Александр Никоноров - Раздать сценарий

— Погоди-ка! — оторопел я. — Ты им сказал, что я еду за компанию?!

— Я лишь предупредил, что ты полезный и толковый человек, вследствие этого считаю нужным взять тебя с собой. К счастью, это не возбраняется. Только расходы все возлагаются на меня.

— И что, все так легко и просто? — недоверчиво спросил я.

— Им нет дела до подобной мелочи. Отдел занятости это тебе не Совет. Его мало что заботит — трудоустроили новоприбывшего, выписали командировку и все. Кстати, к восьми вечера нам надо быть на вокзале.

— Что-о-о-о?! Какой еще вокзал?

— Обычный, — Трэго был само спокойствие, он не разделял моего волнения.

Я подлетел к кровати, схватил его за грудки и рванул на себя.

— Да ты понимаешь вообще всю серьезность ситуации, безмозглый легкомысленный придурок?! — прошипел я сквозь сжатые зубы. — Вокзал, менты, тьфу, блин, хрен знает кто у вас вместо них, а у меня ни документов, ни денег. Ничего! Ни-че-го!

Трэго попытался вырваться, но его комплекция не позволила сделать это.

— Я, можно сказать, беглец! Никто! Что им помешает счесть меня каким-нибудь зеком или преступником? Оно мне надо? Повесят все смертные грехи и завлекут в казематы! Порядком хватило мне в своей жизни необоснованных обвинений! Ты вообще хоть о чем-то подумал, волшебник чертов?

Лицо Трэго приняло вид неудовольствия, как будто его принудили сделать что-то вопреки желанию.

— Прекрати ныть! — взревел он и схватил меня за запястья. В тот же миг тела словно коснулся оголенный провод — ударило током, да так, что, не в силах выдержать, я отдернул руки. Меня встряхнуло прямо как постиранную вещь, прежде, чем повесить. — Так-то лучше, — удовлетворенно произнес Трэго и поправил мантию.

Случившееся, мягко говоря, оглушило меня. Ничего не говоря, я обескураженно смотрел на мага. Как будто парализовало.

— Я все решил. К твоему счастью, у меня нашелся знакомый в департаменте населения, который любезно согласился заверить мое заявление. Хоть и оттопал пару этажей, чтобы подписать все и поставить печати, но это в прошлом, — сказал маг, выуживая из кармана компактный свиток.

Я непонимающе посмотрел на это миниатюрное чудо. Взяв его двумя руками, Трэго развернул его перед моим носом. Аккуратным почерком — русским! — с витиеватыми завитушками мелко-мелко написано что-то про пропажу. Дотошно не вчитывался, но мотивы трагической истории о нападении, избиении и краже выглядят вполне убедительными. А в самом низу стоит размашистая подпись, поставленная поверх песочного цвета книги, символа магов, и длани, символа департамента населения. Сначала я принял их за голограмму, поскольку сложилось ощущение объемности, но когда я заметил, что изображения вращаются — не смог скрыть изумления.

Поняв, что произвело на меня подобное впечатление, Трэго ухмыльнулся:

— Да-да, заверенное печатями заявление о краже паспорта. Радуйся, что бумаги не прошли через департа Каллена — тот бы не оставил тебя в покое. Наши ляпнули печать не глядя — раз уж к ним пришла подписанная бумага, то беспокоиться не о чем. От них требуется только штампануть и все. Сейчас тебе надо запомнить, — он встал и протянул мне свиток, по-прежнему держа его в растянутом виде, — ты не кто иной как житель Торпуаля. Это город, куда мы едем вечером. На тебя напали разбойники и ограбили, лишив денег, документов… И девственности! — залился истерическим смехом маг. Я взбесился, но не дал волю эмоциям, лишь окинул Трэго многообещающим взглядом. Тот постепенно успокоился и возобновил инструктаж: — Ты обнаружил себя неподалеку от стен столицы, ничего не помня, и явился в департамент населения Энкс-Немаро.

Я разжал руку, чтобы почесать макушку, а свиток тотчас с шумом свернулся, больно ударив нижней катушкой по пальцам. Я вскрикнул и яростно швырнул изделие в грудь мага. Тыльной стороной он приложил ладонь к тому месту, куда должен был попасть свиток, растопырил пальцы, и снаряд срикошетил мне в лоб. Только я не ожидал и готов не был, посему увернуться не смог.

— Предупреждать надо, ослиный хвост, — пробурчал я, ощупывая набухающую на лбу шишку. — И какого хрена ты кинул в меня свиток?

Трэго наигранно опустил голову, изображая провинившегося:

— Ой, прости… Магия — такая непредсказуемая наука. И вообще! — словно одумавшись, он повысил голос. — Ты первый кинул. Я же не знал, что ты не умеешь пользоваться банальным свитком. Может, ты и задницу не знаешь как вытирать?

— Ты сейчас договоришься, клоун, — пригрозил я магу.

Вообще-то подобный складывающийся механизм мне знаком. Помню, примерно в две тысяче третьем в киосках стали продаваться ручки-шпаргалки. Толстый корпус как раз вмещал небольшой рулон журнальной глянцевой бумаги. Подобный принцип работы и у этого свитка, что значительно упрощает хранение документов. Да и брать их с собой ненакладно. Ручки, к слову, в скором же времени были вычислены, и популярность, так быстро пришедшая к ним, резко спала.

— Пойдем вниз, я есть хочу как курб, — предложил Трэго, — с утра на ногах. Выпьем-перекусим и поедем.

Второй завтрак получился насыщенным не столько едой, сколько знаниями. Трэго с переменным успехом ввел меня в курс дел, касающихся религии, рассказал о многобожии, пересказал легенду о сотворении мира, перечислил имена богов, кому какая присуща вещица…

И спустились восемь странников, закрыв за собой Врата.

И были они крепко связаны узами дружбы.

Ступили они на землю. Землю необжитую, мертвую, безмолвную. Ни гор, ни морей, ни леса или захудалой степи — одно сплошное поле Забвения. Страшные растения, будто изломанные человеческие тела, тянули свои щупальца, сотканные из пустоты, а те сплетались в причудливых узлах. Это был танец пустынной Белизны.

И сказал Диондрий: «Отныне будет здесь земля обитаемая!». Сказал и порезал серпом своим весь бурьян, старые ветви и молодые побеги. Вспахал землю плугом и привел ее в порядок.

И явил тогда Картаго кубок изумрудный, а в нем семена цветка Нио — символа любви. Приняла кубок страстная Лаома и посеяла дивные цветы в свежую землю.

Но так просто Забвение не сдавалось. Трудно было первым всходам — повсюду пробивались молодые ростки Белизны, не давая цветам Нио взойти под местным солнцем.

И достал тогда Гебеар свой огенный кнут и встал на защиту. Несчетное количество дней жег он Белизну, навсегда прогоняя ее из этого мира. Но победа не далась легко — земля иссушилась и стала непригодной. Цветы Нио увядали. От жары тоненькие стебельки подламывались, не выдерживая веса; лепестки опадали и не давали семян.

И взяла Укона иглу с нитью и ножницы, стала сшивать раны на зеленых тельцах и отрезать ненужные пасынки и совсем безнадежные побеги.