Татьяна Устименко - Суета вокруг кота

Я промолчала, ибо что тут возразишь, если любимый прав во всем…

— Умоляю, смирись и прими сей скорбный факт — я не могу остаться в твоем мире, — терпеливо повторила я. — А ты не можешь пойти со мной в мой мир!

— Почему? — Конечно же Кирилл не удержался от своего любимого вопроса.

— Потому, что ты — смертный! — отнюдь не в первый раз принялась объяснять я. — Твоя жизнь у нас закончится слишком быстро. А я не хочу хоронить тебя и потом целую вечность рыдать на могиле. Уж лучше я буду утешать себя мыслями о том, что ты нашел свое счастье здесь, с другой женщиной…

— С ума сошла?! — искренне ужаснулся любимый. — Какая другая женщина? О чем ты говоришь? Сама ведь знаешь — мы связаны навечно, мы уже никогда не полюбим никого другого!

— Наша любовь — злая шутка судьбы! — втолковывала ему я. — Умоляю, забудь меня… — Я прикусила губу, стараясь не разрыдаться. — Умоляю, будь счастлив!

— Ага, без тебя! — скептично хмыкнул Кирилл. — Бред какой! Будто ты сама сможешь меня забыть?

— Никогда, даже если очень постараюсь! — пылко вскричала я, моментально запамятовав о данном себе обещании сдерживать эмоции и ничем не провоцировать моего нао. — Знай, я буду любить тебя всегда! Никогда не посмотрю на другого мужчину…

— Ну и на фига мне тогда такая участь? — наконец-то взглянув мне в глаза, прямолинейно спросил он. — Зачем искать какое-то несбыточное дурацкое счастье тут, зная, что ты там по мне страдаешь? А?..

Несколько секунд мы сверлили друг друга упрямыми и почти враждебными взглядами в упор. Никто не хотел сдаваться, никто не хотел уступать…

— Убирайся! — не выдержав первой, отчаянно закричала я. — Уходи. Я тебя не люблю, видеть больше не желаю! Ты был для меня просто игрушкой, живой игрушкой!

— Прогоняешь? — не веря собственным ушам, спросил он.

Я не удержалась от всхлипа.

— Сафира, любимая, единственная! — Кирилл рванулся ко мне, потянулся руками, губами, всеми фибрами души. Его темные глаза, полные горя и слез, смотрели мне прямо в сердце.

Я всхлипнула еще громче и, словно забивая последний гвоздь в крышку собственного гроба, сильно ударила его по щеке…

— За что? — Кирилл вздрогнул, униженный и оскорбленный в лучших чувствах, а след моей пощечины горел у него на лице, словно клеймо. Клеймо несбыточной, невозможной, запретной любви!

— Убирайся, — истерично визжала я, уже не сдерживаясь, готовая на все — лишь бы прогнать его от себя. Хотела, чтобы он ушел от меня сам, ибо отпустить его добровольно я не могла. Пусть уходит, пусть проклянет, пусть возненавидит меня навечно. Это все равно лучше, чем медленно умирать порознь, изнемогая от любви.

— Не любишь, значит! — Он гневно скрипнул зубами. — Ах ты…

Обидное слово оглушило меня, ударило сильнее пощечины, почти выбило пол из-под ног. Я покачнулась.

— Стерва эльфийская, поматросила и бросила! — Кирилл скривился, словно от острой зубной боли. — Стерва! — Он повернулся ко мне спиной, обреченно сгорбился и медленно побрел прочь. На живого человека он уже не походил, скорее, напоминал мертвеца.

«Ну и пусть, — печально подумала я, подхватывая статуэтку богини Морриган и пряча ее в сумку. — Для него так будет лучше. А я ради него все вынесу, на все готова…» — Я шагнула к уже потухающей арке Врат, почти физически ощущая, как рушится за моей спиной последний, дотла сожженный мост, как отсекаются все пути к возвращению… Наверное, это насмешка богов, но, кажется, я почти полностью повторила жизненную историю несчастной королевы Алиеноры. Подозреваю, она точно так же лишилась когда-то своего возлюбленного, отпустила его, отдала на волю судьбы и случая. Ведь разве не обо мне эти строки, написанные королевой сотни лет назад?

Врата потухали… Размазывая по щекам слезы и мысленно напоминая себе о том, что в этом мире смертно все — даже любовь, я подняла ногу, готовясь шагнуть в светящийся прямоугольник межпространственного перехода. Внезапно за моей спиной раздался топот поспешных шагов, переходящих в бег…

Я изумленно обернулась и замерла, потрясенная увиденным. Признаюсь честно, я была готова ко всему, но только не к такому повороту судьбы… Ну и что же мне теперь делать — плакать от горя или смеяться от счастья?

Не знаю, я не знаю…

— Сафира! — торопливо заговорил Кирилл, подбегая ко мне. — Извини меня, дорогая. Я ведь понимаю, ты сказала это специально, лишь бы отослать меня от себя. Но я на такое не согласен!

— Сумасшедший! — отчаянно закричала я. — Врата сейчас закроются, и…

— Я пойду с тобой! — непререкаемым тоном заявил мой сумасбродный нао. — Ведь начертанное на стене пророчество четко указывает на то, что нам нельзя расставаться. Недаром там говорится о двух мирах, связанных судьбой — не разделенной, а одной. Значит, у нас с тобой отныне одна судьба, одно общее будущее!

— А как же смер… — неуверенно начала я, но Кирилл только рассмеялся и накрыл мой рот своей ладонью, вынуждая замолчать.

— Помнишь, ты рассказывала мне сказку о желаниях, о той цене, которую нужно заплатить за их исполнение?

Я коротко кивнула.

— Я долго думал над смыслом этой загадки… — он расправил плечи так, словно намеревался принять на них тяжесть всей Вселенной, — и теперь понимаю, какой должна стать моя цена. Знаешь, я готов отдать себя без остатка, готов даже умереть — лишь бы никогда не разлучаться с тобой, единственная моя! Лучше короткая жизнь с тобой, чем длинная — без тебя. Я верю, что наша любовь — сильнее всего в мире, и за нее стоит бороться! Согласна?

Я молчала, лишь смотрела на любимого с восхищением, потрясенная его самоотверженностью и отвагой.

— Я готов идти за тобой куда угодно, делить радость и горе, быть вместе в болезни и в здравии. Готов восстать против богов и сразиться с любым злом, лишь бы ты была моей. Скажи, а ты — готова?

— Готова! — без колебаний ответила я, вкладывая свою руку в его требовательно раскрытую ладонь.