Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

— Я действительно вернулся… я здесь, с вами, — ладонь погладила упругий живот Стояны.

Удивительно, что там есть… жизнь… Что там… там… там… О, Сарн, какое чудо! И от этого всего я, дуралей, сбежал… ушёл…

Стояна долго гладила меня по голове, что-то шептала, поминутно всхлипывая, а потом, кажется, вновь заплакала.

— Пойдём в дом, — предложил я, поднимаясь. — Расскажешь мне, как ты тут справлялась.

Мы просидели до самого утра. Стояна почти непрерывно что-то рассказывала, то смеясь, то вдруг горестно вздыхая. Выяснилось, что друидка Вербова частенько её навещала. А однажды даже приходил Торн Заика.

Поутру я решился привести себя в порядок. Во-первых, полез откисать в горячие воды Голубого озера, надеясь смыть всю липкую, почти что въевшуюся под кожу, грязь и вонь. Потом подстригал бороду, брил виски. Стояна сидела рядом на камнях и меж тем починяла мою одежду.

Затем плотно перекусив, я укутался в мохнатую тёплую шкуру и завалился спать. И так провалялся почти сутки, просыпаясь лишь затем, чтобы вновь поесть и справить нужду.

И вот в какой-то момент что-то меня растревожило. Я резко сел и огляделся. Где? Что? Не могу ничего понять…

В очаге тихо-тихо потрескивали дрова. Пахло какой-то снедью… и травами… Бёрхвитурейкахус. Я дома… не стоит волноваться… всё в порядке…

Покрутив головой, так и не увидев в хижине Стояны, я стал быстро одеваться. Мне показалось, что снаружи кто-то разговаривает. Завязав ремень и нацепив на него Воронов (я так к ним привязался, что чувствовал себя несколько неуютно, даже неуверенно), решительно вышел наружу.

Утро. Сизое небо, солнца нет (да и не скоро оно появится). Над озером по-прежнему вздымаются пары горячей воды. Камни вокруг покрылись тончайшим серебряным кружевом.

Здесь очень красиво. По сказочному красиво.

— Стояна! Хфитнир! — мой голос, будто хлесткий удар плетью разлетелся над притихшей округой. — Где вы?

Заскрипел снег, и из-за дома вышла Стояна.

— Проснулся? — грустно улыбнулась она. — Есть хочешь?

— Неплохо бы.

Девчушка приблизилась и вдруг стала гладить моё лицо. Её тонкие пальчики пробежали по волосам, опустились к щеке. В глазах блеснуло нечто схожее со слезой.

— Что случилось? — спросил я, чувствуя, как пересыхает во рту, как внутри, в душе зарождается какая-то ярость. Не приведи, Сарн, что кто-то обидел мою Стояну… клянусь — разорву на части. За этот взгляд, за каждую слезинку…

Чувства любого существа тянутся к чему-то родному и близкому. Мои — к Молчановой… Обворожила, затянула, околдовала. Без неё — как без сердца!

— Что случилось?

— Ты… — тут девчушка запнулась и сжала челюсти. Я видел, как судорожно заходил её кадычок. — Ты так ночью кричал… звал…

— Кого? — не понял я.

— Меня, — совсем тихо сказала Стояна.

— Звал? — и тут вспоминаю какие-то отрывки снов. Они были туманными, мрачными, недобрыми.

— Ты так кричал, — повторила Стояна.

Из-за дома вышел Хфитнир. Огневолк поглядел на мою персону и сел на задние лапы. В его суровом взгляде читалось некоторое осуждение, мол, убежал, бросил свою подружку. Я бы так не сделал.

Не суди, — «бросил» я огневолку. — Не поймёшь… Я сам себя не понимаю.

— Ты плакал ночью, — печально сказала Стояна. — Я хотела тебя разбудить и… не смогла. Словно… словно… Что происходит, Бор?

Я пожал плечами. Кабы знал!

