Джефферсон Свайкеффер - Паутина будущего

Что-то в этом холме было не так. Мэддока страшно раздражал острый кусок камня, упершийся ему между лопатками. Он мешал наслаждаться комедией, разыгрываемой у реки. Мэддок сел и посмотрел назад.

За его спиной из твердой, засохшей земли торчал угол какого-то белого камня. Камень имел кубическую форму и, безусловно, был выточен руками человека. Мэддок толкнул камень основанием ладони и без усилий выдернул его. В образовавшуюся дыру посыпались сухие пыльные комья земли. Мэддок посмотрел туда и затем, слегка нахмурившись, снова лег на спину, чтобы расслабиться. Он повертел осколок в руках, нащупав острый край в том месте, где тот откололся от другого, большого камня.

От большого плоского камня. От гладкого белого камня. Надгробного камня?

Стенелеос и Шарлин продолжали беседу, хотя говорила в основном она. Снова и снова волосатый маг пытался обескуражить ее, вскрывая неизвестные ей факты и закономерности мира, в котором она жила. Но Мэддока это уже больше не занимало. Он смотрел и чувствовал, что раздражается сам на себя.

Что за демон сидит во мне, который находит забавным наблюдать боль и смущение других душ? Он быстро и неуклюже поднялся на ноги и начал спускаться к реке, чтобы поддержать Шарлин в ее дебатах со Стенелеосом. Солнечный свет ударил его, словно неожиданно быстро закрывшаяся дверь. «Что могло так рассердить старое доброе светило, веками греющее Землю?» — подумал Мэддок. Но, сделав следующий шаг, он сразу же забыл об этой мысли.

Резко остановившись, ошеломленный Мэддок уставился на лежавший в низкой ломкой траве могильный камень.

Он увидел:

«Валентин Генаро Эстебан Диас де Онора о Малагуена о Суспирата о Кардена

1682–1897

Оставив сыновей, дочерей и друга, он воссоединился со своей женой Софией».

Друг…

Мэддок, спотыкаясь, пошел вниз по склону, почти ничего не видя из-за нахлынувших на глаза слез. Он не вытирал режущих глаза слез, так как боль в его душе была намного сильнее.

Не сдававшаяся Шарлин наступала на Стенелеоса, бичуя его словами и словно получая от этого большое удовольствие. Мэддок слушал, хотя единственное, чего он сейчас желал, — это немного тишины и одиночества.

— Кто вы? — спросила Шарлин у стоящего перед ней высокого незнакомца.

— Я — Стенелеос Магус LXIV.

Он спокойно смотрел на нее, не предлагая больше никаких объяснений.

— Кто вы, черт возьми, такой? — настаивала Шарлин, размахивая рукой перед его лицом. — Это имя или титул? И что оно означает?

Стенелеос гордо выпрямился и, словно сделавшись еще выше, с достоинством смотрел сверху вниз на Шарлин.

— Это мое имя, титул и номер. Я, — он еще больше выпрямился, — Стенелеос Магус LXIV.

Шарлин рассмеялась и бесцеремонно ткнула пальцем ему в грудь:

— Вероятность равна пятидесяти процентам. Скорее всего, вы врете. Думаю, что вы — сама ложь. — Она протянула руку и, схватив один из цветных пылающих платочков, начала было говорить: — Что это такое?

Ткань, несмотря на перчатку, обожгла ей руку. Она отшвырнула кусок ткани прямо в лицо Стенелеоса. Сняв перчатку, она посмотрела на ладонь в поисках следов от ожога. Но следов не было.

Взглянув на Стенелеоса, она увидела, что испугала его. Он чуть не упал, когда она бросила платок, и только сейчас восстановил равновесие.

— Что это была за вещь? — спросила она, давая Стенелеосу последнюю возможность разумного объяснения.

— Это, — сказал он негромко, — человеческая душа.

— Вероятность ноль и даже меньше! — прорычала Шарлин. — Вы — сумасшедший. Вашу архаичную бездоказательную чушь никто не опубликует.

Стенелеос стоял и слушал ее ругань, не собираясь уступать, как, впрочем, не собиралась уступать и она. Маг посмотрел в сторону подошедшего Мэддока, и Шарлин тоже повернулась к нему.

— Что… — она не договорила, увидев огромное страдание на лице Мэддока. Затем она тихо спросила: — Что-то случилось?

— Ничего, — ответил Мэддок. Он посмотрел на нее полными слез глазами. — Ничего не случилось. Просто я нашел доказательство.

— Доказательство?

— Да. — Мэддок посмотрел на Стенелеоса: — Уже пора?

— Да, почти.

Стенелеос отступил назад, туда, где в камышах тихо журчала вода. Он опустился на колени прямо в тину и мягко, очень нежно продолжил успокоение душ. Закончив, он снова встал на ноги. К его блестящему черному меху не прилип ни единый комочек грязи. Стенелеос сделал шаг вперед, и Мэддок с Шарлин увидели его истинное могущество и величие.

У Мэддока перехватило дыхание.

— Шарлин. Я должен предупредить вас…

Но было уже поздно. Стенелеос протянул к ним руки с широко расставленными толстыми пальцами.

— Назад! Руки прочь! — закричала Шарлин дрожащим голосом, но дрожал он не от страха, а от гнева. — Вероятность равна нулю. Никаких шансов.

Откинувшись назад и сделав упор на одну ногу, она направила свой «чоп» прямо в лицо Стенелеоса.

— Одумайтесь, пока не поздно.

Стенелеос остановился так же быстро, как до этого шел на них. Он опустил руки, пальцы которых уже начали испускать свет какого-то иного мира.

Мэддок еще не пришел в себя от потрясений сегодняшнего дня. Очень печальным открытием стала могила Валентина, да и то, во что превратилась когда-то цветущая зеленая земля, не могло не шокировать истинного ирландца. Но больше всего его поразила манера поведения Шарлин. Что это за женщина, размышлял он снова и снова, которая может произносить такие слова? Вот и сейчас, с нацеленным в грудь Стенелеоса оружием, она была похожа на убийцу-разбойника с большой дороги, орудующего в одинокой степи.

Разве не должны быть женщины мягкими и нежными? Разве не должны они быть терпеливыми и разумными? Он покачал головой и слегка откашлялся.

— Мисс Риччи… — начал он.

— Остановись! — прорычала она ему. — Я никуда не собираюсь отправляться с вами и ничего не подпишу. Я хочу еще кое-что выяснить. Что из себя мнит этот высокомерный сукин сын? — Она бросила на Мэддока злобный взгляд: — Ты бормочешь, что моя жизнь подошла к концу, а этот лезет со своими огромными руками. — Она вновь взглянула на Стенелеоса и резко встряхнула свой чоп. — Объясни все толком, снежный человек, или я проверю, насколько хорошо горит твоя шкура.

Мэддок судорожно сглотнул и сделал шаг к женщине, чтобы помешать ей причинить зло Стенелеосу, а значит, и самой себе. Но Стенелеос заговорил первым. Говорил он тихим, мягким голосом и держался очень спокойно. С Мэддоком он общался, не скрывая своей силы и величия, но сейчас он разговаривал с Шарлин как с равной.

— Вы оба способны удивлять меня. — Высокий голос Стенелеоса как бы многократно отражался где-то внутри его грудной клетки. Его огромные глаза казались совсем белыми на фоне покрывающего лицо черного меха. — Только призванные мной люди обладали способностью удивлять меня. — Он обратился к Шарлин: — Ты поставила меня на грань риска, угрожая причинить вред своим оружием. — Затем он взглянул на Мэддока: — А ты ударил меня по лицу рыбой.