Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

— Я не должен был доверять этому вероломному Нумедидееу. Он сделал меня генералом, потому что я смог одержать пару небольших побед над пиктами, а потом, когда я уничтожил впятеро больше пиктов в бою при Велитриуме и разбил союз, который отдельные племена заключили между собой, меня пригласили в Тарантию, чтобы принять при дворе и отпраздновать победу. Я сидел рядом с королем, а прекрасные девушки засыпали меня розами. Но потом этот сукин сын во время банкета подсыпал мне в вино снотворное. Когда я проснулся, то оказался закованным в железной башне и меня должны были казнить.

— Да, но почему?

Конан пожал плечами.

— Может быть, какой-то другой генерал в Аквилонии, которому не понравилось, что какой-то чужеземный варвар получил это священное звание, натравил Нумедидеса на меня. Не знаю. Возможно, мои замечания о странной политике этого тупоголового короля или мое удивление на золотые статуи по всей стране вместо укрепленных границ.

К счастью, у меня были друзья, которые позаботились о том, чтобы я смог убежать. Я поехал назад, в Боссонию, намереваясь поднять восстание. Но когда приехал туда, то узнал, что все мои преданные боссонцы насильно отправлены в другую провинцию, а вместо них размещен отряд дураков из Тарана. Они ничего не знали обо мне, но сразу же попытались арестовать. Я бежал, переплыв реку Грома, — и вот я здесь.

Он наморщил лоб, рассматривая приближающийся корабль.

— О, великий Кром, я могу поклясться, это отряд из Понтиана! Идем!

Он потащил обеих девушек вниз, к прибрежной полосе. Галера не высылала шлюпки, а сама ткнулась в мягкий песок. С носа судна стали спускаться люди. И вдруг Конан проревел:

— Просперо! Трокеро! Что, во имя всего святого, вы здесь делаете…

— Конан! — закричали они, бросившись к киммерийцу, дружески хлопая по спине и пожимая руки.

Они заговорили одновременно на аквилонском языке, так что Белеза ничего не поняла. Тот, кого Конан назвал Трокеро, был, видимо, графом и имел атлетическую фигуру.

— Что вы здесь делаете? — спросил Конан.

— Мы прибыли, чтобы забрать тебя, — ответил Просперо, стройный молодой человек в замшевой куртке.

— Откуда вы узнали, где я?

Могучий мужчина с растрепанными волосами, которого звали Публиус, указал на священника в развевающейся одежде Митры.

— Декситеус нашел вас при помощи своего магического искусства. Он поклялся, что вы живы, и пообещал привести нас к вам.

Декситеус поклонился:

— Ваша судьба связана с Аквилонией, Конан из Киммерии, — сказал он. — Я всего лишь крошечное звено в цепи вашей судьбы.

— Я все это плохо понимаю, — пробурчал Конан. — Кром знает, как я рад, что меня заберут из этой печальной дыры. Но что произошло?

Трокеро серьезно посмотрел на него.

— Мы порвали с Нумедидесом, так как мы не можем терпеть его сумасбродства и политики подавления, мы искали генерала, который сможет командовать вооруженными силами восставших. И нашли его — это вы!

Конан от всего сердца рассмеялся.

— Как хорошо, что существуют люди, оценившие мой успех. Я согласен, друзья! — оглянувшись, он позвал Белезу, которая все это время робко стояла в стороне. С грубоватой вежливостью он представил ее: — Господа, это леди Белеза из Корзетты, — затем Конан спросил ее: — Мы можем отвезти вас назад в Зингару, но что вы там будете делать?

Она беспомощно покачала головой.

— Я не знаю. У меня нет денег, нет друзей, я не сумею заработать себе на жизнь. Было бы лучше, если бы одна из стрел пронзила мое сердце.

— Вы не должны так говорить, моя леди! — испуганно воскликнула Тина. — Я буду работать для нас обеих.

Конан вытянул из своего пояса кожаный мешочек.

— Хотя я не добыл сокровищ Тотмекриса, — пробурчал он, — но у меня есть пара камешков, которые я нашел в сундуке с одеждой. — Он высыпал кучку пылающих рубинов. — Они составят ваше состояние, — он ссыпал их обратно и вложил в руку Белезы.

— Но я не могу принять этого… — запротестовала она.

— Вы возьмете это. Что, хотите голодать? В моей стране кое-где существует голод, но ни один не умрет от него, пока у кого-нибудь в Киммерии существует что-нибудь съестное. В цивилизованных же странах одни люди обжираются, другие падают от голода.

Возьмите эти рубины. Продайте. На вырученные деньги вы купите дворец, прекрасную одежду, а после этого наймете слуг. Найдете мужа, потому что цивилизованные мужчины хотят иметь жену, обладающую состоянием.

— А как же вы?

Конан усмехнулся и указал на аквилонцев.

— Они — это все, что мне нужно. С ними я добуду все богатства Аквилонии.

Тут вмешался огромный Публиус.

— Ваша щедрость делает вам честь, Конан, но мне хотелось бы, чтобы вы сначала посоветовались со мной. Потому что революция стоит денег. А Нумедидес забрал все золото Аквилонии. И у нас нет денег, чтобы привлечь наемников на свою сторону.

— Ха! — рассмеялся Конан. — Я дам вам так много золота, что вы сможете купить любого человека в Аквилонии, способного держать меч! — в нескольких словах он рассказал о сокровищах Траникоса и о разрушении форта Валенсо. — Демон больше не охраняет пещеру, а пикты вернулись в свои разбросанные по всему лесу деревни. С отрядом хорошо вооруженных людей мы сможем отправиться к пещере и вернуться назад, прежде чем кто-нибудь узнает, что мы находимся в стране пиктов. Что вы на это скажете?

Все торжествовали так громко, что Белеза испугалась: вдруг шум привлечет внимание пиктов. Конан лукаво улыбнулся и сказал ей по-зингарански:

— Как вам понравится король Конан? Неплохо звучит, а?

В предрассветной темноте в одном из мрачных переулков, который находился в лабиринте запутанных улиц, распахнулась дверь. Четыре закутанные в плащи фигуры торопливо вышли и молча стали удаляться.

Насмешливый голос, видимо принадлежавший тому, кто выпустил их из дома, произнес:

— О, глупцы, судьба следует за вами по пятам, как кровожадная собака, однако вы об этом и не подозреваете.

Говоривший закрыл дверь, тщательно запер и направился в комнату со свечой в руках. Это был гигант, темная кожа которого выдавала его стигийскую кровь. Войдя в комнату, он обратился к мужчине, который лежал на диване в позе усталого кота. Он был высок, худ, одет в поношенную бархатную одежду. Мужчина медленно потягивал вино из тяжелого золотого бокала.

— Ну, Аскаланте, — сказал стигиец, отставляя свечу. — Ваши оборванцы, как крысы, полезли из всех щелей. Странные у вас помощники, инструменты.

— Инструменты? — возразил Аскаланте. — Но инструментом они считают меня. Целый месяц прошел с тех пор, как разразилось восстание, меня вызвали сюда с Южного Берега, и я живу здесь среди врагов, днем укрываясь в неприметном домике, а ночью прокрадываясь по темным переулкам. И я достиг того, чего не смогли достичь самые известные из дворян. Я подорвал все государство и подготовил свержение короля, который в сиянии славы сидит на троне. О, Митра, я же был государственным деятелем, прежде чем меня объявили вне закона.