Катерина Диченко - Механик и все-все-все

Тергиш глумливо рассмеялся над моей недовольной рожей и достал билет. Пока я читала, он продолжал издевательски склабиться. Обратный билет был в том же вагоне и с теми же местами, которыми мы сюда приехали. Иными словами, в моем полном распоряжении оказалось целое купе.

— Где ты так врать научился? Я же тебе поверила.

— Выражение твоего лица было выше всяких похвал. Браво, мой шокированный механик!

— Тергиш, а ну иди сюда!

Гоняла я его по перрону до самого прибытия поезда, прекратив свои тщетные попытки достать эту увертливую заразу только под недоуменным взглядом проводника и настоятельной просьбы поспешить с посадкой. Время стоянки поезда было пять минут.

Погрозив на прощание Шэйну кулаком, и получив в ответ очаровательную улыбку, на которую отозвались две ямочки, я нырнула в вагон.

Уезжала с щемящим сердцем и тяжелыми мыслями. Наблюдая из окна уютного купе за стремительно меняющимися пейзажами, я пыталась проанализировать и систематизировать все, что удалось узнать.

В общей сложности получалось вот что: несколько месяцев назад профессор Брагара Верковен получил от неизвестного, пока, допустим, человека, кусок руды то ли для личных целей, то ли для выполнения заказа — не суть важно. Начав работать с полученным материалом, Брагара понимает, что руда испорчена, и он начинает расследование. Личная заинтересованность и расчет только на свои силы приводят его к старому знакомому Богдану Кузминичу с туманной просьбой посодействовать. В это время на разработках болотной руды работает известный нам под именем Геннадий Левша человек «В», старательно изображавший из себя верного делу рудокопа на протяжении двух лет. Приезд Верковена и его интерес к четвертому сектору становится для Левши, а значит, и для «В» неприятным сюрпризом. И механика убивают, инсценируя несчастный случай. Вроде можно спокойно работать дальше — добывать себе потихонечку порченную руду и строить сладкие планы на обеспеченную старость. И тут нарисовались — не сотрешь, мы с Шэйном, и тоже начинаем совать свой нос, куда не следует. Дальше последовала отчаянная попытка Левши убить трех человек, включая своего непосредственного начальника, нападение на напарника, похищение и собственная смерть в трясине.

Если ведьма не шутила и была серьезна, говоря, что от Левши «пахло» его хозяином, то вывод напрашивается весьма нехороший — существование «В» не ограничивается одной человеческой жизнью. Смелое предположение, но я все больше и больше начинаю в это верить. Живут же вампиры и тэрги, к примеру, сотнями лет. Возможно, и «В» придумал способ продлить свои годы для достижения лишь ему ведомых целей. К сожалению, его цели носят в основном разрушительный и опасный характер.

Я даже несмела предположить, что это дело приобретет такие масштабы. А ведь все начиналось с личного эгоистичного желания отомстить одному вампиру. Кто знал, что все это заварится в такое ядовитое варево над пылающим огнем. К тому же этот стих-загадка… Положим, одна часть мне понятна: «… И отыскав в Лебяжьих крыльях ведьмину руду…» В центре Ведьминой топи есть место, которое называют Лебяжье крыло и я была там, а в сумке у меня лежит кусок руды, оставленный болотной ведьмой. Можно ли считать, что одно условие из загадки выполнено? Думаю, да. А вот над остальным придется хорошенько поломать голову.

И еще… За эти несколько дней я в очередной раз успела убедиться, что отчаянно хочу жить. И в пещере, впервые применяя опаснейшую магию крови, я, прежде всего, думала о себе, а уж потом о тех, кто находился рядом. Сейчас в безопасности и уюте от мысли об этом мне становится горько, противно и стыдно. Так же, как и отрицать и выгораживать себя будет нечестно, глупо и лицемерно. С каждым днем у меня остается все меньше и меньше времени. Я не знаю, что будет дальше и какие еще испытания меня ждут, но я очень постараюсь, чтобы подобных ситуаций не повторилось.

Всякому злу есть предел. Так же, как и терпению.

Не абы какая, но все же, подсказка, кусок ведьминой руды и приблизительное представление о «В» у меня есть. Это уже больше, чем ничего. Тем более что есть еще один небольшой козырь — информация в архивах Конторы за май. Осталось узнать, что случилось в этом месяце и проверить.

В архиве, который еще осенью перевезли к черту на кулички (точный адрес: пригород Алтан-Нарэ, третий административный корпус архивных данных гильдии механиков), я проторчала почти две недели, пытаясь отыскать в пока еще несистематизированных поступлениях за последние два квартала, отчеты моей Конторы. Согласно Кодексу гильдии, каждая Контора обязана была периодически сдавать в архив информацию о проделанной работе всех штатных инженеров и механиков. Такой бюрократической волоките удалось избежать только самостоятельно работающим мастерам. Свободные во многих отношениях люди.

Поиски заняли две недели, потому что только десять дней (считаем только рабочие), я получала допуск к архиву, бегая по инстанциям, оббивая пороги гильдии и чиновников, меняя одну справку на другую никому не нужную и одновременно всем необходимую.

Искомый документ оказался до неприличия мал и состоял всего лишь из трех печатных строчек. Сухим канцелярским языком указаны имена и фамилии инженера Юлии Райнис и Катерины Диченко, дата и работа, которую необходимо было выполнить. Внизу документа находилась квадратная печать нашей Конторы, на которой значилось: «Работа не выполнена в связи с отказом заказчика».

Ничего удивительного в том, что я забыла об этом задании, не было. Двадцать седьмого мая меня и Юлию откомандировали проверить систему водоснабжения психиатрической больницы имени Чивинского, находящуюся на отшибе провинциального городка под названием Орши, но на полпути нас вернули, успев остановить на вокзале возле самого вагона. Заказ на работу аннулировали в одностороннем порядке по желанию заказчика — администрации больницы, выплатившей неустойку, и все об этом благополучно забыли. В том числе и ваша покорная слуга. Подобные случаи не были редкостью и стирались из памяти довольно быстро.

Больше никаких данных не имелось, и чем именно я помешала «В» было совершенно невозможно понять, я ведь даже не выехала туда. Вывод один — однозначно придется ехать в больницу.

Начало февраля в этом году выдалось особенно снежным и холодным. Железнодорожные рейсы путем следования за город ходили нечасто, с перебоями и большими опозданиями. Для того чтобы добраться к больнице пришлось встать до рассвета и три часа трястись в полупустом вагоне, рейсового паровоза с немногими такими же ранними и зевающими пассажирами, как и я. На станции я удачно села в дилижанс, он как раз отправлялся в нужную мне сторону и по проселочной разбитой дороге, виляющей среди заснеженных полей и густого леса доехала к последнему пункту назначения, от которого дальше к больнице можно было добраться только пешком. Дело в том, что психиатрическая больница находилась в весьма отдаленной местности, построенная далеко за городом в некогда парковой зоне, теперь больше напоминающей лес.