Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

Чабела вынула нож, вложила его в ножны и спрятала за поясом. Двумя кусочками шелка она перевязала кровоточащие порезы на запястьях.

Как теперь ей воспользоваться полученной свободой? Услышав последние команды, она догадалась, что Зароно покинул судно. На борту осталось всего лишь несколько человек, но Чабела знала, что у двери ее каюты поставлен суровый часовой, так что в любом случае этот путь был бесполезен.

Оставался иллюминатор, в котором виднелось побережье кремового цвета, спокойное море и несколько пальм, вознесших изумрудные вершины к ясному небу.

На свое счастье, Чабела была сильнее, храбрее и мужественнее большинства благородных дам зингаранского дворца. Многим из них и в голову бы не пришло то, что сделала через минуту Чабела. Она открыла иллюминатор и завернула платье за пояс выше колен. Внизу, на расстоянии в несколько морских саженей, лениво колыхалась вода.

Чабела вылезла в иллюминатор, повисла на руках и упала в воду почти беззвучно, быстро вынырнула, отфыркиваясь и убирая с лица тяжелые черные волосы.

У Чабелы было мало времени. В любую минуту с палубы могли заметить ее и поднять тревогу.

Где-то на палубе должен был находиться часовой, но в этот момент у перил никого не было. Если она будет плыть от кормы, то у нее будет больше шансов, что часовой не заметит ее.

Чтобы не быть замеченной, она долго плыла на спине, держа над водой только лицо. Устав, она отдыхала на воде, слегка двигая руками. Она плыла параллельно берегу, так, чтобы корма заслоняла ее от остального судна.

Наконец корпус корабля удалился настолько, что фигурки людей на нем стали совсем неразличимыми. Тогда Чабела энергично поплыла к берегу.

Дрожа от усталости, она скоро почувствовала под ногами песчаное дно и выбралась на желто-серый берег. Добравшись до тенистой пальмы, она легла отдохнуть среди зарослей папоротника.

Чабела подумала, что попала из одной беды в другую, потому что никто не знает, какие опасности таятся на острове. Помолившись Митре, она решила, что бежать все же лучше, чем оставаться на корабле в руках врагов.

Собравшись с силами, она пошла наугад, не зная, какое выбрать направление. Она морщилась, ступая босыми ногами на камни — за последние несколько лет ей выпадало не так уж много случаев гулять босиком. Чабела вздрагивала, когда морской бриз прижимал к телу влажную одежду. Она нетерпеливо сняла платье, выжала и положила на папоротник сушиться. Отрезав ножом край плаща, она разделила его на две части и обмотала ступни.

Когда ее платье высохло, Чабела огляделась, держа в руке нож. Это была не шпага, но все же лучше, чем ничего, и она пошла через джунгли. В ее ноздри ударил приторный запах гниющих растений и тропических цветов. Грубые колючки, остроконечные пальмовые листья и цепкие лианы изорвали ее платье, оставляя длинные красные полосы на руках и ногах.

Дальше джунгли постепенно поредели, но ее беспокоила невероятная тишина. Казалось, ветер не проникал сюда. Сердце ее сжалось.

Она споткнулась о корень и упала. С трудом поднялась и снова упала. В третий раз она поняла, что решимость и силы ее на пределе.

Неожиданно на ее пути появилась массивная фигура, темная, с пылающими глазами. Она вскрикнула, отскочила назад и вновь упала. Фигура ринулась к ней.

Конан задумчиво рассматривал море. «Петрел» Зароно лежал в бухте.

— Мы можем напасть на него, — сказал он Зелтрану, — и победить оставшуюся малую часть команды. Когда Зароно вернется, то увидит, что все дороги отрезаны. Ну, что ты скажешь?

Конан торжествующе улыбнулся помощнику, как будто он уже перескочил на палубу вражеского корабля и перебил огромным тесаком защитников.

— Нет, капитан, — покачал головой Зелтран. — Мне это не по нраву.

— Почему нет? — пропыхтел Конан. Лобовая атака подходила его варварской натуре, но за долгие годы плавания и приключений на берегу он научился осторожности. Он знал, что невзрачного маленького зингаранца природа кроме храбрости наделила хитростью и практичностью.

Зелтран сверкнул умными черными глазами на Конана.

— Потому, мой капитан, что мы не знаем, сколько человек оставил Зароно на борту. Его команда больше нашей, и те, кто остался на борту, могут превосходить нас числом.

— Кром! Я один перебью половину этих псов! — Конан почесал небритый подбородок.

— Нет сомнения, капитан, что вы один стоите десяти врагов. Но остальные члены экипажа не смогут драться с той же злобой.

— Почему нет?

— У корсаров нашего корабля много приятелей из команды Зароно. Наши люди не захотят проливать кровь своих братьев без особой причины. Кроме того, «Петрел» больше, чем наше судно, с более высокими бортами и поэтому ему легко отбить наше нападение. Вы заметили катапульту на носу корабля?

— Нет, мой капитан, если я правильно понимаю, мы начали это плавание за сокровищем, а не из-за удовольствия просто подраться. Сейчас, чтобы получить сокровище, по-моему, следует обогнуть остров с другой стороны и попытаться достичь сокровищ быстрее негодяев Зароно. Если нам это не удастся, то мы сможем сосчитать высадившихся на берег и, оценив наши возможности, постараться разбить их и захватить сокровище.

Конан согласился, хотя это и было против его желания.

— Обогнем остров с севера, — мрачно сказал он. — Полный вперед по правому борту.

Несколькими часами позже «Вестрел» бросил якорь у восточной стороны острова. Две шлюпки с вооруженными людьми направились к берегу. Вскоре они причалили, вытащили шлюпки на желто-серый песок.

Придерживая у бедра тесак, Конан огляделся. Остров казался странно-мрачным, серым, в то время как вокруг море было залито солнцем.

Привязав шлюпки и оставив двух сильных корсаров в охране, Конан и его отряд исчезли в зеленой стене джунглей.

Наконец Конан и его отряд достигли круглого открытого места в джунглях. Зона мертвой травы и бесплодной земли пусто лежала в слабом свете. Стоя на краю леса, Конан, нахмурившись, осматривал пустое гладкое место. Он не заметил признаков жизни, но враг мог прятаться в джунглях или в черном храме.

Что касается храма, то его атмосфера скрытой опасности предупреждающе отозвалась в Конане страшным волнением. Он не сомневался, что черное строение построено не руками человека.

Возможно, думал он, что это работа легендарных змее-людей древней Валусии. Непонятные, почти неразличимые скульптурные украшения и зона пустой земли и мертвой травы — все напоминало ему такие же строения, которые он видел в пустынях Куша. Они тоже были делом рук давно ушедшей пра-человеческой расы.

Инстинкт подсказывал ему покинуть гиблое место. Но Конан был уверен, что за его стенами лежит то, ради чего они пришли.