Александр Никоноров - Раздать сценарий

— Вот молодцы, а… Какая у тебя зарплата? — задал я вопрос магу. Мы заняли место в завершающейся очереди и медленно продвигались ближе к проводнику.

— Ты издеваешься? Я сегодня первый день как устроился. А вообще, все зависит от скорости, качества и эффективности выполнения.

— Ха, да ты в таком случае весьма самоуверен, — хмыкнул я. Этот чудак переоценивает свои силы. Видать, рассчитывает заработать приличную сумму.

— В каком плане? — не понял он.

— Прошу ваши билеты, — прервал нас любезный голос, принадлежавший проводнику. Он проверял билеты медленно, въедливо, затем посмотрел на нас исподлобья. — Предъявите документы.

Ну все. Приплыли. Конец моей истории. Сердце принялось стучать с такой силой, что аж в ушах отдало барабанным боем; лицо обдало жаром, как если бы я зашел в баню.

Трэго невозмутимо выудил из-под своей хламиды свиток-медальон и раскрыл его, равнодушно глядя на проверяющего. Тот кивнул и перевел взгляд на меня. Я последовал примеру товарища, стараясь унять дрожь в руках; мужчина сощурился. Его маленькие глазки забегали справа налево, справа налево. И так целую вечность. Время тянется медленно, настойчиво, как ниточка сыра, связывающая пиццу и отдираемый от нее кусок. Я не понимаю, контролирую ли себя или нет, выдаю ли каплями пота на лбу, пульсирующей на шее жилкой или неотрывно смотрящими на проводника глазами… От Трэго нет никаких намеков, так что мне остается надеяться, что внешний вид не предаст.

Вот проводник вдыхает, его мощная грудь как будто надувается, он медленно открывает рот…

Кошмар! Кошмар-кошмар-кошмар!

— Да, все хорошо. — Он удовлетворенно кивнул, возвратил билеты и коснулся козырька фуражки. — Прошу вас. До встречи в вагоне!

Стоило только переступить порог, я тотчас выдохнул. Дыхание учащено, грудь поднимается и опускается, словно сердце внутри выросло в несколько раз, и его биение колеблет все тело. Пронесло, прокатило, свезло!

Трэго стоит и смотрит на меня как на дурака. Не скрывая издевки он съехидничал:

— И не стоило так волноваться. Ты выглядел как юнец, которого застукали в постели с девкой. Или как девка за несколько минут до юнца и постели.

Я был слишком рад, чтобы реагировать на его слова. Все мое внимание приковал вагон.

Широкий, гораздо шире наших, московских. Просторный проход делит вагон надвое, по бокам — трехместные скамейки с мягкими спинками и сиденьями. Они стоят лицом к лицу, но расстояние между ними больше, чем я привык видеть за время мотания на летнюю подработку в ближнее Подмосковье.

Трэго любезно пустил меня к окну — ну как любезно, я его и не спрашивал, — и, довольные, мы заняли места. Он кинул сумку себе под ноги, рукой нащупал что-то под сиденьем и с усилием надавил; выдвинулся ящик вертикального исполнения. Хмыкнув, Ленсли водрузил на небольшую платформу сумку и задвинул обратно. Я проделал аналогичные манипуляции, за исключением дурацкого хмыканья.

— Удобная вещь, однако, — заметил я, рассматривая вагон.

— Еще бы!

— А чем отличаются между собой классы? Покажи.

— Да хотя бы этим! — громче, чем надо воскликнул маг, хлопнув по сиденью. — Комфортом, очисткой воздуха, например. А вон, видишь, столы? — он указал куда-то за спину. Там по бокам от двери вдоль стен стояли широкие столы, по два с каждой стороны. Над ними нависли красные подсолнухи — поглотители запаха.

— Столовая?

— Вроде того. Тем, кому мало места, лень есть при всех или кто не может дотерпеть до конца поездки.

Потихоньку вагон наполнялся. Напротив нас села та тройка курящих деловых людей, но к костюмам, очкам и начищенным до блеска туфлям добавился еще один неизменный атрибут — газета. Привычным движением мужчины подняли руки и ухватились за что-то позади спины. Совершив небольшой рывок, точно надевая невидимый капюшон, они притянули к груди столики, ну прям точь-в-точь как детские. Даже не столики, а подставки на креплениях.

Мерное гудение множества голосов нарастает; так путешественник все отчетливее слышит далекое журчание ручья, приближаясь к нему. Пару раз заходили тролли, волочившие багаж какого-нибудь богатенького и важного хмыря — и чего им не купить билет на желтые вагоны? От троллей запах не совсем… Публичный. Рядом с Трэго плюхнулся этот… Как его… Кримт что ли… Уж не знаю, до скольки они там живут, но лицо у него испещрено морщинами, а желтые бровокосички пронизывает седина. Не прекращая без умолку бубнить скрипучим голосом он вспомнил, что не один и бросил небрежное «драсьте». Четыре голоса невпопад изрекли приветствия. Я воздержался — не в моих привычках реагировать на проявленное хамство и неуважение. Однако ответ его мало волновал; он не стал дожидаться реакции и по-хозяйски опустил столик. Его бесформенный рюкзак, больше всего напоминающий мешок для мусора или куль с лямками, не смог уместиться в ящике под сиденьем физически, отчего кримт вынужден был поставить его рядом. Забавно, но он был практически одного роста с поклажей. Владельца вещь-мешка не смущало и это — наоборот, он с вызовом огляделся в поисках насмешливых взглядов и, не найдя оных, сунул руку в самое нутро клади. Видно, как ему не нравится здесь находиться, а люди вокруг раздражают его.

Трэго дождался счастливого периода, когда мои бесконечные вопросы на время прекращаются — все же нелепо будет смотреться, начни я при всех как ребенок вопрошать не переставая о том, о сем, о пятом, о десятом. Вокруг народ, а предметы вопросов могут быть донельзя банальными и абсурдными.

— Уважаемые пассажиры! Поезд номер семнадцать сообщением «Энкс-Немаро-Бирдосс» отправляется через пять минут. Просим вас занять свои места. Счастливой поездки. — Приятный женский голос, казалось, вещал из-за спины, где-то чересчур рядом.

Не получилось у меня удержаться и смиренно пропустить это как ни в чем не бывало. Голова завертелась как флюгер; я хотел найти того, кто это сказал. Почему-то была уверенность, что голос принадлежал живому человеку, сидящему позади. Но я не увидел ни одной подходящей кандидатуры. Кучка «аристократов» с неодобрением посмотрела на меня поверх газет.

— У вас тут что, и электричестово есть? — ошарашено прошептал я магу, удивляясь, что нигде не было ни динамиков, ни вообще какого бы то ни было признака существования тока, проведенных кабель-каналов или речевых извещателей.

— Какие или три числа у нас есть? — не понял Трэго.

— Забей.

— Зачем?

— Блин!

— Где?!

— Боже! Да ты словно издеваешься, маг!

— Кто бы говорил. И тише ты! Месет чушь какую-то и еще возмущается.

— Уважаемые пассажиры, будьте осторожны — поезд трогается. Убедительная просьба занять свои места.

— Ну, наконец-то! — удовлетворенно отметил мой спутник и откинулся на спинку, прикрыв глаза.