Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

— Как у всех, — согласно кивнула Чернава. — Но каким тогда считать вас, как личность?

— Наверное, чего больше свершил. Либо по значимости поступков.

Чернава вновь сделал удивлённое лицо:

— А вы… хм!.. хм!..

Она явно не нашлась, что сказать. Но чуть подумав, паладин со вздохом проговорила:

— Воисвет Железый говорит нам так: «Добр не тот, кто не делает зла, а тот, кто его не желает».

— К чему нам эта религиозная…

Я чуть не сказал «чушь», вовремя остановился.

— Вы интересовались моими делами на Новой Земле, вот это и был мой ответ. Да, кстати, он не в малой степени относится и к вам.

— Ко мне? — я слишком явно смутился и тем выдавал свои чувства. Мои мысли вновь вернулись к событиям на Мохнатом острове. Поскорее бы забыть… поскорее… — Вот что я вам скажу, госпожа маршал (Чернава тут же вздрогнула; видно, я угадал с её статусом): в любой… абсолютно любой личности идёт не борьба добра и зла, Света и Тьмы, а борьба меж собственной волей и властью обстоятельств. И только. Жизнь каждый раз требует делать подобный выбор, от которого зависит судьба, весь дальнейший её ход.

— Это спорно.

— Конечно. У вас у паладинов всё просто: добро против зла… Вот кстати, ответьте, чем ваш Сарн отличается от Нихаза? — задал я провокационный вопрос.

— Ну и место мы с вами нашли для подобного разговора.

— Место, как место… ничего в нём особенного… Так что скажете?

— Многие об этом спрашивают, — вполне серьёзно отвечала Чернава. — Нихаз не просто бог Тьмы — он губитель сего мира! Взять тех же драконов…

— Странно, но некоторые эльфы говорят кое-что иное. Скорее, даже противоположное. Может, и крамольное.

— Вы о чём?

— О чём? — я огляделся. — Да о том, что и Свет губит этот мир, а вот Тьма порой бережёт. А драконы это вообще тема запутанная. Откуда они пришли, кому служили… тайна!

— А! Понимаю… Тоже сталкивалась с подобными мыслями. Мол, как есть восход, так есть и закат, а за ним ночь… и тьма.

— И вы против?

— Я служу Церкви Света! Я верю в то, что Лучезарный Сарн создал сей мир из благих побуждений.

— Естественно… иного не ждал. Отсюда и ваша уверенность, что паладины служат благу. Но мне знакомы и такие, которые отказались от подобного служения.

Я говорил о Владе Стержневе, главе Защитников Лиги в Молотовке. Будучи в прошлом паладином, он весьма неоднозначно описал то, как «птенцы» Воисвета Железного разделываются с инаковерцами. Конечно, не все они были столь нетерпимыми к последним, но факт оставался фактом. И Божена тому была свидетелем.

Чернава нахмурилась. Её явно выводили из себя те, кто высказывался против религии Света. Она вновь закусила верхнюю губу.

— Почему об этом говорю? — решился я пояснить. — Вот, скажем, взять Империю. Там тоже верят в силу Света, и поклоняется Тенсесу… Но ведь мы находимся во вражде с Хадаганом. В том числе и по вопросам веры. Так?

— Находимся, — пока ещё не понимала Чернава.

— И кто из богов допускает подобное положение вещей? Сарн? Нихаз? Почему с последним всё однозначно, мол, он бог Тьмы, следовательно и зла, а вот с Лучезарным так не получается заявить?

Чернава нахмурилась. У меня сложилось ощущение, что она либо не понимала меня, либо не хотела понимать.

— Вера Империи — это явная ересь… Они ведь поклоняются ещё и Незебу, и Скракану.

— Ересь! Вот что… я мало кому говорил то, что сейчас сообщу вам: мне доводилось пережить смерть… побывать в чистилище… и вот я снова здесь, в этом мире. А что изменилось? Мне до сих пор не понятны критерии, по которым слуга Тенсеса, стоящий у Главных Врат, выпускает Искры назад. Кто достоин возвращения? И главное — почему? И какова цель этого действа?

— Ого! — теперь пришла очередь удивляться Чернаве. — Я не представляла, что у вас настолько интересное прошлое… и такой пытливый ум.

— И все же вы не ответили.

— Я уже говорила, что грань меж Светом и Тьмой проходит не где-то далеко… она в наших сердцах. Там же и бесконечная борьба… И вот кто-то пускает в своё сердце Сарна, а кто-то — Нихаза…

— Как, например, культисты Тэпа?

— Ну… они тоже.

— Были и другие?

— Были… Вспомните период правления династии Валиров. Между прочим, чтобы там не говорили простые обыватели о тех временах, а этот род привёл народ Кании к духовному кризису! — серьёзным тоном заявила паладин. — Своим самодержавием Дом Валиров вызвал рост неравенства… а ещё бесправия и разорения…

— Что? — не совсем понимал я.

— Разорения. Да-да… Крестьяне да ремесленники оказались в последних рядах. Налоги… непомерные налоги и тут же прямо под боком безумная роскошь! Вера в справедливость старых племенных богов была поколеблена… Лишь спасительный культ Света смог как-то поправить ситуацию.

— Разве он был до Катаклизма?

— Конечно… Неужели вы, Бор, полагаете, что Лучезарный Сарн, первый из богов, появился… появился… — Чернава не смогла подобрать слово и захлебнулась. Она несколько секунд открывала-закрывала рот. — В него верили и раньше, — проговорила она, чуть собравшись мыслями. — Кстати, моё мнение таково, что Катаклизм — это своего рода наказание за отступничество… за ложное идолопоклонство. Ведь был такой период в истории Кании, когда Нихазу, богу Тьмы, были готовы строить храмы! Кстати, знаете, что произошло с легендарными джунами?

— Смотря, о чём вы говорите?

— Сарн открылся им… первым из всех… А они выбрали Нихаза!

— И почему?

— А вот сего я не знаю, — пожала плечами Чернава. — Может, прогнулись под силой обстоятельств? Я не святой Зосима Эльджунский. Это ему известны тайны нашего мира. Моя задача куда скромнее — нести силу Света, бороться с Тьмой.

— Интересно, что, по-вашему, тогда несу я?

— Могу сказать, что про это думают другие. Они считают, что вы и есть та самая «граница»… Для них Бор — это камень, о который разбивается сама судьба… рок…

— Выходит, что я несу возмездие?

Чернава не нашлась, что ответить. Наш разговор стал её утомлять. Было видно, что после того, как я стал «хаять» религию Света, она стала сердиться и терять хладнокровие. Чернава чувствовала, что у неё не выходи переубедить меня действовать в интересах Церкви. Это, безусловно, не значило, что она не станет повторять попытки.

Эта вечерняя встреча помогла мне окончательно разобраться, что, собственно, за игры происходят на Новой Земле.

— Я убедилась, господин Бор, что Головнин был прав и у вас действительно особый склад ума. С таким бы идти… в богословы. Вы бы имели невероятный успех.

— Вы мне льстите.

— Это не похвала, — рассержено проговорила Чернава. — Ладно, господин Бор, уже поздний час. Пора нам заканчивать эту болтовню…

Я отступил в сторону, освобождая дорогу.