приюте и во дворце, отлично видят разницу между фальшивой улыбкой и настоящей. А что я успел изучить, это то, что вы птица в клетке. Приют для вас вольер, где вы можете расправить крылья и даже немного полетать из угла в угол. Вы радуетесь этой видимости свободы, и уже от того счастливы. А во дворце вы словно в чучело превращаетесь. Все такая же красивая, но не настоящая, фальшивая, как и ваша улыбка несколько минут назад. Во дворце вы мертвая.

— Эй, малой, — один из наемников недвусмысленно придвинулся ближе.

— Не надо, Эдварс, — остановила я. — Я сама просила Хэрба высказаться, он это и сделал. Сказал, что видит, не кокетничая и не приукрашивая.

— Но он назвал вас дохлятиной, — возмутился еще один охранник.

— Нет, он лишь сказал, что во дворце я не живу, а существую. Плыву по течению, — голос немного охрип, и пришлось откашляться. — Мальчик был честен, это не оскорбление. Я не обижена.

— И все равно он не прав, — упрямо повторил Эдварс. — Вы более живая, чем эти кривляки, которые служат герцогине. Просто вы, как цветок вечером, всегда закрываетесь, — я изумленно взглянула на этого здорового мужика, который так неожиданно оказался поэтом. Эдварс смутился. — Для вас во дворце вечная ночь, а приют — утро, там вы лепестки начинаете распускать. — Все-таки закончил он свою мысль.

— Можно и так сказать, — согласился Хэрб, и наемник расслабился, перестав сверлить моего помощника суровым взглядом.

К дворцу мы подходили не такими веселыми, как вышли из приюта, но все же не мрачными. На ступенях, перед парадным входом, мы встретились с герцогиней и ее фрейлинами. Супруга моего любовника окинула меня презрительным взглядом, затем мою многочисленную охрану и криво усмехнулась, громко сказав своим дамам:

— Когда под ногами земля горит, некоторые готовы без собак из дома не выходят, готовы с ними и в постель лечь.