Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

Пот выступил на побледневшем лице Зароно.

— Ни я, ни граф, ни его племянница не достигнут суши живыми, если мы доверимся Стромбанни, — сказал он. — Сейчас вы оба в моей власти, потому что мои люди находятся в форте. Что удержит меня от того, чтобы убить вас обоих?

— Ничего, — улыбаясь, ответил Конан. — Кроме того факта, что люди Стромбанни, если ты это сделаешь, уйдут в море и оставят вас здесь, на берегу, где пикты убьют вас всех и очень скоро, и того, что я расколю тебе череп, если ты только попытаешься позвать своих людей, — говоря, Конан смеялся, словно это было невероятно смешным.

Блестящая сабля Конана лежала у него на коленях, в то время как Зароно положил свой меч далеко на стол.

— Да. — пробурчал Стромбанни. — Я согласен на предложение Конана. А что думаете вы, Валенсо?

— Я должен убраться отсюда! — прошептал граф, глядя пустыми глазами. — И я должен поспешить… я должен убраться… прочь… и как можно быстрее!

Стромбанни наморщил лоб, удивленный странным поведением графа, и, злобно усмехаясь, повернулся к корсару.

— А ты, Зароно?

— Разве у меня остается какой-нибудь выбор? — пробурчал Зароно. Позвольте мне взять с собой на борт трех офицеров и сорок человек моих людей.

— Офицеры и тридцать человек!

— Ну хорошо.

— Итак, все в порядке.

Этим договор был заключен, без рукопожатий и без тостов. Оба капитана смотрели друг на друга, как голодные волки. Граф дрожащими пальцами перебирал усы, полностью углубившись в мрачные мысли. Конан беззаботно потянулся, как огромная кошка, выпил вино и улыбнулся, но это была улыбка спрятавшегося в засаде тигра.

Белеза понимала, что ни один не думает о выполнении соглашения. Каждый из морских грабителей хотел заполучить в свои руки корабль и все драгоценности.

Но как? Что приходило в голову каждому из них? Киммериец, несмотря на свою необычную открытость, был не менее хитер, чем остальные, и еще более опасен. Верх в этой ситуации он взял не только благодаря исключительным физическим данным хотя его мощные плечи и колоссальные по толщине бицепсы казались невероятно могучими, — но также его железная выдержка, поразившая Стромбанни и Зароно.

— Отведи нас к сокровищам, — потребовал Зароно.

— Подожди немного, — осадил его киммериец. — Мы должны разделить наши силы, чтобы ни один из нас не мог уничтожить другого. Мы сделаем следующее: люди Строма высадятся на берег и разобьют лагерь таким образом, чтобы видеть людей Зароно. Наблюдая друг за другом, они не смоются тайком, пока мы будем искать сокровища, и не нападут на нас из-за засады. Оставшиеся на «Красной руке» люди выведут корабль из бухты, чтобы оказаться вне пределов досягаемости обеих групп. Люди Валенсо останутся в форте, однако ворота должны быть открыты. Вы идете с нами, граф?

— В лес? — Валенсо вздрогнул и плотнее завернулся в плащ. — Не пойду даже за все золото Траникоса!

— Ну, хорошо. Мы возьмем с собой тридцать человек, чтобы нести сокровища, по пятнадцать из каждой команды, и сейчас же отправимся в путь.

Белеза, внимательно наблюдавшая за тем, что происходит внизу, увидела, как Зароно и Стромбанни осторожно обменялись взглядами. Белеза обнаружила в плане Конана смертельную опасность и удивилась, как это он мог допустить ее. Как он сам не понимал, что, как только сокровища окажутся в их руках, оба мошенника убьют человека, которого они так ненавидят. Вздрогнув, она сочувственно посмотрела на приговоренного к смерти. Было странно видеть этого могучего бойца, сидевшего там внизу и пьющего вино, живым и невредимым и знать, что он уже обречен.

Вся эта ситуация была дикой. Белеза понимала, что каждый убил бы остальных, будь у него шанс. Если Зароно окажется победителем, то она останется в живых — но, взглянув на корсара еще раз, она не знала, что лучше: смерть или Зароно.

— Как далеко нам идти? — осведомился Стромбанни.

— Если мы выйдем немедленно, то в полдень сможем вернуться, — ответил Конан. Он опустошил свой бокал, поправил пояс с оружием и взглянул на графа. — Валенсо, это вы сошли с ума и убили пикта в охотничьей раскраске?

Валенсо пораженно заморгал.

— Значит, вы не знаете, что ваши люди вчера ночью убили в лесу пикта?

— Ни один из моих людей прошлой ночью не был в лесу, — сказал граф, покачивая головой.

— Но в лесу кто-то был, — пробурчал киммериец, вцепившись в стол. — Я видел голову пикта на дереве на краю леса. Там было множество отпечатков мокасин на влажной почве. Итак, пикты были там и видели голову на дереве. Это, должно быть, воин какого-то другого племени, иначе они забрали бы ее с собой. Если у них случайно заключен мир с племенем убитого, они, конечно, побежали в его деревню, чтобы сообщить обо всем.

— Может быть, они его и убили? — произнес Валенсо.

— Нет, конечно, нет. Эта цепочка была обмотана вокруг обрубка шеи и застегнута на нем. Вы, должно быть, сошли с ума, если это сделали.

Он что-то бросил на стол перед графом. Граф придушенно застонал, схватившись руками за горло.

— Я узнал печать Корзетты, — сказал Конан. — Одна эта цепочка укажет любому пикту, что убийство мог совершить только белый.

Валенсо молчал. Он уставился на цепочку, словно это была ядовитая змея, которая может ужалить.

Конан некоторое время наблюдал за ним с мрачным выражением, потом вопросительно посмотрел на остальных. Зароно сделал быстрый жест, показывающий, что граф не в своем уме. Конан сунул свою саблю в ножны и надел кожаную шляпу.

— Ну хорошо, теперь мы можем идти, — сказал он.

Оба морских грабителя опустошили бокалы. Они тоже спрятали клинки в ножны. Зароно положил руку на руку Валенсо и слегка потряс ее. Граф вздрогнул и внимательно осмотрелся, потом он оцепенело последовал за остальными. Цепочка болталась в его пальцах. Но не все покинули зал.

Белеза и Тина все еще сидели наверху и смотрели через балюстраду, они видели, что в зале остался Гальбро, ожидая, пока закроется тяжелая дверь. Потом он бросился к камину и осторожно начал копаться в тлеющих углях. Наконец он нагнулся, очень пристально разглядывая что-то, затем поднялся, поспешно осмотрелся и вышел через другую дверь.

— Что он искал в камине? — прошептала Тина.

Белеза пожала плечами, потом любопытство одержало верх, и она спустилась в пустой зал. Затем она нагнулась над тем же местом, что и управляющий, и поняла, что же он изучал.

Это были обугленные остатки карты, которую Конан бросил в огонь. Каждое мгновение они могли рассыпаться, но на них еще были заметны светлые линии и пара слов, которые она не смогла прочитать. Линии напоминали гору или утес, а крестики вокруг, вероятно, означали лес или по крайней мере группу стоявших друг возле друга деревьев. Она не знала, где находится эта гора, но по поведению Гальбро она заключила, что ему известно это место. Он был единственным из форта, кто отваживался углубляться в лес на значительное расстояние.