Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

Могла ли эта четверка знать о планах Сафи? Взгляд герцога снова пробежался по четверке охранников, воины, следившие за ним, виновато потупились. Нет, вряд ли. Найяр откинул эту мысль уже из-за самой Сафи. Если у нее был план побега, то она бы сделала все, чтобы лишние люди не узнали. Человеческими жизнями она дорожила, герцог это очень хорошо знал и ценил. Женщина была для него, как поводок, удерживавший его жестокую, порой чересчур, кровожадную натуру от вспышек обжигающей ярости. Просто он помнил, что ей это не понравится, и старался либо держать себя в руках, либо творить расправу так, чтобы она не видела, не слышала и не знала. Только последние недели поводок начал ослабевать, потому что ее нежелание понять мотивы его поступков бесило, доводило до срывов.

— Вот, ваше сиятельство, — вырвал герцога из размышлений священник, гремя ключами возле заплесневелой двери. — Здесь все храмовые документы.

— Огня побольше, — велел Найяр и шагнул в небольшую коморку.

Он брезгливо скривился, глядя на паутину и пыль, но тут же усмехнулся и еще раз внимательно огляделся, вычисляя места, где грязи было меньше всего, где чувствовалось присутствие человека. Туда мужчина и направил свои стопы. Два часа герцог бегло просматривал старые свитки, все более злясь от того, что уходит время, а он все еще не знает, в каком направлении искать.

— Проклятье, — рыкнул он, вскакивая.

Когда он вышел из коморки, наемники все так же ждали на улице. Священник и его помощник тихонечко ждали на входе в храм. Они проводили его сиятельство преданными взглядами, но герцог уже не обращал на них внимания. Он уже шагнул за порог, когда развернулся и устремил на отца Сэчэри злой взгляд.

— Где Грэир находился чаще всего? — спросил он.

— Так, в своей комнате. А по храму бродил, когда служба шла, мы не видели, — ответил отче.

— Ничего не показывал?

— Нет, — замотали головами оба прислужника богов.

— Удавил бы, — прошипел Найяр и устремился к своему коню. — Во дворец, — скомандовал его сиятельство.

Когда отряд наемников с герцогом во главе скрылся из вида, оба священнослужителя выдохнули и утерли лбы.

— А вы солгали, отче, — произнес помощник. — Вам Фрэн что-то показывал, я помню.

— Ничего он мне не показывал, — рявкнул отец Сэчэри. — Тебе с пьяну померещилось.

— Пью не больше вашего, — оскорбился мужчина. — Но сейчас бы испил кубок-другой.

— Благая мысль, — согласился отче, и мужчины поспешили в недра храма.

Найяр пронесся по улицам столицы, не обращая внимания на народ, едва успевавший разбегаться в стороны и испуганно жавшийся к стенам домов. Уже у ворот дворца его остановила женская фигура, бросившаяся под копыта его коня. На мгновение сердце герцога пропустила удар, но тут же ярость захлестнула его, всего лишь подделка. Он свесился с седла, ухватил за шиворот девушку и перекинул поперек коня.

— Быть готовым к выезду, — велел он своим людям и спешился, не забыв прихватить с собой и тарганну Тэсгол.

— Найяр… — испуганно вскрикнула она, когда мужские пальцы сцепились на ее запястье.

— Заткнись, — с яростью ответил он, таща за собой девушку.

Они миновали парадную дверь, практически взбежали по лестнице и ворвались в кабинет герцога. Захлопнув дверь, Найяр швырнул животом на стол пародию на ту, что занимала сейчас все его мысли. Подол платья взлетел вверх, панталоны с треском вниз, и мужское естество ворвалось в лоно девушки. Она вскрикнула, но затихла, уже отчаянно боясь того, над кем так мечтала иметь власть. Рука мужчины взметнулась вверх, собрав женские волосы в кулак, и оттянули голову назад. Она вновь вскрикнула и сморщилась.

— Мне больно, Найяр, мне больно! — взмолилась девушка.

Он остервенело вколачивал в нее напряженный ствол своего естества, выплескивая накопившееся бешенство. В ушах вдруг прозвучали обвиняющие слова Сафи, он вспомнил ненависть в ее глазах и задохнулся. Она всегда хотела сбежать, всегда хотела избавиться от его любви, никогда не ценила того, кто отдал ей душу.

— Неблагодарная тварь, — зарычал герцог, резко выходя из девушки.

Мгновение, и она уже лежит на спине. Найяр снова вошел в нее, не обращая внимания на слезы, сочившиеся по щекам. Не смогла простить смерть мужа, мужа! Тиган — слабак, хлюпик, кто он перед ним, перед герцогом Таргарским? Не оценила, не прониклась, не поняла, ничего не поняла, не захотел понять. Вместо этого возненавидела. Лживая лицемерка!

— Сука! — вскрикнул он, сжимая горло копии. — Дрянь! Лицемерная стерва! Ненавижу, тварь, ненавижу! Всю душу выела, сука.

Девушка под ним захрипела, попробовала скинуть руку, но герцог сдавил женское горло двумя руками, и зарычал, изливаясь, глядя в стекленеющие глаза. Обессилено склонился над бездыханным телом, опершись руками в стол. Хриплое дыхание постепенно восстановилось. Он натянул штаны и взглянул на труп.

— Эй, кто там! — крикнул он.

Дверь в кабинет открылась, и внутрь просунулась голова одного из слуг.

— Уберите это, — велел его сиятельство, указывая кивком на женское тело.

— Тарганна Сафи? — потрясенно спросил слуга.

— Нет, — рявкнул Найяр. — Всего лишь мразь, посмевшая походить на нее. Вынеси так, чтобы не привлекать внимания.

— Куда убрать тело? — поинтересовался слуга.

— Сожги, зарой, скорми собакам, мне все равно, — отчеканил Найяр и покинул кабинет. — Архивариуса мне! — крикнул он.

Выпустив пар, его сиятельство смог снова спокойно думать.

— Пусть захватит все карты подземных ходов под столицей. Конкретно, Одриг. — Велел он секретарю, подскочившему к нему.

— Будет исполнено, ваше сиятельство, — поклонился тот и исчез.

Пока его кабинет чистили, герцог занял кабинет одного из своих советников. Отступать или сдаваться его сиятельство не привык, терять свою главную ценность не собирался.

— Фрэн! — в нашу сторону бежала молоденькая девушка. — Ты надолго? А кто это с тобой? Зайдешь? Дед так рад будет тебя видеть, — щебетала она, повиснув на шее моего похитителя.

— Здравствуй, Бернас, — Флэй обхватил девушку одной рукой и приподнял над землей. — Зайду, обязательно зайду. Как он?

— После твоего лекаря совсем поправился, — радостно отвечала Бернас. — По деревне бегает, во все нос сует, всех извел своим ворчанием. Ты лучше на глаза людям не попадайся, — рассмеялась она. — А кто эта тарганна?

— Моя жена, — соврал бывший начальник стражи, и вторая его рука легла мне на плечи, подтягивая ближе.

— Жена? — девушка надула губки. — Ты обещал на мне жениться, так и знала, что обманешь.

— Берни, малышка, ты мне смерти желаешь? Как я могу перейти дорогу твоему кузнецу? Пришлось выбрать другую, но, поверь, я ужасно страдал, — заверил он, глядя на девушку честными глазами.