Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

Они смотрели на Конана с возрастающим чувством ненависти и желанием расправиться.

— Ты лжешь, — неуверенно сказал Зароно. — Ты уже однажды солгал нам, утверждая, что не жил среди пиктов. Но каждый знает, что эта страна — сплошная глушь, где живут только дикари. Ближайшие форпосты цивилизации — аквилонские поселения на берегах реки Грома. В сотне миль на восток отсюда.

— Именно оттуда я и пришел, — невозмутимо ответил Конан. — Думаю, что я первый белый человек, который когда-либо пересекал пиктийскую глушь. Когда я бежал из Аквилонии в Страну Пиктов, я наткнулся на отряд пиктов и убил одного из них. Но в рукопашной схватке в меня попал камень из пращи, и я потерял сознание. Дикари взяли меня в плен живым. Эти парни были из Племени Волка. А их вождь попал в руки клана Орла, и они обменяли меня. Орлы почти сотню миль протащили меня на запад, чтобы сжечь в деревне вождя. Но однажды ночью, убив трех или четырех воинов, я бежал.

Вернуться я не мог, они шли по пятам. Но пару дней назад мне посчастливилось отделаться от них, и, слава Крому, я нашел убежище именно там, где Траникос спрятал сокровища. Я нашел все: сундуки с одеждой и оружием, целые кучи монет, драгоценностей и золотых украшений и среди них драгоценный камень Тотмекрис, сверкающий как застывший звездный свет! Старый Траникос и одиннадцать его доверенных помощников сидят вокруг стола из черного дерева и в течение ста лет неподвижно любуются этой драгоценностью.

— Что?

— Да, — Конан рассмеялся. — Траникос умер около своих драгоценностей и все другие вместе с ним! Их трупы не разложились, ни иссохли. Они сидят там в своих сапогах с отворотами, длинных плащах и кожаных шляпах, у каждого из них в руке стакан вина, и сейчас они сидят так же, как сидели в течение всей этой сотни лет.

— Невероятно! — пробурчал Стромбанни, полный неприятных чувств. — В конце концов, нам нужно сокровище. Говори дальше, Конан.

Теперь киммериец тоже сел за стол, налил в бокал вина — и опустошил его.

— Во имя Крома, это первое вино с тех пор, как я покинул Аквилонию, — произнес он. — Эти проклятые Орлы так наступали мне на пятки, что я едва успевал подкрепиться ягодами и орехами, которые находил в пути. Иногда мне попадалась лягушка, и я проглатывал ее сырой, потому что не отваживался разжечь костер.

Его нетерпеливые слушатели, ругаясь, объяснили ему, что их не интересует его питание.

Он ухмыльнулся и продолжал:

— Ну, после того как я случайно наткнулся на сокровище, я отдохнул пару дней, сделал и установил силки на кроликов и залечил свои раны. Тут я увидел на западной части небосклона дым, но, конечно, подумал, что это какая-то деревушка пиктов на побережье. Я остался около сокровища, потому что случайно укрылся в том месте, которого избегают пикты. Если меня действительно выслеживало какое-нибудь из местных племен, они по крайней мере должны были показаться.

Вчера ночью я, наконец, направился на запад, намереваясь выйти на берег парой миль севернее того места, где я наблюдал дым. Я был недалеко от берега, когда ударила буря. Я спрятал драгоценности под каменным выступом и стал ждать, пока буря не кончится. Потом я забрался на дерево, чтобы посмотреть на пиктов, но вместо этого я увидел караку Строма, стоящую на якоре, и его людей, гребущих на лодке к берегу. Я направился к лагерю Строма и на берегу встретил Галакуса, у нас были старые счеты, мы на месте разрешили наши проблемы, и он умер.

— Какова была причина этой вражды? — спросил Стромбанни.

— О, несколько лет назад он отбил у меня девушку. О том, что у него была карта, я вообще не знал, пока, умирая, он не попытался проглотить ее.

Я, конечно, сразу узнал карту и забрал ее. Меня беспокоило, что будет, когда твои люди обнаружат труп Галакуса. Я лежал, укрывшись в чаще, пока они рыскали вокруг. Я не счел этот момент подходящим для того, чтобы показаться вам, — он откровенно рассмеялся в искаженное яростью лицо Стромбанни.

— Ну, пока я отлеживался там и слушал вас, я узнал достаточно много интересного, например, о том, что Зароно и Валенсо находились на берегу всего в паре миль отсюда. Когда я услышал, как ты сказал, что Зароно, должно быть, убил Галакуса и забрал карту и ты попытаешься убить его и забрать у него карту…

— Собака! — пробурчал Зароно.

Стромбанни хотя и побледнел, но дружески улыбнулся.

— Может быть, ты думаешь, что я был бы честным с такой собакой, как ты? Рассказывай дальше, Конан.

Киммериец усмехнулся. Было очевидно, что он намерен разжечь пламя ненависти между Зароно и Стромбанни.

— Осталось рассказать немного. Я побежал через лес, в то время пока ты плыл вдоль берега, и оказался у форта задолго до тебя.

Итак, дело теперь выглядит таким образом: у меня есть сокровища, у Строма есть корабль, у Валенсо есть провиант. Во имя Крома, Зароно, я не знаю, что можешь предложить ты, но, чтобы избежать дальнейших стычек, я включаю и тебя. Мое предложение просто.

Мы разделим добычу на четыре части, отплывем в море на «Красной руке». Ты, Зароно, а также ты, Валенсо, останетесь здесь со своими долями. Вы можете сделаться королями глуши или построить корабль из стволов деревьев — как вам будет угодно.

Валенсо побледнел, Зароно выругался, а Стромбанни усмехнулся.

— Ты действительно настолько легкомыслен, чтобы вместе со Стромбанни подняться на борт его корабля? — яростно спросил Зароно. — Он перережет тебе горло, прежде чем берег исчезнет из виду.

Конан рассмеялся и весело добавил:

— Это головоломка о козе, волке и капусте. Как их нужно перевезти через реку, чтобы один не съел другого.

— Это типичный киммерийский юмор, — пробурчал Зароно.

— Я не останусь здесь! — глаза Валенсо дико сверкали. — Есть сокровища или нет, я должен немедленно убраться отсюда.

Конан задумчиво посмотрел на него.

— Ну, хорошо, тогда я предлагаю такой план: мы разделим сокровища, потом Стромбанни, Зароно и вы, лорд Валенсо, а также те из ваших людей, кого вы возьмете с собой, поплывете на «Красной руке». А я останусь полным хозяином этого форта вместе с остатками ваших людей и людей Зароно и построю корабль.

Лицо Зароно побледнело:

— Итак, мне предоставлен выбор: остаться здесь в изгнании или бросить своих людей и подняться на борт «Красной руки», чтобы позволить там перерезать себе горло.

Смех Конана гулко прозвучал в огромном зале. Он по-товарищески ударил Зароно по плечу, не обращая внимания на желание расправиться с ним, сверкающее в глазах корсара.

— Будет лучше, если Зароно отправится со мной, — откровенно сказал Стромбанни. — Ты можешь восстановить против меня моих собственных людей, Конан, и они убьют меня, прежде чем мы увидим на горизонте Бараханские острова.