— Всё будет хорошо, — постарался улыбнуться я. — Это лишь сны. Да и не помню уже их. Пустое видно! — уверено сказал в заключении и обнял Стояну. — Пойдём.

Мы вернулись в дом. Друидка, освоившись с ролью хозяйки, привычно суетилась, накрывая на стол. Её округлившиеся формы вдруг вызвали во мне неожиданный прилив желания… Не желая себя контролировать, я резко поднялся и в два шага приблизился к Стояне.

— Что? — изогнула она брови, чуть приоткрыв свой ротик.

Я поцеловал. У неё были горячие влажные губы… В мозгу мигом наступило потемнение. Контролировать себя было трудно. Да что там — невозможно!.. Какой уж тут завтрак…

Мы лежали укрытые тёплыми шкурами. В очаге тихо потрескивали дрова. Стояна прижалась к плечу, я безмолвно глядел на белёсые тончайшие клубы дыма, которые медленно поднимались кверху.

— Ты больше не уйдёшь? — послышался тихий шёпот Стояны.

Мне не хотелось врать… но если честно, то я не знал. Сейчас даже не хотелось думать про это.

Стояна приподнялась на локте, заглядывая мне в глаза. Меховая шкура сползла книзу, обнажая её плечо и набухшую грудь. Как же она сейчас была красива…

Тут тихо заурчал живот, предательски выдавая мой голод. В общем, откровенного разговора не получалось.

Стояна поднялась на ноги и стала одеваться. Я ещё какое-то время лениво лежал, глядя на её фигуру. Естественная реакция привела к новому возбуждению. Кажется, Стояна это поняла, и, присев рядом жарко поцеловала.

— Вставай, — прошептала она, явно не намереваясь продолжать утехи.

Я не стал настаивать и слез с полатей…

Несколько следующих дней были вполне однотипными. Мне удалось войти в этот неспешный ритм жизни. Большая часть мыслей была о том, что пора, пожалуй, мне и остепенится. Ведь, в конце концов, нельзя же постоянно искать рискованных ощущений.

Чтобы как-то сбить волну тихо нарастающей неудовлетворенности, я решил направить её в иное русло — охоту. Стояна не возражала, хотя могла.

— Свежее мясцо нам не помешает, — стал отчего-то оправдываться перед ней. — Ты согласна?

— Не помешает, — чуть улыбнулась друидка.

Она как-то странно поглядела на меня и погладила по волосам.

Едва-едва небо посерело (можно было сказать, что наступило «утро»), я оделся, встал на лыжи, и пустился в путь. Дорога лежала на северо-восток. Со слов охотников-гибберлингов, там были знатные заячьи места.

Пару часов я двигался вдоль оврагов, и вот наконец выбрался к небольшому лугу, за которым виднелся чернеющий лес.

На снегу было множество заячьих следов. Мне было трудно определить их свежесть. Если бы рядом была Стояна, то, думаю, на бы легко справилась с подобной задачей.

Я вдруг насторожился. Знаете, иногда так бывает, когда ни с того, ни с сего возникает нехорошее чувство будто что-то должно произойти. Поэтому я пошептался с полусонными Воронами, но те нехотя сообщили, что в округе всё в порядке.

— Надеюсь, — сердито бросил им.

Вороны не ответили. Кажется, отсутствие «дела» пагубно влияло на их семейку. Они становились сонными, вялыми, как медведи в берлоге. Отвечали неохотно, даже с каким-то вызовом, мол, чего пристал. Будет что-то — сообщим.

Я ещё раз оглядел следы и пошёл по тем, которые мне показались более свежими. Они были с характерными длинными прыжками и вели на соседний пригорок к ближайшей опушке. Кроме того, мне стал попадаться заячий помёт. Скорее всего, я шёл к лёжке. Полчаса и вот ноги принесли меня к первым деревьям. Далее был наст. Следы пропали и я подумал, что ничего тут не найду. Но всё одно, взяв лук наизготовку, пошёл дальше.